— Ну и где я напортачил тогда? Скажи мне.

— Нигде.

— Тогда что у тебя случилось?

— Ты не перестанешь хотеть быть со мной?

— Перестану. Максим, перестану, если ты сейчас же не вылезешь из-под этого покрывала! — не сводя глаз с подрагивающего комка, прошептал он.

И Кравский действительно вылез, освобождая своё лицо, но плотнее укутывая ноги. Он откинулся на стену и теперь смотрел на Драга.

— Иногда, как сегодня, мне снятся сны. Сны, в которых я проживаю день, что ещё не наступил. Просыпаясь, я ещё какое-то время не понимаю, сон это или реальность. Такое происходит всё чаще, и я думаю: а реальность ли это? Иногда я хочу проснуться. Иногда это желание настолько сильно, что…

— Что у тебя возникает желание выпилиться? Нет, Максим, этого я тебе сделать не позволю! Не смей, понял? — Драг даже поднялся со своего стула, чтобы нависнуть над кроватью. Он старался сделать голос как можно грубее, чтобы у собеседника и мысли не возникло сомневаться в сказанном.

— Садись, — ласково попросил Кравский, похлопывая место рядом с собой.

Драг осмотрел кровать и неуверенно опустился на неё. Макса тут же свалило ему на колени, на них он аккуратно уложил свою голову, подминая ноги под себя.

— Ну, и как тебя понимать? — озадачился Саргонов.

— Так, как видишь.

Руки сами собой поползли к голове. Прошёл почти месяц с того момента, как Максима покрасили, но мелированные волосы выглядели по-прежнему шикарно.

— Слушай, я всё вчера хотел спросить, но так и не решился. Что всё-таки тебе наговорил твой Эльдар?

Плечи Кравского дрогнули в неожиданном напряжении.

— Зачем тебе это знать? — тихо спросил он.

— Ну, знаешь ли, спать нормально не могу, думая об этом!

— А уверен, что сможешь спать, узнав всё?

— Не скажешь, да? — с выдохом, произнёс Саргонов.

— Если ты не настаиваешь, то не скажу. Не хочу говорить. Не сейчас.

— Ясно, — Драг с улыбкой на лице перебирал светлые пряди, мысленно повторяя «Моё», но внезапно пришедшая мысль заставила его остановиться. Он же обещал Риори, что не прикоснётся к нему. А сейчас с упоением гладит его кожу головы, предаваясь приятным мыслям собственничества. — Почему Анж носится с тобой, будто ты её ребёнок? — прозвучал ожидаемый вопрос.

— Любит меня, — беззастенчиво отозвался он.

— А если подробней? Ну же, Макс, пооткровенничай со мной.

— Благодаря ей я всё ещё жив. Всё время в детстве мы проводили вместе. У меня тогда были только она и Эльдар, двух друзей было достаточно, как я думал. Не знал, что один из них ненастоящий. Родители тогда всем вниманием окружили Дашу – она же девочка. Когда мне было шесть, они поняли, что со мной что-то не так и пытались… что ли, отгородить сестру от меня, чтоб она не переняла привычки. Тогда же родился и Рома, но был он как-то не здоров. Начались постоянные поездки по больницам, с Дашей сидела бабушка, а я гулял себе по городу то с Анжелой, то с Эльдаром. Много времени проводил у неё дома, там меня и кормили, мы вместе ночевали. Классно было. Странно, но мне никто не был нужен, кроме них. Когда мы пошли в первый класс, я так ни с кем и не подружился там, не хотел, сидел с Анжелой. Становясь всё старше, мы оба только отдалялись от общества, но сами стали по-настоящему близкими людьми. Ещё лет в тринадцать она на всю школу протрубила, что является би. Девочки стали шарахаться, парни набиваться в отношения. Мне было всё равно, именно поэтому общалась она в основном со мной. Родители тогда активно начали пилить меня на тему того, что я ничего не хочу от жизни, ничего не делаю, нет стремлений, что вижу несуществующих людей. Они всё чаще устраивали разбор полётов, доводя буквально до истерики. Как-то раз я ушёл к Эльдару и просидел с ним всю ночь. Меня нашла Анжела и ещё долго обнимала. Я действительно не один раз хотел умереть, делал всякие попытки, но никак не мог дойти до конца. Когда измазал весь дом в собственной крови в попытке изрезать руки, мама сама позвонила Анжеле и попросила прийти. Это было впервые, когда ей разрешили остаться на ночь. Я тогда так обрадовался. Ну, а как мы школу окончили, меня под шумок отправили учиться туда же, куда и Анжела захотела поступить.

— Так она, получается, носилась с тобой с самого горшка? Теперь понятие о том, что родители твои чокнутые, закрепилось во мне острее.

— Не чокнутые они. Просто не могут меня понять, — грустно произнёс Макс. — Они другие.

— Моя мать тоже не особо чуткой была, но она из кожи вон лезла, чтоб я жил так, как хочу.

— Тебе повезло.

Драгу показалось, что если Макс так и продолжит лежать у него на коленях, то, несомненно, уснёт. Голос его был настолько сонным, умиротворённым.

— Эй, — он потряс лежащего за плечо. — Давай, что ли, одну из твоих игр достанем? Расскажешь правила, я быстро вникну.

Кравский открыл глаза, чуть повернув голову так, чтобы заглянуть наверх.

— А ты, правда, хочешь? Совсем не обязательно заставлять себя. Я же знаю, это скучно.

— Хочу. Настолки – это классно, думаю. Хоть я в них и играл только в детстве, — воодушевлённо проговорил Драг. — Потом затащу тебя играть в баскетбол, будет честно, — он чуть нагнулся.

— Меня? В баскетбол? — скептично.

— Ага. Люблю подвижные игры. Но ради тебя готов играть в любые.

Максим стал медленно приподниматься, опираясь на руки, и как только его голова оказалась наравне с головой собеседника, он впился в чужие губы с поцелуем. Драг даже не понял, что произошло, не говоря уже о том, чтоб отвечать на поцелуй. Он с неверием продолжал хлопать глазами, пока его рот изучал чей-то не слишком настойчивый язык. Только он начал думать о том, чтобы хоть как-то отреагировать, рука Макса легла ему на спину, и с остервенением впиваясь в позвоночник. Сам он от Драга отпрянул, изучая эмоции негодования на его лице.

— Говорил же, спину ровной держать, — спокойно выдавил из себя Кравский.

— Ах ты… Да откуда у тебя в твоих пальцах столько силы, — он не сразу пришёл в себя после мимолётной экзекуции. Максим отпустил хватку сразу же, но ощущение, будто его спину вскрыли и поставили вдоль позвоночника ровную палку, осталось.

— Даже не знаю, — задумчиво пробормотал Кравский, кинув взгляд на полку над кроватью. На ней всё так же были аккуратно разложены его кубики. — Играть во что больше хочешь?

— На твой вкус, — разминая плечи, шикнул Саргонов.

— Тогда эту, — Максим спустил на пол внушительную коробку, стряхивая с неё пыль. — Этой осенью ещё не играл.

— Серп?

— Ага. Она классная. Редкий вид игры, в которую можно играть и одному игроку тоже.

— В чём суть? — Драг так же слез на пол и стал перебирать карточки, которых было неисчислимое количество.

— Она описывает альтернативную историю Европы после окончания Первой мировой войны. Ты выступаешь за одну из пяти фракций, которая стремится переделать мир под свой лад и стать главной. Нужно исследовать территории, копить силы, производить ресурсы. Выбирай фракцию! — Макс разложил в ряд пять внушительно больших карточек и фигурок, принадлежащих им.

— Какая из них заведомо победная?

— Никакая. У каждого свои уникальные способности. Но вот мне нравится Анна и Войтек, — Кравский взял в руки фигурку девушки с ружьём наперевес. Рядом с ней стоял внушительных размеров медведь в обмундировании.

— Войтек? Знакомое что-то…

— Он существовал, в самом деле. Бурый медведь, который во время Второй мировой выступал в роли солдата. Причём это не просто рекламный ход, он действительно считался полноценной действующей единицей армии.

— Думал, это шутка.

— Не шутка, правда, — заключил Макс, заканчивая готовить поле к игре. Он вопросительно посмотрел на Драга, призывая его всё-таки выбор сделать.

— Возьму этого, — Саргонов поднёс вверх фигурку крепко сложенного воина верхом на зубре.

— Бьорн и Мокс. Они могут переплывать реки. Полезное умение. Вот, твои планшеты фракций и действий, с ними будешь играть. И это, — Кравский разместил кучу для Драга непонятных фигурок на каждой карточке, попутно объясняя, что каждая значит. Были там роботы, звёзды, круги, даже домики. — Теперь можно и играть.