========== 1. Конкурс ==========

Комнаты в общежитиях специально делались слишком маленькими. Это всё для того, чтобы, поселив в тесном помещении двух не совсем знакомых людей, дать им быстрее привыкнуть друг к другу, не успев при этом ощутить себя одиноким. Наверно, так думал тот, кто придумал эту систему.

Две кровати по разные стороны стен, стол у окна и два простеньких стула около него. У входа небольшой холодильник, микроволновка на нём, навесной шкаф для кастрюль и тарелок, рядом — шкаф-купе уже для одежды. Места мало не то что для людей, тут и тетради сложить толком некуда. Книги так вообще покоились на полу. В таких условиях и жили студенты факультета социальных и поведенческих наук.

Максим Кравский числился одним из них. Он устало тёр тёмно-жёлтые глаза, будто совсем не спал эту ночь, а лишь боролся с желанием уснуть. Сейчас, просыпаясь пока ещё от тёплых лучей осеннего солнца, он медленно перебирал свои светло-русые редкие волосы, думая об ушедшем лете, которое он провёл дома, в родном городе. Последнем лете. Родители попросили больше домой не приезжать, и вообще, парню уже восемнадцать лет и пора бы уже самостоятельно пытаться жить. Ну и что, что он только-только поступил на второй курс, стипендия же повышенная. Отец оплатил старшему сыну общежитие с перспективой на год и этого, считает, хватит. Со временем он вовсе планирует отказаться и от этой обязанности тоже, ведь в их семье остались ещё двое детей, и заботиться нужно в первую очередь о них, а вот Максим уже совершеннолетний и тому пора прекращать донимать родителей своими расходами.

Такой неприятный разговор пришлось пережить ему накануне возвращения в общежитие. Но основная причина была не в его возрасте. Отец и мать просто не любили старшего сына, потому что он был другим. Странным, отчуждённым, всегда находился в себе. Но и это не послужило основной причиной их буквального отказа от своего ребёнка. С самого детства взрослые заметили, что Макс не особо любил проводить время с другими детьми. Ему нравилось кататься на качелях, но он ненавидел карусели, потому что тогда приходилось их делить с остальными. Горка привлекала его только в том случае, если никто посторонний даже не смотрел в её сторону; песочница занималась им тогда, когда та была в его полном распоряжении. Иногда он таки уделял время разговорам кое с кем и даже восторженно рассказывал родителям о своём друге по имени Эльдар. Его мальчик особенно выделял.

С первыми днями в школе, Максим стал покупать на обед булку, вместо сдачи давали жвачку, а внутри была наклейка. Так и началась его мания собирать всё, что клеится, и аккуратно оформлять всё это в различные тетрадки. Их он постоянно носил с собой на встречу с Эльдаром и бесконечно показывал всё другу.

Темноволосый мальчишка постоянно восхищался, но сам почему-то свой сборник наклеек делать не желал. Да и вообще, Эльдар был одного возраста с Максом, но в школу он в шесть лет не пошёл. И в семь тоже. Шли годы, Максим по-прежнему не желал ни с кем дружить. Окружавшие его люди казались ему серыми, невзрачными, недостойными его внимания. Он не ставил себя выше их, ни в коем случае: он просто считал их другими, так и не осознав до конца, что другим являлся он сам.

Проходило время, а Эльдар, который единственный выделялся среди всех своей яркостью и неповторимостью, в школу так и не пошёл. Максим уже учился в выпускном классе, а у его единственного друга ничего так и не изменилось. Он слушал то, как ему читали, обсуждал с другом книги, слушал рассказы Макса о школе, давал советы, иногда они ссорились, но всегда мирились. Эльдар стал кем-то настолько особенным для Кравского, что тому никак не хотелось с ним расставаться. Он понимал, что если уедет из их маленького города поступать в университет, то больше не сможет его видеть. Предлагать поехать вдвоём было просто бесполезно, ведь Максим осознавал: друг принадлежит этому месту. Уже не один год родители, учителя, даже соседская девочка Анжела всё норовили вбить ему в голову, что Эльдара, его лучшего друга и буквально того, кого он считал лучом солнца в его тёмной жизни, нет. И не было с самого начала. Ещё ребёнком он придумал его и жил с мыслью, что тот существует.

Максим с годами осознал этот факт, но до конца принять правду так и не согласился. Он и дальше продолжал приходить на постоянное место их встреч. Небольшая пустынная поляна на окраине их городка, на которую почти никто никогда не забредал. Летом они лежали на траве и говорили днями напролёт, зимой Максим привозил с собой сани, они оба катались с горки и смеялись. Что бы кто ни говорил — Эльдар его понимал. Единственный.

А родители иногда пытались донести до ребёнка в грубой форме, что тот не в себе, иногда просто закрывали глаза на всю ситуацию. В их школе не было психолога, а у учителя и образования-то соответствующего не имелось, чтобы грамотно донести до школьника с отклонениями, что тому пора переступить через себя и взрослеть.

Решение пришло внезапно, когда, выпускаясь, одна весьма эксцентричная личность по имени Анжела протрубила на весь населённый пункт, что уезжает в большой город для лучшей жизни. Туда девушка и планировала поступить, отучиться и добиться всего желаемого, о чём беспрерывно говорила.

Анжела была открытой бисексуалкой и не то, что не стеснялась этого, она активно проталкивала данное понятие в массы, призывая остальных бороться за права себе подобных. Но и не это делало её особу настолько неординарной, насколько её имидж. Девушка красила короткие волосы в разные тона, но конкретно накануне выпуска из школы остановилась на фиолетовом. Глаза её были от природы каре-зелёными, но видели их настоящий цвет немногие, потому как Анжела постоянно рвалась пополнить запасы цветных линз. Без них она не выходила никуда. Красные, зелёные, чёрные, синие — она жить без них не могла, считая их чуть ли не главным атрибутом своего имиджа.

Пусть одежду она и подбирала детальнее, а выбору отдавала немало времени, но это не имело настолько большое значение, как линзы.

И вот, отправив тогда ещё семнадцатилетнего сына в большой город, родители вздохнули с облегчением: у них было чьим воспитанием заняться. Максиму пришлось покинуть также и брата с сестрой, с которыми из-за родителей отношения были не такими тёплыми.

Проучившись первый год и окончив его чуть ли не с отличием, Максим с радостью вернулся на всё лето домой, предвкушая частые встречи с Эльдаром. Весь учебный год он по нему скучал и думал только о воссоединении, об их бесконечных разговорах. Ему было что рассказать другу. Родители снова одаривали сына презрительным взглядом, но тот, казалось, не замечал ничего, что не относилось к Эльдару.

Так он провёл лето, не желая возвращаться обратно в общежитие. Но пришлось. Не только вернуться, но и скорее всего, переехать, ведь последний разговор с родителями оставил самый что ни на есть осадок того, что чувствуют дети-отказники. От Максима отказались.

«Сынок, будет лучше, если следующее лето ты проведёшь в городе. Найди себе там работу и жильё. Ты же понимаешь, что уже достаточно взрослый для такого?». И всё. Прощание с Эльдаром в этот раз оказалось особенно тяжёлым.

— Долго же ты просыпаешься, — к кровати подошёл второй житель комнаты. Давид учился с ним в одной группе и тоже был занят сборами в их первый учебный день на пары.

Максим нехотя выглянул из-под одеяла, встречаясь с косой чёлкой каштановых прямых волос. Давид уже успел сходить умыться, сделать себе пару бутербродов и, жуя один из них, решил потормошить сожителя, призывая его последовать своему примеру. За первый год совместной жизни нельзя сказать, что Давид и Максим хорошо сдружились. Они оба были слишком разными. Давид считал Максима странным, Максим считал Давида другим. Общались на бытовые темы, обсуждали учёбу, ходили вместе обедать, будили друг друга на пары — всё, чистое сожительство.

— Зато ты рассветный сверчок, Марсконов.

Максим чисто по инерции окликнул сожителя по фамилии, хотя тот и просил называть его Давидом, ему не очень нравились другие формы обращения к нему.