— Вооот. Они відкривають безпощадний вогонь на ураження, за допомогою автомата АК-74 та гвинтівки по кличке «СВД».
— Они бы по нам тупо прошли, — все-таки добавил Саня, перехватывая ружжо.
— Едем дальше. Сепары, охренев от такой наглости, открывают ответный огонь и начинают потихоньку отходить.
— Я в кого-то попав, — тут же сказал Хьюстон. — Сто процентів.
— Я попал, я ж первый стрелял, — поправил Саня.
— Ну-ну. Всё, вы всех убили, расходимся… Вся «Гора» на ушах. В это время группа быстрого… Быстрого, слышишь, Мартин? А не тупящего и играющегося с ночником!.. Быстрого реагирования подходит к опорнику…
— И командир убегает вперед, шо бешеный сайгак, бросив особовый склад…
— Тебя полчаса треба было ждать? Не перебивай. Итак, мы с Лундгреном падаем в траншею и разговариваем с Президентом. Президент уже валит по сепарам, а наш секрет, у которого — что?
— Закончились патроны… — уныло проворчал Хьюстон.
— … закончились патроны, потому что кто-то с дурной башки высандалил пять магазинов хрен знает куда… наш секрет отходит в сторону правого фланга «Горы». А на левый фланг Серега посылает жемчужину нашей мобилизированной коллекции — знаменитого на всю Новогригоровку аватара и придурка Витю Волоса с позывным «Уильям Уоллес», на всякий случай, бо больше некому.
— Шо-то ты затянул диспозицию. Иии?
Мы сворачиваем с дороги в чахлую посадку, пробираясь по узкой тропинке между деревьями. Я прижимаю к груди грязный ночник и цепляюсь автоматом за ветки.
— И шо? И тут наш матерый воин Мартин, ни черта не разобравшись, проеб@вшись на марше, прыгает на поле и несется в рукопашную на всю сепарскую «дэ-эр-гэ». По пути чуть доблестно не погибнув от рук упомянутого выше Уильяма Уоллеса.
— Фууу, дебил, до сих пор страшно.
— Отож. И вот теперь замри на мгновенье, — ротный действительно останавливается у входа в наш блиндаж и поворачивается ко мне: — И представь, как я сейчас доложу это замкомбату. Как? Шо я ему скажу?
— То же, шо все всегда говорят. «Помітили людей, відкрили вогонь, щоб відігнати, вони відкрили вогонь у відповідь та відійшли, особовий склад, зброя і техніка в порядку, втрати майна уточнюються».
— Мда… — Вася закуривает, и огонек быстро освещает его лицо под надвинутой каской. — И шо скажешь?
— Не знаю…
— Отож.
— Хотя нет, знаю. Понимаешь… не знаю, как сказать. Как будто я тут этот месяц… с ума сходил. Не понимал, зачем это все, к чему я тут? Нафига? А сейчас…
— Раздуплился?
— Это как смесь какая-то. Наркота, чи шо. Коктейль из земли, пальбы, дыма, ветра и страха. И, ну я не знаю почему, — удовольствия. Я ж в человека попал. В живого.
— Може, и попал… утром посмотрим. Поэтичный ты наш.
— Я… Вася, я живой сейчас. Понимаешь? Я там на поле думал — все, пизд@ тебе, сейчас он тебя свалит — и шо я Ксюхе скажу? Недоглядел? Недобежал, в ночнике запутался? А получилось — вроде я его свалил, и он там валяется, желтый уже, а я тут с тобой трындю и отлить хочу. И кофе. И пожрать. И потрахаться. И поспать. Тупые, животные желания, но получается, что я — живой.
— Живой… — пробует Вася слово на вкус. — Живой… Эх.
— Жалко, что нас скоро выводят. И вряд ли еще такое случится… такое вот, как сегодня, да?
Из блиндажа выныривает Лис.
— Идите пожрать, я вже два раза грел. И тебя Змея по рации хочет.
— Идем, идем. Ща, докурим…
Нас выведут через восемь месяцев, и я не просто попробую — я привыкну ко вкусу этого коктейля, и потом я буду дико по нему скучать, стараться забыть, все равно помнить и искренне любить. А пока… а пока мне — тридцать пять, и я наконец-то знаю, зачем и почему мы здесь — на этой странной войне.
Жрать охота…
Людина війни 2:
Гранатометчик
Эрпэгэшник — то безумна людина, я вам доповідаю.
Не, главное — логика не… это самое… непрозрачная. Непонятно, короче. Вот стрілець — уцопал свой один АК за цівку и потопал. Снайпер тоже: одна посада — одно ружжо. Даже пулеметчик, со своей свинцовой оглоблей… но ведь с одной! А у гранатометчика — и калаш, и труба лаунчера, и вот этот вот подсумок тяжеленный для морковок. Один человек — а оружия два.
Мысль сия глубокая обычно подвергает эрпэгэшника в глубокие и печальные раздумья, и череда смутных безумных мыслей, неуклюже лавируя между «две зброи легче потерять, чем одну» и «надо по дрова сходить, буржуйка згасає», неизбежно приходит к «мля, так еще и прицел ПГО-7 в военник записали!» Печален лик гранатометчика, скучен и даже несчастен.
Ровно до выстрела.
У него всегда все скручено, и выстрелы торчат из рюкзака, как пеньки акаций в донбасской посадке после зимовки-на-ВОПе. У него пго-шка сведена по вот этой вот безумной мишени из двух кругов, нарисованной ночью фломастером на обороте карты. Он стреляет… и граната со вставкой под взрывателем, улетает, распушая хвост дыма в падающую атошную весну, и такой вот бах! — и все такие «ни хера себе!», и коммандер такой «общий залп!»
И три лаунчера выплевывают куски металла четко с запада на восток, три гранаты по пологой траектории взвиваются в пропитанный радиоэфиром грязный воздух. Эрпэгэшник безумен, и труба его — свирель древнего жестокого бога, решающего чью-то жизнь «у визначений ділянці на визначену відстань».
Люби гранатометчика — он твой брат, безумный в своей жестокости.
Песни народов АТО
Баста (Ноггано)
Застрахуй Братуху
Yo, мама родная, а что нам, пехотинцам, надо?
Формы два комплекта и ботинки вдобавок.
Мы против совка, мы за Украину,
И мы именно там, где нужно прикрывать спину.
Так вот, наша компания — эльфячья когорта,
Леголас, Ваханыч, Арик и еще народа до черта.
Шняга, настроение ниже мокрых стен,
Пацаны курят дудки, Леголас паяет прицел.
Вдруг мой взгляд упал на рацию,
О, у нас же наряд — целая делегация,
Ночник, теплак, автомат и бинокль,
Короче, по услугам расширенный профиль.
Вдруг что-то щелкнуло во мне, вот оно,
Трясущимися пальцами жму на тангету:
Хриплый голос: «Наряд на приеме, йо»
«Подскажите, шановный, там сепаров нету?»
«Конкретней? — насчет дээргэ» — «А, этого полно,
Но мы тут возле агээса, если чо».
Кладу радейку, смотрю на боезапас,
Леголас умный, на шифре Леголас:
«Я тут чё прикинул, братва, такая тема:
Сепары, россияне — смутное время.
Надо обезопаситься от неожиданностей,
вдруг обстрел, нарушение договоренностей».
Команда оживилась, началась полемика,
Кстати, случай был в прошлый понедельник:
В каком-то секторе сепары шли в тыл на хату,
А тут — ЗэСэУ, жесткий ультиматум.
Валили оттуда, как зебры галопом,
Пулеметчик на «дашке», сука, точный жлоб,
Повезло сепарам, половина свалила в окопы —
А вот у какого-то бурята теперь нет куска жопы.
Все замолчали, я обвел паяный прицел взором,
А что, давайте пристреляем обнову?
Мы все таки в АТО, тут всякое случается,
Вдруг война, а он раз — и сломается.
Единогласно, берем полведра бэка,
В охапку Прапора, дожидаемся обстрела по нам.
Вешаем «улитку», кидаем пару гранат,
Серьезное движение, работает, гад.
Прикрывай, прикрывай братуху, прикрывай…
Yo, мама родная, лейтенант стрелял весь weekend,
Ротный на нараду — я собираю совет.
Все норм, конечно, мы его сильно любим,
Но чистить АГС… ведь мы живые люди.
Короче — решили сломать от агса станок,
Не будет же ротный стрелять с рук или с ног?
Втроем держали — Мастер ломал,
Лапа хрустнула — агсник в обморок упал…
Походу влетели на тридцать тысяч —
Прикинул финик. Глупо получилось.
По пять на рыло — затратное дело,
Короче, ломать зброю — херовая тема.
Вернулся ротный — череда звиздюлин,
Половина роты прячется на нуле,
Я признался, а чё? Не застрелит же сразу,
Теперь на olx-е ищу станок, зараза.
Курим в наряде, кидаем банки в карьер,
Работаем по Докучу и еб@м дээнэр.
Прикрывай, прикрывай братуху, прикрывай…
Короче, война войною, а жаба жабой,
Вдруг пацанам лавэшки стало мало.
Ротный предожил серьезную тему:
Корректировать с квадрика и срубить нормально лавэ.
Ротный — гуманист. Прикинули смету,
За бэху дают сорок, а квадрика пока нету.
Обойдется в тридцать, выигрыш — десятка,
Ну нормально, че, работаем хватко.
Валили с сапога, а че, нормальный доход,
И так прошел по мобилизации год.
Вышли в тыл, сдали зброю, осели в казарме,
Мастер загрустил: «Скучно, братья».
Рота согласно закивала, Леголас — тоже,
Покурили и пошли ждать дембеля лежа.
Тост! Наводить только правильную движуху,
Прикрывай, прикрывай братуху.
Прикрывай, прикрывай братуху, прикрывай…
