– Ребята постарше недолюбливают малыша. Их сдерживает только страх перед тобой. – Буди нахмурил мохнатые седые брови, надеясь придать разговору бóльшую важность. – Я не люблю, когда что-то происходит с детьми здесь, на корабле, когда я к ним привыкаю.
– С ними в любом случае что-то происходит: они вырастают и становятся головорезами. Либо умирают. А что касается Лика… надеюсь, скоро я перестану быть для них преградой. Конфликт должен произойти, и если ставка не сыграет, то так тому и быть. Мальчишка должен отстоять своё право быть на «Незавидном».
– Знаешь, иногда я думаю, что Вог по сравнению с тобой маленький несносный шалун.
– Этот шалун станет ещё более несносным, когда поймёт, что капитан уже немолод.
– Я бы на твоём месте был аккуратнее со словами.
– Я всегда чётко знаю, что говорю. У нас ещё достаточно времени. Но жалеть Лика нельзя ни в коем случае. Впрочем, насчёт собрания ты прав. Думаю, стоит накинуть пару часов занятий до подъёма, чтобы вечером Лик успевал побыть с остальными.
– Да ты просто изверг, чтоб тебя! – Старик Буди довольно ухмыльнулся. Он знал, что Юго был прав. Обстановка на корабле будет продолжать накаляться, и слабости здесь не будет места. Впрочем, как и всегда.
* * *
– Лик, проснись! Лик! – Тэя тихонько продолжала тянуть Лика за рукав. Спросонья он в недоумении уставился в её миловидное, но слегка простоватое лицо, не понимая, чего от него хотят.
– Я слышала, что ребята хотят запереть тебя в чулане перед подъёмом, чтобы ты не смог пойти к Юго.
– Ты это серьёзно?
– Да! Тебе нужно спрятаться, пока они не проснулись! – Спасибо, Тэя.
Лик и до этого предполагал, что ребята затевают чтото против него, но конфронтаций не боялся. Жизнь изгоя преследовала мальчишку столько, сколько он себя помнил.
Впрочем, он знал, что ещё не время. Спустя пару часов Лик незаметно слез с кровати на пол и бесшумно, словно змея, прополз к выходу из Младшей казармы. Юго, пришедший ранним утром к своему кабинету, застал малыша спящим прямо у порога.
Шёл уже третий месяц пребывания Лика на корабле. И странно так складывалась жизнь, что именно когда его организм немного окреп и приспособился к своему беспомощному положению, именно когда их занятия с Юго вышли на совершенно новый уровень, старшие дети решили больше не мириться с его существованием. Каким бы спокойным и твёрдым Лик ни был при всех, временами ему хотелось плакать. Бессонными ночами он часто вспоминал счастливый гогот сестры, разливавшийся эхом по всему саду, и уставшую, но от этого не менее ласковую улыбку матери. Ещё тогда, в деревне, он начал понимать, что, несмотря на все невзгоды, свою слабость нельзя показывать никому. Но на корабле, особенно в его положении, держать себя в руках с каждым днём становилось всё сложнее.
Правда в том, что лишь несколько факторов помогали Лику сохранять присутствие духа. Первый – занятия с Юго.
Очень быстро учёный смог научить Лика препарировать самую разнообразную живность: рептилий, морских тварей, лесных животных, пойманных Собирателями во время высадок.
С каждым днём он всё ближе подбирался к пониманию законов, по которым Свет живёт внутри живых существ. И если раньше Лику лишь изредка удавалось забрать крохи Света у ящериц для помощи матери, то теперь ему это казалось сущим пустяком. Особенное же удовольствие ему приносило наблюдение за попытками Юго повторить данный опыт, которые из раза в раз оборачивались безоговорочным провалом.
По окончании практической части учёный, как правило, переходил к теории, заставляя Лика ломать голову над решением различных головоломок и уравнений, после чего Юго мог подолгу рассказывать о культуре, а главное – о фауне бесчисленного количества островов, посещённых Собирателями. Но даже он не мог ответить на самые банальные вопросы: сколько, хотя бы примерно, существует островов и почему Свет ведёт себя так, как ведёт. Именно природное любопытство и объединяло этих двух на первый взгляд кардинально разных людей в их желании найти ответы на все вопросы.
Вторым фактором была дружба Лика с некоторыми из ребят. Мало-помалу находчивость, любознательность, а главное – рассудительность, помогавшие ему выживать ещё в деревне, стали притягивать к себе других. И как бы они ни были сильны физически, спокойствие Лика, совершенно нехарактерное для возраста, выделяло его на фоне остальных. Здесь, на корабле, Лик познал совершенно новый вид состязания. Юго называл это борьбой за ментальное лидерство. Соревнование харизмы. Лик всё никак не мог понять, почему вдруг для него стало так важно быть в центре внимания. Разгадка была проста и лежала на поверхности: в деревне девочки и мальчики, как правило, не проводили такого большого количества времени вместе. Здесь же Тэя была повсеместно рядом, и именно возле неё в голову Лика приходили самые светлые идеи. Но в подростковом мире право голоса никому не давалось просто так. И стоило на сходках Лику начать говорить, как он тут же слышал: «Обрубка здесь никто не спрашивал!» Или: «Заткнись уже, безрукий!»
Как правило, слышал он это от Сима, бывшего самым крупным из всех ребят. Его лидерство было прямым препятствием для Лика, отчего малыша долго мучил вопрос, как суметь побороть превосходящего в габаритах и опыте противника? И ответ не заставил себя ждать. Слабое место Сима не нужно было долго искать: оно лежало на самой поверхности и заключалось в скудном, по меркам Лика, интеллекте. Здоровяк мыслил ничтожно медленно.
* * *
Решение, пришедшее далеко не сразу, оказалось достаточно простым. Оно было предельно рациональным и точно выверенным. Вот только для осуществления плана в действие Лику было необходимо обзавестись союзниками, которые не побоялись бы противостоять здоровяку.
Для Булла, которому приходилось тоже крайне непросто весь первый год, внезапная помощь Лика оказалась полной неожиданностью.
– Вот, держи. – Лик уверенно протянул Буллу бесформенный кусок мяса своеобразного цвета и ещё более своеобразного запаха. Между ребятами уже давно прекратилась вражда, бывшая такой ожесточённой на острове. Более того, по прошествии некоторого времени на корабле они оба начали ощущать некое единство духа. Но в дружбу оно перерасти ещё не успело – оба мальчишки старались никому не доверять и тщательно присматривались друг к другу. – Не хило тебе досталось…
– Отвали, безрукий! Что за дрянь ты мне суёшь под нос?
– Мясо хурама. К вечеру должно пройти.
– Отлично! Тогда я схожу и надеру жопу грёбаному Симу!
– Сегодня вечером не получится. Вернее, ты проиграешь, если решишься на это.
Булл озлобленно сверкнул глазами.
– Давай тогда сам разберись, сопляк. Готов поспорить: тебя он завалит одной рукой.
– Именно поэтому я не буду этого делать. Сима никто не завалит в одиночку. Так что нужно всё сделать вместе.
– С тобой?
– Не только. Ночью Сим пытался затащить Тэю к себе на койку, ей пришлось отбиваться.
Лицо и взгляд Лика выражали абсолютное спокойствие, зато Булл в какой-то момент стал краснеть от закипавшего в нём гнева. Являясь натурой по своей природе более страстной, он был из тех, чьи эмоции мгновенно проступали на лице.
– Ты говорил Собирателям?
– Нет.
– Что ты предлагаешь делать? – Булл был по-прежнему неспокоен, но в глазах его уже зрела твердая решимость действовать. Двое мальчишек взглянули друг другу прямо в глаза. Здесь, на корабле, они оба стали гораздо сильнее: окрепли как морально, так и физически. Из-за своего увечья Лик был не так свободен в движениях, но его воля теперь не уступала по своей силе никому, а разум превратился в оружие, способное разрушить любое препятствие на пути к цели. Лик понимал, что однажды Булл может стать для него слишком опасным, но сейчас единственным способом не только победить, но и выжить было объединение усилий.
– Юго говорил мне, что через пару дней мы попадём в шторм. Он будет настолько сильный, что всем прикажут оставаться в казармах. Всякий, кто по неосторожности окажется на палубе, рискует своей жизнью, – после небольшой паузы проговорил Лик.
