Исторические судьбы, разделили Украину-Русь на две части – Российскую и Польскую до конца 18-го века. Объективное изучение культурной жизни населения в этих разделенных частях дает неопровержимые доказательства, какие возможности для населения и его культуры были у каждой из этих частей.

Жизнь и изменения в части Российской, изложены выше – повторять их нет надобности.

Следует только добавить, что на рубеже 18-го и 19-го веков, с пробуждением национальных сознаний разных народов Европы, именно, в Российской, а не Польской части Умраины-Руси возродилась, точнее, возникла литература на украинском, уже не “книжном”, а народном языке (Котляревский, Артемовский, Квитка).

В Польской же части Украины-Руси, к концу 18-го века, все население в религиозной жизни было окатоличено (уния); в социальном положении превращено в крепостных “хлопов” польских помещиков, а национальная культура приведена в безмолвие.

Более подробное описание победы польско-католической агрессии и ее результатов в Правобережья и Галиции, будет дано в соответствующих главах, посвященных истории этих частей Украины-Руси в 18–19 веках.

Как уже былу упомянуто раньше, со второй половины 16-го века началось движение беженцев с Украины-Руси, находившейся тогда под Польшей, на восток, в местности, считавшиеся территорией России.

Уходили, спасаясь от польско-католической агрессии, не только единицы, или отдельные семьи, а целые группы, нередко в несколько сот человек или даже несколько сот семейств.

Москва их охотно принимала и всячески помогала устроиться на новом месте, выдавая помощь и натурой, и деньгами, и, отводя хорошие земли для поселения.

Селились они на тогда пустынных, богатейших землях, в пределах дореволюционной Харьковской губернии и смежных уездах Воронежской и Курской губерний.

Земли эти были к югу за созданным Москвой против набегов татар рядом пограничных крепостей, так называемой “белгородской чертой,”, которая тянулась (с запада на восток) от Ахтырки, через Корочу и Новый Оскол, до Острогожска и упиралась в верховья Дона.

Возможность и вероятность набегов татар, которые при своих нападениях на Москву, обычно проходили, именно, через эти земли, заставила новых поселенцев организоваться военно для отражения этих набегов, создавши, по образцу Гетманщины, казачьи полки и сотни.

Москва, за несение этой военной службы и охрану границ, освободила новых поселенцев от всяких налогов и повинностей и помогала им оружием и боеприпасами. Так как их села были свободны, назывались они “слободами”, откуда и пошло название – “Слободская Украина” или “Слободщина”.

Слободщина быстро заселялась, особенно в первой половине 17-го века, когда на Приднепровьи, с переменным успехом, велась борьба с Польшей. После каждого неуспеха или поражения повстанцев, прибывали новые партии беженцев. Иногда, эти партии были так многочисленны, что сразу же по прибытии, основывали новые города или большие слободы и создавали казацкие сотни и полки. Так, в 1638 г. остатки войска гетмана Остряницы, после польской победы, перешли на Слободщину, основали город Чугуев и создали Чугуевский полк. В 1652 г. больше тысячи казаков, не считая их семей и “посполитых” с семьями, возглавляемые полк. Дзинковским, уйдя с Приднепровья, основали город Острогожск и полк того же имени. Приблизительно около того же времени, заселены земли в районах Сум и Харькова, и созданы одноименные казацкие полки. Несколькими годами позднее, на юг от Харькова, основан город Изюм и создан Изюмский полк.

В результате, уже во второй половине 17-го века вся Слободщина была заселена, хотя и не так густо, как Приднепровье. Заселена она была, почти исключительно, выход – цами из Украины-Руси, с незначительным числом, вкраплен – ных на этой территории, великорусских сел.

В воено-административном отношении, Слободщина, была поделена на 5 казацких полков: Сумской, Ахтырский, Харьковский, Изюмский и Острогожский, с выборной, как и на Гетманщине старшиной. Но, в отличие от Гетманщины, Слободщина, не имела центрального административного аппарата, т. е. гетмана и генеральной старшины.

По линии военной, полковники и полки (каждый отдельно) подчинялись обще-российским военным властям, а по линии гражданской – соответствующим российским воеводам и губернаторам. Суд был сразу введен на основании существовавших в России законов и согласна общероссийской практике.

В остальном, Слободщина была копией Гетманщины, как в смысле быта и культуры, так, в основном, и в области административной (кроме суда).

Находясь в пределах России, Слободщина, спокойно жила и развивалась в то время, как соседнее Приднепровье было ареной длительной борьбы населения за освобождение от польского владычества. Ее участие в этой освободительной борьбе ограничивалось тем, что иногда со Слободщины уходили, группами и в одиночку, в помощь тем, кто боролся на Приднепровьи, а после неуспехов и польских репрессий, новые волны беженцев находили себе приют в Слободской Украине.

Находясь в границах Московского Царства, найдя в них возможность мирной жизни и, несомненно, ощущая благодарность Москве за предоставление этой возможности, население Слободской Украины легко и безболезненно воспринимало условия жизни на новых местах. Наличие же кое где вкрапленных великорусских поселений и, нередко, назначение Москвой на старшинские должности великороссов, содействовало постоянному общению украинцев с великороссами, их взаимопониманию и ощущению общности государственных интересов и народного единства.

Начиная с 1654 г. гетманы желали соединить Слободщину с подвластными им территориями, но ни Москва, ни само население к этому не стремились.

Грушевский и сепаратисты, замалчивая о нежелании населения, объясняют все происками Москвы, которая де имела намерение “обрусить” поскорее новых переселенцев, а поэтому и изолировала их от “украинского влияния”, неизбежного при административном объединении этих областей.

Однако существуют и другое объяснение. С одной стороны, Москва хотела сохранить Слободщину формально своей территорией, чтобы на ней, в случае неуспехов в борьбе, могли укрыться те, кто боролся на Приднепровьи и, в этом случае, Москва могла считать их просто переселенцами. Соображения эти высказаны в письме Ромодановского, сохранившемся в архиве Посольского Приказа.

С другой стороны, население, зная обо всем происходящем на Левобережьи и ценя мирную жизнь, к административному слиянию с ним, относилось определенно отрицательно.

Сохранились документы (до революц. в Чернигове – Музей Тарновского) письма ген. обозного Борковского об обсуждении вопроса о слиянии Слободщины с Левобережьем после “вечного мира” и уступки Правобережья Польше. На слиянии настаивал гетман Самойлович и Генеральная Старшина. Были опрошены полковники и ряд сотников слободских казачьих полков, которые все высказались против слияния, ибо де народ желает “мирного жития”. В возможность его на, богатом бурным и кровавым событиями Левебережьи, повидимому, не особенно верили.

Как видно из изложенного, есть все основания считать соответствующим истине, это документированное объяснение, а не версию Грушевского, ни чем не обоснованную.

Полки Слободской Украины, (территории) быстро заселялись, а вместе с тем, росла и их военная сила. В богатый войнами, период конца 17-го и начала 18-го веков, эти полки, по выражению одного мемуариста Слободской Украины, “во всех походах и делах российской армии неизменно доблестно принимали участие”.

В 1732 г. полки эти были переименованны в драгунские полки, но эта реформа вызвала недовольство слободских казаков, дороживших старыми традициями казачества, а потому, с воцарением имп. Елизаветы, благоволившей к украинцам, в 1743 г., эти полки опять превращены в казачьи.