Она живо облачилась в другое платье и была такова.

  Когда она вернулась, я по лицу понял, что обращение было удовлетворено. Генерал Солодовников тут же в ее присутствии позвонил Амосову, сказал несколько слов и повесил трубку.

  - Ты можешь связаться со своим солдатом?

  - Могу. Это очень просто. Они на Тучинке, позвоню, велю явиться к вечеру в воскресение.

  - Тебе на недельку?

  - Не знаю, может и на две, - сказала Лиля, приятно улыбаясь.

  - Желаю хорошо отдохнуть.

  Я смотрел на просительницу с восторгом, не зная, как много она может.

  - Лиля, - сказал я ей, поглаживая ее треугольник, - я просто не думал, что ты такая распутная.

  - Ты плохо обо мне думаешь?

  - Да нет, я просто в восторге. Но если ты скажешь причину своего поведения, интересно будет послушать.

  - Ты мне подошел...по всем параметрам. Ты не распутный, не развращенный, ты солдат, как девушка из монастыря. Я тебя обильные соки, не выпитые бабами. И эти соки пью я, первая и я полюбила тебя в постели. Я отдаю свое тело не развращенному мужчине, который не будет поносить мое имя, лежа с какой-нибудь другой сучкой. Как всякая женщина я имею право коснуться того угла жизни, который приносит счастье. Нет ничего более сладкого того краткого мига, который можно получить только от напарника, ты не находишь? Ради этого мы, бабы рожаем в муках, делаем аборты и терпим болезни от случайных связей. Мать убила бы меня, если бы узнала, чем я занимаюсь с солдатом и главное, как я это делаю. Словом я такая распутная - жуть и ты наверняка осуждаешь меня, правда?

  - Нет, горжусь тем, что мне удалось очаровать такую прелестную сучку как ты и твое преимущество в том, что мужчина, такой как я, готов променять всех женщин на тебя одну - живую, страстную, способную отдать все, кому ты доверяешь. Что толку от какой-нибудь манюни, которая лишена поэтической жилки в постели. От таких тянет к другой. А от тебя мужчина никогда не уйдет, ты - вне конкурса, запомни.

   ***

  Обычно по субботам Лиля получала письма от родителей. Если до 5 часов вечера адрес не забирал свою почту, дежурный разносил сам и раскладывал в дверные ящики.

  Лиля поняла, что принесли и раскладывают почту, и вышла, чтобы ее забрать. А там два письма от матери. Явно что-то не так. Пробежав второе письмо глазами, она вздрогнула и хотела выбросить в мусорный ящик, но остановилась: с матерью шутки плохи. Мать требовала немедленно приехать в Красноярск, ключи от квартиры в Минске никому не отдавать, паспорт на выписку пока не отдавать.

  - Надо ехать, - сказала она мне грустным голосом. Мать снова выдумывает с моим замужеством. Я ей никак не докажу, что мне замужество все равно что нож по горлу.

  - Это нехорошая новость, Лиля. Я остаюсь один. Я протестую. И для тебя ничего хорошего нет. Выдадут тебя за старого полковника, будешь локти кусать.

  - Ну нет уж, я за себя постою. И папа мне поможет, он на моей стороне.

  Разговоров было много, а толку никакого. Лиля не могла противостоять матери и я не понимал почему.

  Две недели пролетели быстро. Лиля собралась и уехала, а я вернулся в казарму.

   16

  Капитан в это время сидел в штабе БВО, в кабинете майора Амосова, начальника метеослужбы Белоруссии, пытался убедить его в необходимости избавиться от неугодного во всех отношениях ефрейтора, хотя и самого знающего всю технологию запуска и обработки воздушных шаров.

  - Я подготовил другого солдата, он может его полностью заменить, ручаюсь, товарищ майор.

  - Допустим, что вы подготовили замену, но...чем вам так не нравится солдат Славский? все же он был в течение двух лет незаменимым. Не так давно я проверял работу станции и этому вашему ефрейтору, пришлось объявить благодарность. Кстати, он в отпуске был?

  - Его в отпуск? Да вы что, товарищ майор? Это же темная личность. Ничего собой не представляет, а амбиции у него, дай Боже!

  - У каждого человека есть амбиции и у вас они есть тоже.

  - Но это далеко не все, товарищ майор.

  - Что еще?

  Капитан достал платок, громко высморкался, (майор поморщился), почесал затылок и, поправляя фуражку так, чтобы закрыть лысину, продолжил:

  - Он неблагонадежный. Я подозреваю, что у него установились в городе нежелательные связи. И потом, он не такой, как все остальные. С одной стороны: подозрительно способный, начитанный, может быть, даже иностранные языки знает, с другой...излишне сосредоточенный, записывает что-то в толстую тетрадь, возможно, ведет дневник наблюдений, я пока не могу добраться до этого дневника. Он все время перезванивается с темными личностями, обменивается адресами с гражданскими субъектами неизвестной ориентации, а в политике разбирается не хуже нас с вами. Во взводе разлагающее действует на солдат, у которых пользуется чересчур высоким авторитетом.

  Майор смотрел в упор на капитана, извлек папиросу из портсигара, закурил, и устало сказал:

  - Хорошо, я подумаю над этим вопросом. Может, я переведу его в Крупки.

  - В Крупки? Ни в коем случае. Там у нас секретные части, ему нельзя туда. Вот если только в Брест, в глухомань. Там зенитные батареи в темном сосновом лесу. Я сам служил там несколько лет назад.