Что делать-то?

Неприятность уходит в прошлое, и возвращается беда. Только теперь-то лично ко мне. Лучше бы я и не приезжала сюда поступать в академию.

– Срочно выкладывай, что стряслось! Слезы и потом полить успеешь, – дергает меня за плечо Лера, перегибаясь через стол, – Я чуть ложку не сгрызла, пока за тобой наблюдала и тем столиком. У меня уже мозги кипят! Мне-то, казалось, что ты никого не знаешь в этом городе.

– Давай лучше уйдем, а? – жалобно скулю.

– Пока не разберусь – с места не сдвинусь!

Дает она понять, что быстрый побег откладывается. Без Леры уходить совсем не хочется. Отсюда я не знаю, как добраться до дома. Да и по пути нам ехать до мотосалона вместе.

– А я и не знала никого в мегаполисе, – подтверждаю ее догадку, всхлипывая в салфетку, – И так бы все оставалось до свадьбы мамы, – в приступе отчаяния принимаю решение раскрыть свою тайну, для меня и так хранить секреты сложно, – На свадьбе мамы и моего теперешнего отчима присутствовала вся родня жениха, кроме самого Дана. Вот там я и познакомилась с самым прекрасным парнем, каких только встречала. Именно он окрылил меня для поездки сюда.

– С тем мачо в полосатом галстуке?

Указывает Лера рукой в правильном направлении.

– Да, с ним. Его зовут Генри, и он родной сын отчима, двоюродный брат Дана, – у нее от удивления широко распахиваются глаза, а я поясняю дальше, – Нас посадили рядом за большим столом. И весь вечер он мне рассказывал столько всего интересного. Я никогда раньше еще не встречала настолько обаятельных парней. Очень умный, но не выделывается. Много говорит, но хочется слушать-не переслушать. Даже голос у него мягкий и приятней не найти. Генри совсем не похож на Дана, кроме высокого роста и темных волос. Глаза серо-голубые и добрые-добрые. Он другой – милый, вежливый, внимательный, и совсем не грубый, как хозяин моего временного жилья.

Вспоминая о том, что я благодаря сыну отчима быстро перестала чувствовать себя неловко в окружении незнакомых людей, вновь оборачиваюсь на столик, за которым Генри сидит напротив сногсшибательной красоты блондинки в элегантном костюме. Ничего вызывающего в ней нет, манеры как у леди и улыбка Мона Лизы.

Зато я – в джинсах, с потертыми коленями и футболке с перепуганной зеленоглазой совой. С утра мне казалось, что для учебы на курсах подойдет. Теперь же чувствую, что мы с совой похожи как две капли воды. Как знала, надо было самое нарядное розовое платье надевать. Просто не захотела выделяться среди приблизительно также одетых студентов.

– Вот это, да-а, – протяжно выдает Лера, – Дан никогда не говорил, что у него есть брат. Ну и не заходил такой раскрасавец к нам в мотосалон ни разу. Насчет доброты издалека не поймешь. Но внимательность так и прет. Глаз не сводит со своей девушки.

Судорожно всхлипываю на последних словах Леры.

Будто дубинкой по ушам прозвучало.

– Так, немного прояснилось, – судя по выражению озадаченно-шокированного лица Леры, именно немного, – Надень пока мои очки, – снимает с головы и протягивает мне, – Вот, так лучше. И красных глаз не видно, и вряд ли узнает, если не ожидает здесь повстречать свою новую родственницу. Братьев у тебя развелось, зато сколько сразу, – разводит она руками воображаемую кучу, а я про себя думаю, что раньше мне спокойней жилось, – Чем же доброглазый и самый лучший на свете тебя окрылил?

Мне и вспоминать ничего не надо. Помню, как вчерашний день.

– Я искала работу и не думала никуда поступать после колледжа. У нас в маленьком городке, больше похожем на большую деревню, выбор невелик. Мне отказали в трех местах на предприятиях из-за отсутствия опыта, хотя взяли потом туда мальчиков из моей группы. В конкурсе на программистов при одинаковом уровне знаний у девушек меньше шансов устроиться. Но я не отчаивалась, собиралась пойти хоть куда-то, жених мамы обещал помочь.

Обо всем так я и рассказала Генри как тебе, когда он уделил мне внимание. Показала ему свои иллюстрации к книгам и фильмам. Не жаловалась, нет. Больше проявить себя с лучшей стороны хотела для него. И он мне дал совет продолжить учебу в академии, сильно хвалил мои работы. Еще сказал, когда приеду и поступлю, позвонить ему. Обещал со мной встретиться, погулять, сводить в театр, и оставил номер телефона. Мы весь вечер провели вместе. А на следующий день перед отъездом Генри подарил мне большую коробку зефира в шоколаде. Ведь это же что-то значит?

– Только не говори, что ты в него влюбилась, – то ли спрашивает, то ли просит Лера.

– Зачем мне говорить? – прижимаю руки к груди, – Разве по мне не видно? Да, мне хотелось поступить. Но больше грела мысль о встрече с Генри. Я ждала, очень ждала этот день. Вот он настал. И глядя на блондинку ясно – шансов сходить на свидание с Генри ноль. Общаться даже по телефону не хочет. Все из-за меня, дуры. Была бы я такая как девушка с ним за столиком – самый прекрасный парень мне бы сейчас улыбался, а не ей.

К ним подходит официантка. В темных очках следить стало проще. Генри делает дополнительный заказ. И глядя на официантку видно, как она смотрит с обожанием на прекрасного парня. К нам она же подходила с железобетонным лицом.

Щёлк-щёлк.

Поворачиваюсь на звук и глазам своим не верю. Лера сфоткала блондинку Генри и теперь внимательно разглядывает на экране телефона, то увеличивая, то уменьшая изображение.

– За-зачем тебе она? – я чуть своими же словами не давлюсь от картины губ блондинки на весь экран. Красивые губы, не то, что у меня.

– Конкурентов надо знать в лицо, – объясняет как в порядке вещей, теперь рассматривая увеличенные брови.

Даже брови и те у блондинки краше.

Затем перемещается на ногти. Вернее, это у меня ногти, обрезанные под корень. А у блондинки идеальный маникюр с лаком цвета нежной мяты.

У меня вырывается нервный смешок.

– Лера, посмотри на нас! Где ты видишь конкурентов? Да у моего стула больше шансов, чем у меня.

– Не спорю, пока так и есть, – немного даже успокаивает она меня, а то я думала говорит всерьез. Но дальше ее несет в другую сторону, – Надо проучить доброглазого за черный список и обман обещаний. Если еще любишь и хочешь добиться своего Генри, проследить за ней. Как ведет себя, разговаривает, одевается, макияж и все такое, отчего он не занес блонду в черный список. Научишься всему. Придешь к нему и обломаешь, чтоб знал какую красоту упустил врун доброглазый. Так я бы поступила. Ну или пусть бегает за тобой, пока не вымолит прощения.

Более фантастического с детективным уклоном совета в жизни своей не слышала.

Шутит она, что ли?

Да нет, вроде, серьезно. Присела на землю и фоткает туфли блондинки.

Караул! Заметят, позора не оберемся.

– Лер, не надо. Мне учиться такой стать как она дольше, чем в академии придется.

Ей хоть бы что. Садится обратно на свое место и поворачивает ко мне экран с Генри в профиль. Сердце тоскливо ёкает.

– Ника, решайся. На раздумье у тебя десять секунд. Парочка уходит.

Ника

Десять секунд раздумывания трачу на наблюдение за самым прекрасным парнем.

Он встает. Блондинка сидит, а не вскакивает, как я обычно, раньше всех. Генри подходит к ее стулу. Помогает подняться. Подает руку.

Может, больная?

А нет, даже не хромает на шпильках, с которых бы я свалилась носом в асфальт. Однажды примеряла, повезло тогда, что у бабули куча сена на углу халупы была свалена. Туда я и нырнула.

– Так что, Ника? Машем им в след и едем домой? – напоминает Лера о себе и просроченных секундах.

Срочно вношу в виртуальный блокнотик:

«Если следить чуть-чуть, то это не преступление. Немножечко можно».

Моя внутренняя матрица, так я называю квакающую совесть, обзывает дурой и угрожает ей и остаться навеки.

Тоже мне нашла чем пугать!

– Пойдем за ними, Лер. А то я с ума сойду, что даже не попробовала.

Матрица квакает, что я и так ку-ку, сходить не с чего.