– Способ? Пролить чужую кровь – это для вас просто способ поправить свои дела? – меня покоробило спокойствие, с которым этот ярмарочный фигляр рассуждал о жизни тех, которых он убивал.
– В этом мире, как, я уверен, и во всех других мирах, слишком много людей. Десятком больше или меньше особого значения не имеет, – убежденно сказал он.
Ах, ты ж скотина, подумала я, но молча слушала его.
– Так вот, один из свитков я долго не мог понять. В нем говорилось о других мирах, о том, что оттуда могут приходить чужаки и они будут иметь особую силу и даже власть над волшебными существами. Что-то такое есть в их крови, что делает их хозяевами существ легко и без необходимости брать чужие жизни. Я не во всем разобрался до сих пор, но, узнав, что в караване есть гостья из чужого мира, решил, что обязательно разберусь с ее помощью, – глаза Амира сумасшедше блеснули.
– Ага, а я прям спешу помочь вам во всем разобраться.
– А у тебя не будет выбора, не думаешь же ты, что просто уйдёшь отсюда, – зло усмехнулся Амир.
– Уверена, – нагло ухмыльнулась я ему в лицо, – и знай, мы найдём тебя и накажем за все. – Я выхватила нож, резко взмахнула, попав по лицу и оставляя разрез от лба и до челюсти. Кровь мгновенно залила глаза Амира, в этот момент Эльрион плюнул огнём на яркий кафтан и Амиру мгновенно стало не до нас. Да, ему теперь есть чем заняться, об этом свидетельствовал его рёв.
Я развернулась и исчезла в темноте, легко пройдя полог тумана. Легкой трусцой я пробежала к каравану и остановилась у шатра Максуда.
– Дани Максуд, – тихо позвала я, – можно вас на минутку. В шатре завозились, полог откинулся и немного заспанный Максуд появился на свет костра. Мы долго сидели на мягких подушках, сонная Милана принесла нам лепешки, сыр, компот, мы неспешно жевали и обсуждали случившееся.
– Я ничего не слышал о власти гостей чужих миров над волшебными существами, но, если посмотреть на Эльриона, что-то в этом есть. Ты должна быть очень осторожна, дитя, если это станет известно всем, на тебя начнётся охота.
– Меня сейчас больше интересует, кто в караване работает на Амира, – перебила я Максуда. Он удивленно поднял брови.
– Ну как же, дани Максуд, сами подумайте. Откуда Амир узнал обо мне, мы же не давали объявлений, что в караване иномирянка. Значит, кто-то сообщил ему, и, значит, его осведомитель в караване.
Максуд потряс головой:
– Даааа, что-то я расслабился, годы спокойной жизни сыграли дурную шутку со мной, я перестал соображать. Милана, марш за Али, пусть тоже не спит, думает.
– Ага, ну вот вы тут думайте, а мы с Эльрионом пошли спать, – улыбнулась я и пошла в свой шатёр. Наконец-то можно поспать.
Утром, глядя на помятые лица Максуда и Али, стало немного совестно, но нифига, сами расслабились, так вам и надо. Все равно я не знаю ещё местных реалий, так что думать все равно им придется.
Они надумали, уже к полудню сын ишака, как назвал его Али, был найден и призван к ответу. Неприятный тип с бегающими глазами пытался отпираться, но хороший пендель, отвешенный ему одним из воинов, заставил его заверещать и он быстро-быстро рассказал, что был в банде Амира, когда тот только начинал карьеру разбойника. Когда Амир увлёкся страшными ритуалами, Муди, так звали типчика, сбежал в город и нанялся помощником к погонщику. Но его нашли и пригрозили, заставив сообщать о всех перемещениях караванов, их составе, грузе. Так и сейчас, именно он рассказал обо всем посланцу Амира.
Муди дали ещё пинка, связали руки и привязали к одному из верблюдов.
И вот снова путь, оазис остался позади и дорога ползет вдоль барханов. Бескрайние просторы мягкий ход верблюда навевают сон и я дремлю, чуть покачиваясь в седле. Эльрион давно запросился в одну из седельных сумок, свернулся там в клубок и сопит. Но все меняется к обеду, караван дошел до какого-то поселения. Ого, оказывается, в пустыне есть места, где сохранились колодцы, и вокруг них всегда живут люди. Так и здесь живет какое-то племя. Смуглые до черноты, они удивительно красивы. Тонкие черты лица, высокие статные мужчины, изящные, как статуэтки, женщины, веселые дети со смышлёными глазами, гортанные голоса – как мне все нравится. Я назвала их про себя бедуины, но в отличие от наших египетских они несли себя с достоинством выходцев аристократических родов.
Тут же вокруг каравана развернулась торговля. Бедуины несли изделия, сильно смахивающие на произведения искусства: резные фигуры из камня и твёрдого дерева, платки, расшитые диковинными узорами, тканые коврики ярких, но гармоничных расцветок, изящная обувь, платья, украшения… да чего там только не было. У меня заныло в груди, денег-то не было, а так хотелось что-то купить. Остается вздохнуть и идти подальше, чего зря расстраиваться. Но далеко уйти не успела, сзади услышала тяжелые шаги и голос:
– Дитя, вот, держи. – это Али с кошельком в руке.
– Я не могу, – я даже прячу руки за спину от искушения, – я и на проезд то еще не заработала.
Али громко смеется:
– Да ты нас всех спасла, еще и не один раз, мы вообще должны носить тебя на руках и робко осведомляться о твоих желаниях, чтобы их немедленно выполнить.
А и впрямь, чего это я, я заработала, без меня караван если и смог бы отбиться, то не обошелся бы без потерь.
– Йес, носить меня не надо, но денежку возьму, здесь же не слишком много?
Али высыпал мне на протянутую ладошку монетки разного цвета и размера, быстро объяснил разницу между медными, серебряными и золотыми по номиналу. Медных и серебряных было больше всего, но попадались и солидные золотые монеты с изображением какого-то символа.
– Золотые здесь не в ходу, можно скупить полрынка, поэтому пользуйся медью и серебром.
Я унеслась к торгующим и настал час шопинга. Мы с Эльрионом упоительно копались в ковриках, подбирая самые красивые, разглядывали и даже купили статуэтку диковинной птицы с павлиньим хвостом, раскрашенную яркими красками, я прикинула пару платьев из такого же прохладного шёлка, что на мне, и к ним платки. Потом мы дошли до украшений и я застонала, хочу все, хочууууу.
Украшения были обалденными, шейные обручи и колье, кольца и серьги, браслеты на руки и на ноги, цепочки с камнями и без. Я долго копалась и вытащила тяжелое колье с бирюзой разных оттенков: от нежно-голубого до иссине-зеленого. К ним белозубая смуглая красотка быстро подобрала серьги и браслет на руку, потом вытащила несколько браслетов-колец на ногу, одела все на меня и одобрительно закивала. Я закивала ей в ответ и протянула высыпанные на ладони монеты: вот, возьми, сколько надо.
Она улыбнулась, быстро покопалась в монетах, отобрала какую-то часть, кажется, совсем немного, вытащила откуда то кожаную плошку с водой и кусок пряно пахнущей лепешки с сыром, протянула мне и махнула рукой, показывая на брошенный на песок коврик, присядь, отдохни.
И вот мы с Эльрионом сидим на ковре, отщипываем кусочки лепешки, время от времени запивая их водой из плошки.
– А давай теперь тебе купим какое-то украшение, – пришло мне в голову. – Что-то типа обруча на шею и грудь, например, тебе пойдёт, подмигнула я.
Малыш задумался, а потом закивал, активно дожевывая лепёшку:
– Пофли, пофмотрим.
Пошли, пошли, зеленое чудо мое.
На следующем развале с украшениями состоялся бенефис Эльриона. Я выпустила дракошу на импровизированный прилавок и он закопался в вещицах. Молодой парень, торгующий здесь, застыл от восторга, глядя на моего друга и переводя обалделые глаза с дракончика на меня. Он, кажется, даже перестал дышать, благоговея. Когда Эльрион вытащил откуда-то снизу широкую золотую цепь-браслет с застёжкой из камня благородного фиолетово-пурпурного цвета, парень закивал, взглядом попросил разрешения и застегнул цепь на шейке дракоши.
– Красавец, – одобрила я. – Тебе идёт.
Я протянула монеты парню, но он что-то стал быстро объяснять, отводя мою руку и улыбаясь.
– Он говорит, что счастлив сделать подарок волшебному существу, и рад, что именно его изделие будет носить великий дракон, – пояснил кто-то из погонщиков нашего каравана, заинтересовавшийся сценой и подошедший поближе к прилавку.
