В этот момент из-за угла дома выскочили две громадины и бросились в нашу сторону. Я только и успела, что заметить их мохнатые лапы и клацающие зубами пасти, и тут же с визгом бросилась обратно к машине. С детства панически боюсь собак, даже самых маленьких. А тут целых две, да ещё и каждая размером с телёнка!

Но Пашка не дал убежать. Вместо этого наоборот, дёрнул меня на себя и я, машинально прижимая к груди коробку с котёнком одной рукой, повисла у него на шее на другой, подгибая повыше ноги. Будто собаки не достанут. Ага!

– Не бойся! – рассмеялся рабовладелец, между делом нагло прижимая меня к себе. – Они безобидные. Просто радуются, что хозяин вернулся.

И я осмелилась открыть зажмуренные глаза. Псины с восторженным вилянием тёрлись у наших ног, и то и дело порывались лизать мои голые щиколотки.

– Вот видишь, они и тебя рады видеть, – всё так же посмеиваясь, шепнул Пашка.

Но мне было не до смеха. Сердце продолжало бешено колотиться, и я боялась шелохнуться. Это самое худшее, что вообще могло со мной случиться. Мало того, что я вынуждена жить здесь, так ещё и эти монстры будут меня охранять! И разорвут, на фиг, при любой попытке слинять. Боже, на что я подписалась?

– Убери их, – пропищала я, игнорируя даже то, что нахал зарылся лицом в мои волосы у виска.  – Па-а-аш, убери, пожалуйста!

– Да не бойся, говорю же, не тронут, – его дыхание обожгло щёку, но мне было не до того.

– Я тебя прошу-у-у…

– Как скажешь. Муха, Пчёл, место!

Собаки тут же послушно сорвались с места и убежали куда-то вглубь двора. Я словно парализованная так и висела у Пашки на шее, боясь отцепиться, и он, так же крепко прижимая к себе, просто понёс меня к крыльцу. И только перед самой дверью я смогла встать на ватные ноги.

– БабАнь! – крикнул Пашка, как только шагнул в прихожую. – Мы приехали!

Тут же из-за какой-то открытой двери показалась невысокая фигурка старушки.

– Ну вот, как и обещал. Привёл! – неожиданно гордо заявил Пашка, подпихивая меня немного вперёд.

Бабушка расплылась в довольной улыбке, всплеснула руками:

– Какая милая! Красота, да и только! Как звать тебя, доченька?

– БабАнь, я же ещё вчера говорил – это Лена! Моя невеста. – И, притянув меня к себе, чмокнул в щёку.

Невеста?!

– Ох, деточки, как же я за вас рада! – всхлипнула старушка и тут же спохватилась: – А чего мы на пороге-то? Вы проходите, Пашенька, проходите! Веди невесту-то, чего же ты? Ужин давно стынет!

– Так мы убегаем сейчас, БабАнь! Ужинать не будем. А Лилька дома?

– Нет, ещё не приезжала.  Так погоди.... Куда же вы на ночь глядя-то? У меня же всё готово, Пашенька! С пылу, с жару! Весь день толкусь…

– Праздновать, БабАнь! Праздновать! – отмахнулся он. – Такое событие же! А ты Лильке передай, что я невесту привёл. Не забудь только, хорошо?

– Ох, Пашенька… – недовольно качнула она головой. – Всё у тебя не по-человечески! Только привёл и тут же уводишь куда-то! А то не нагуляетесь ещё? Леночка, а чего у тебя за коробка-то?

– А это… Это котёнок мой, ба… – я замялась, не зная, как обращаться к старушке. БабАня? Очень фамильярно. Оглянулась в поисках помощи на Пашку, но он с серьёзным видом ковырялся в телефоне. – Тётя Аня, – закончила я.

– Ой, да какая я тебе тётя! – по-свойски махнула та рукой. – БабАня я и есть! Уж почти тридцать лет, как бабАня! Так и зови, доченька!

Оставив ей котёнка, я смущённо попрощалась и, увлекаемая Пашкой, снова выскочила на улицу.

Мне было ужасно неловко. Баба Аня готовилась к нашему приезду, стряпала, ждала, а мы просто развернулись, фактически наплевав на её старания, и сбежали. Ну как так можно?! Что за неуважение?

Зато теперь мне было понятно, зачем мы сначала заехали к нему домой, и только потом рванули в ресторан. Добрая старушка должна была принять на себя первый удар от нервной Лильки.

Ну и сволочь же ты, Павел Григорьевич! Самая настоящая скотина!

Собственно об этом, на свой страх, рискуя быть жёстко заткнутой, я и нудела ему всю дорогу. Просто не могла молчать, меня распирало! И ведь ещё и меня в это втянул, поганец! Что за человек? Просто моральный урод какой-то! Эгоист высшего уровня!

Потом вспомнила, что он ещё и невестой меня представил. Переключилась на то, что «девушка» и «невеста» это вообще-то разные вещи, и что он не предупреждал о таком статусе и вообще, как он себе это всё представляет?.. И всё такое. Прямо по полной программе! Мне аж легче стало, когда я наконец-то выплеснула на него всё своё недовольство… А вот Пашка, как ни странно, слушал меня молча и только хмурился.

Приехали в небольшой ресторанчик, неподалёку от посёлка. Спокойная музыка и услужливые официанты располагали к приятному вечеру, но расслабиться не получалось, да и нельзя было. Помимо испорченного неспокойной совестью настроения, я помнила, что нам ещё предстоит обсудить детали соглашения. И на этот раз я собиралась сто раз взвесить все за и против, и только после этого лепить свою подпись.

А вот Пашка, казалось, был расслаблен и ничуть не переживал по поводу сделки. Конечно, в случае чего у него на подхвате куча юристов! А у меня – только моя голова. Да и то – плохо соображающая в таких вопросах.

Бессовестный искуситель сразу расписал мне чудесные перспективы и выгоды того, как это прекрасно – быть подставной невестой. Вот так послушаешь его и правда поверишь, что буду как сыр в масле… Проблема только в том, что я уже не верила ни единому его слову и с каждой минутой всё больше тихо его ненавидела. У него в душе нет ничего святого. Использует меня как захочет и выкинет. И благодарности не будет, как и нет её к бабе Ане, которая – по всему видно – души в этой скотине не чает!

Несколько раз перечитав все пункты его части соглашения, убедилась, что в принципе всё осталось как в прежней версии. Прибавился лишь пунктик, что комедию надо ломать так же и в стенах «Индастриал Корпорейтед», чтобы все сотрудники думали, что у нас роман. Ещё прибавилась строка о неразглашении. В прошлый раз Пашка про неё не подумал, а в этом варианте она была выделена жирным шрифтом.

Так же в этот вариант договора Пашка включил пункт о моём парне. Отлично! Пусть продолжает думать, что он у меня всё ещё есть. Возможно, это будет хоть немного его сдерживать! Итак, по договору мне разрешалось разговаривать и встречаться с Тимофеем только в стенах моей квартиры, только по выходным и только наедине, без свидетелей. И даже его номера в телефоне быть не должно. Вот изверг! А если бы мы с Тимом не расстались? Как он вообще представляет себе такие отношения между взрослыми людьми? Детский сад!

К несчастью, проблема «как устроить свидание со своим парнем, когда живёшь с другим мужиком» передо мной уже не стояла, и я с лёгкостью приняла этот пункт договора. Хотя для виду сначала повозмущалась, конечно. Не только же ему вводить меня в заблуждение! Я тоже так умею, если что. Но Пашка реагировал на моё возмущение с отрешённым, даже безразличным видом, словно нарочно демонстрируя мне, что ему пофиг. Поганец, блин!

Мои же пункты он принял без лишних разговоров. Даже моя безграничная наглость и условие, что он обязан погасить все мои долги, независимо от срока пребывания в его доме, никак его не смутили. Он только слегка усмехнулся, прочитав, и дёрнул бровью:

– Без проблем!

Вот и весь ответ на мои условия. А я-то думала, что хорошо подготовилась! Но на один пунктик его не испугал. А читая, какие суммы я указала на карманные расходы, он вообще ржал в голос. Ну что за человек? Я специально завысила цифры в четыре раза от того, что мне реально необходимо. А для него это смех! Надо было на десять умножать, посмотрела бы я на него тогда! Хотя действительно, о чём это я, если он тратит такие суммы на какой-то дебильного вида мотоцикл…

Мог я когда-нибудь подумать, что буду заниматься такой ерундой? Идея купить МиниБоссу котёнка пришла неожиданно. Сначала я думал отделаться цветами, потом стало как-то стыдно. Букет – это же банально, а я вообще-то леща ей зарядил! Не знаю, что испытывают мужики, которые бьют женщин на завтрак обед и ужин – я к ним, слава богу, не относился, но мне хватило и той дурацкой случайной пощёчины. А после того, как она, напуганная мыслями о тюрьме, снова ревела, а я как сопляк какой-то не мог отвести взгляд от её коленок и хрупких, вздрагивающих плечей, вина стала совсем уж невыносимой.