Следует сказать, что при Сталине и в первые годы после его смерти в стране люди, привыкшие за годы войны довольствоваться малым, не страдали от дефицита товаров и продуктов первой необходимости. Полки государственных магазинов не бывали пустыми, а при необходимости люди могли в дополнение воспользоваться продуктами и товарами, продававшимися на колхозных рынках и в магазинах потребкооперации. В сельской местности и в малых городах люди также пользовались продукцией, производимой ими на своих подсобных участках. Важную роль в создании таких условий играла политика поддержки разумного баланса между денежной массой на руках у населения и товарным обеспечением этой денежной массы. И в значительной степени этому помогало наличие кооперативов, артелей и небольших индивидуальных мастерских и других объектов обслуживания. Для кого-то станет открытием, что при «кровавом тиране» Сталине в СССР насчитывались десятки тысяч кооперативов и артелей. Разрешённые впервые в период НЭПа, после нескольких запретов и вновь – разрешений, артели к 1953 году производили в СССР 6 % валовой продукции советской промышленности, включая 40 % мебели, 98 % детской игрушки, 33 % трикотажных изделий, 70 % металлической посуды. Промысловые артели добывали ценные меха, рыбу и ягоды. Существовали кооперативы и в сфере торговли, и в сфере строительства. В общей сложности, в 1953 году, в год смерти Сталина, в СССР насчитывалось 114 тысяч артелей и кооперативов, в которых трудилось почти 2 миллиона человек! При этом, уже в 1956 году большинство артелей и кооперативов были закрыты Хрущёвым. Почему это при диктаторе Сталине кооперативное движение существовало и процветало, а либерал Хрущёв его закрыл?

Дело в том, что артели и кооперативы при Сталине оставались формой социалистического хозяйства. Иметь прибыль от деятельности артели или кооператива могли только те, кто в (ней) нём работал. Пай, то есть – инвестиция в основные фонды, мог быть внесён только тем, кто трудился внутри этого предприятия, и прибыль он мог получать исключительно с конечного результата, с остаточной прибыльности предприятия. Это ни в коей мере не противоречило принципам коммунизма. При такой форме хозяйствования человек не эксплуатировал человека, а излишки денежных средств как инвестиция в пай работали только на владельца этих средств и только как приятный бонус к его собственному труду. Уничтожение Хрущёвым артелей и кооперативов, которые насыщали внутренний рынок так необходимыми продукцией и услугами для населения, а также резкое ограничение подсобного хозяйства граждан стало первым гвоздём в крышку гроба СССР, который забил не Чубайс, а Хрущёв, считавший, что этим он способствует расширению участия граждан в общественном коммунистическом производстве.

Именно в 1950-е годы возникли закреплённые в государственной идеологии (и в то время укреплявшие государство) специфические стереотипы советского массового сознания: уверенность в завтрашнем дне и убеждение, что жизнь в нашей стране может только улучшаться. Условием для этого было усиление финансовой системы государства в тесной связи с планированием. Для сохранения этой системы СССР пошёл на важный шаг: отказался вступить в Международный валютный фонд (МВФ) и Международный банк реконструкции и развития, а 1 марта 1950 года вообще вышел из долларовой зоны, переведя определение курса рубля на золотую основу. В СССР были созданы крупные золотые запасы, рубль был неконвертируемым, что позволяло поддерживать очень низкие внутренние цены и не допускать инфляции. Сравните это с действиями горбачёвско-ельцинско-путинского руководства по включению России в цивилизованный Запад и его финансовые организации с результатами этого для российской экономики и финансов.

Вместе с тем следует учитывать, что Советскому Союзу приходилось восстанавливаться после Великой Отечественной войны и развиваться в условиях развернувшейся «холодной войны» империализма против него. Сейчас, когда в США опубликованы документы первого периода «холодной войны», очевидно, что это была именно война, ставящая целью уничтожение СССР и советского государства. Доктрина войны предписывала ведение двух параллельных программ: гонку вооружений с целью истощения советской экономики и идеологическую обработку верхушки партийно-государственной номенклатуры.

У. Фостер, министр в администрации при Трумене и при Кеннеди, обосновывал удвоение военных расходов США тем, что это «лишит русский народ трети и так очень скудных товаров народного потребления, которыми он располагает». Автор доктрины «холодной войны» Дж. Кеннан отмечал в 1965 году, что цели НАТО не могли быть достигнуты «без абсолютного военного поражения Советского Союза или без фантастического, необъяснимого и невероятного переворота в политических установках его руководителей». Первую программу СССР нейтрализовал, вторая оказалась удачной для Запада и привела в дальнейшем его к победе. В советской государственности были найдены уязвимые точки.

Смерть И. В. Сталина в 1953 году означала не просто смену лидера страны, сумевшего за 30 лет успешно провести государство сквозь труднейшие испытания сверхнапряжением сил в созидательном труде и войне на уничтожение, которая велась объединёнными силами фашистской Европы против молодого ещё неокрепшего коммунизма. Она означала приход к власти лидеров, которые не обладали сталинскими способностями стратегического мышления и трезвой оценки сил и возможностей, но были достаточно амбициозными, чтобы в политической борьбе выйти на ведущее место. Вместе с тем они в большей или меньшей степени пытались найти новые источники, методы и ориентиры дальнейшего хозяйственного развития в рамках сложившейся экономической системы. На эти попытки исправить традиционные индустриальные модели прогресса свой отпечаток накладывала внутриполитическая борьба в руководстве страны.

Подводя итоги экономического развития СССР в послевоенные годы правления Сталина, можно отметить, что к началу 1950-х годов в стране были созданы значительные сырьевые ресурсы для успешного развития народного хозяйства в будущем. Это была мощная конкурентоспособная держава. Понимая это, Сталин примерно за год до своей смерти говорил о том, что настало время, когда можно снять напряжение в экономике, снять пресс государственного давления. Он объяснял, что после того, как мы победили в войне, реконструировали народное хозяйство, создали атомную бомбу, можно рассчитывать на передышку. Что в ближайшие десятилетия войны не будет и в связи с этим можно спокойно развиваться дальше, в том числе, надо укреплять закон стоимости при социализме. Это, безусловно, рыночный закон, то, от чего мы были вынуждены уйти, когда пришлось строить социализм в отдельно взятой стране, при отсутствии кредитов и при угрозе войны. Теперь же Сталин, по сути, говорил о возврате к ленинскому государственному капитализму[12]. Если бы Хрущёв в своё время начал с этого, мы тогда жили бы по-другому. Первые шаги в деятельности нового руководства после смерти Сталина как раз были в этом направлении. Это была обнародованная программа Маленкова, его речь на пятой сессии Верховного Совета (ВС) СССР. Она предусматривала плавное исправление перекосов в развитии промышленности в пользу товаров народного потребления за счёт сокращения расходов на тяжёлую промышленность, прежде всего на оборонную промышленность, ни в коей мере не ослабляя при этом военной мощи государства. В сентябре 1953 года на пленуме ЦК КПСС с обстоятельным докладом о развитии сельского хозяйства выступил Хрущёв в русле сталинских идей. Важно было устранить сложившуюся диспропорцию в отраслевой структуре народного хозяйства, переориентировав финансирование в лёгкую и пищевую промышленность, а также начать возрождение села. Первоочередные меры, принятые в 1954 году, это снижение сельхозналога в 2,5 раза со списанием недоимок по налогу за предшествующие годы; увеличение размеров приусадебных участков, повышение заготовительных цен на сельхозпродукцию (в пределах 1,5–5,5 раза). Наряду с этим увеличились объёмы инвестиций в производство сельхозтехники и оборудования, вводилась система пенсионного обеспечения колхозников.