–Ага, в последний раз в Слиянии,– недовольно кивнул наемник, возвращаясь к еде.– Когда я тебя спас от разгневанного мужика, которому ты продал одно из своих чудо изобретений, позволяющее без малейших усилий поднимать телегу, если вдруг нужно починить колесо. Оно, кажется, сломалось, и телега придавила его сына, чуть не лишив при этом парня половины ноги.
–А,– недовольно нахмурился Калюс и, тряхнув своими светлыми волосами, поскреб короткую колкую щетину.– Я не виноват, что эти деревенские олухи не умеют обращаться с произведением технического искусства!
–Это ты ему скажи,– хмыкнул Норен, бросив ложку в опустевшую тарелку.– Если бы не я, он бы сжег твою лавку, а тебя скормил своему псу.
–И тогда я бы не продал по выгодной цене свою лавку, когда переезжал… ну, так получилось,– заметив многозначительный взгляд, пожал плечами он,– и не изобрел бы столько нового! У меня, кстати, есть для тебя кое-что, правда не здесь. Так сказать, в благодарность.
–Что-то мне не нравиться эта затея,– наблюдая, как дочь трактирщика ставит перед ними две заказанные кружки темного эля, ответил Норен.– Помню, как то раз ты мне подарил оружие… миниатюрный арбалет, стреляющий с помощью пороха маленькими круглыми стальными шариками, которые по идее должны лететь раз в пять быстрее любой стрелы. Только вот она взорвалась прямо у меня в ладони, и я получил осколок в ногу и едва не лишился пальцев на руке!
–Просто оно было немного не доработано! Я пока отложил его, чтобы дать идете отлежаться и созреть. Вот увидишь, когда-нибудь мне удастся его доработать, и оно перевернет и изменит все.
–Перестань ты придумывать всякие небылицы! То какие-то лодки, с помощью которых человек сможет летать в небе, то незатухающие свечи. Придумай лучше…
–Вот поэтому, Норен, мир и создается мечтателями,– Калюс надулся, словно мышь на крупу.– Не хочешь, не нужно. И кстати, мой подарок – холодное оружие, но если ты весь из себя такой скептик, то я продам его кому-нибудь другому.
–Ладно,– выдохнул наемник, допил куйт, и принялся за одну из кружек с элем. – Что ты там изобрел? Рассказывай.
Выражение обиды сразу же спало с лица Калюса, и он, поправив свой красивый черный с темно-золотыми прожилками жилет, блеснул глазами.
–Наручни,– оглянувшись на остальных посетителей, почти шепотом с восторгом ответил он, а затем незаметно сдул пену с эля на пол. Отхлебнув, Калюс продолжил.– Наручни, в каждом из которых находиться скрытый нож. С ними ты всегда и везде можешь быть вооружен. Чуть ниже локтя у них находится маленькая короткая сплющенная шпилька. Не зная, что это, никто никогда не догадается, что это оружие. Тянешь ее по неглубокой выемке вниз, едва не доходя до запястья поворачиваешь, чтобы пружина не вернула ее в исходное положение, и из рукава над внешней стороны ладони выскакивает лезвие. Оно короткое, от костяшки среднего пальца до острия всего один дюйм, но его можно очень эффективно использовать в кулачной драке как острый кастет.
Несколько секунд помолчав и сделав глоток эля, Норен чуть слышно рыгнул в кулак и кивнул.
–Ладно, уговорил. Я взгляну на это твое оружие. Если все так, как ты говоришь, то будет очень даже недурно. Где оно?
–В моей новой мастерской, разумеется,– ответил Калюс, почесав бровь и зыркнув на полуприкрытые юбкой бедра молодой дочери трактирщика, стоящей к ним спиной и выслушивающей заказ одного из солдат.– Она находится на южной стороне Слияния, рядом с рынком Оти2.
–Здорово,– кивнул Норен.– Я как раз еду в Слияние. И учти, если эти клинки сломаются в начале боя, больше к твоим штукам я и на полмили не подойду.
–Договорились. Можешь не волноваться. Кстати, я хотел спросить. Ты уже слышал о той битве в Нантворе? Совсем недавно, дней пять назад. Я вчера слышал, проезжая мимо поста Глотенов. Говорят, один из самых доверенных лиц восточного короля, лорд Игаран Гарбард проиграл битву и был повешен на крепостной стене вместе со своим старшим сыном.
–Ну, вроде того,– невесело хмыкнул наемник.– Я участвовал в обороне крепости. Правда о кончине лорда не знал. Ехал до окончания боя, когда знаменосцы Сибердов прорвались в крепость. Они каким-то образом пробрались в крепость и открыли ворота Нантвора в самом разгаре битвы.
–Серьезно? Участвовал? А-а-а, так откуда свежий рубец на лбу,– искренне удивился Калюс.– Я думал, ты не участвуешь в воинах лордов и королей.
–Я наемник,– с серьезным выражением лица покачал головой Норен.– За плату за мой меч я участвую везде, если сочту нужным. Но никогда…
–Не поднимаешь оружие на того, кто не поднимает его на тебя или других. Знаю я твой кодекс, Норен, ты постоянно о нем трындишь в каждый удобный момент. Именно поэтому ты мой единственный друг среди наемников.
–Может, в таком случае начать убивать всех подряд?– задумчиво спросил Норен сам у себя.
–Ой, хватит занудствовать. Я же знаю, что нравлюсь тебе. Ты надолго здесь?
–Думал переночевать и отправиться завтра на рассвете. А что?
–Да так. Тогда, пойду, сниму нам две комнаты.
Махом допив почти половину кружки, Калюс, не отрывая глаз от девушки отер мокрые губы и, отрыгнув в кулак аналогично Норену, встал и направился к трактирщику. Сев вполоборота, наемник наблюдал за другом. На самом деле на этот момент Калюс был единственным человеком, которого Норен действительно считал своим другом, но, поддаваясь своему немного вредному нраву и желанию (издержки профессии) быть в одиночестве, таковым его никогда не называл. Самое большее – приятель.
–Мы желаем снять несколько комнат,– сказал немного охмелевший изобретатель трактирщику, натирающему деревянную кружку.– Извольте освежить там пастели – желательно с запахом ливийского мыла – и…
Послышался пьяный гогот, и один из солдат шлепнул по заду удаляющуюся девушку. Она чуть взвизгнула и испугано посмотрела подпившего мужика. Трактирщик отец расширил ноздри в глубоком возмущенном вздохе, но не двинулся с места, видимо, не желая затевать ссоры с солдатней. Но Калюс… ох, идиот…
–Извольте, милсдарь!– воскликнул он выпившему дебоширу, сделав особый упор на последнем слове.– Как вы обращаетесь с дамой?! Немедленно извинитесь!
–Пшел отсюда, пока цел, шут гороховый,– насмешливо ответил ему солдат и загоготал вместе с дружками.
–Ах ты свинтус вонючий! Теперь извиняйся и передо мной, а не то я тебя…
–Что?– зло спросил он. Веселья как не бывало. Он медленно поднялся и, даже не дождавшись ответа, выхватил меч и с широкого размаха опустил его на голову Калюса.
Тот еле успел увернуться и клинок рубанул по лежащим на стойке пальцам трактирщика. Тот, завизжав от боли, отпрянул назад и схватился за свою кровоточащую руку. Калюс же уклонился еще от одного удара и рванул к уже вскочившему и схватившему ножны с мечом внутри Норену.
–Куда..!.– крикнул ему нападавший, но закончить не успел.
Выхватив правой рукой свой стилет, наемник сделал шаг вправо, увернулся от летящего ему в грудь острия и полоснул левую сторону шеи солдата, повернувшись при этом против часовой стрелки. Используя энергию разворота, Норен движением, словно дернув канат, толкнул концом сжимаемых в левой руке ножен раненного дебошира в спину, и тот налетел на стол, за которым сидели два мужика, шокировано раскрывших рты и наблюдающих за происходящим.
Подбросив оружие, Норен схватил рукоять меча и резким рывком вверх вынул его из ножен, которые спустя секунду загрохотали, упав на пол. Направив линок на солдат, он громко крикнул:
–Сделаете хоть шаг, и я вас убью!
Пьяные вояки с раскрасневшимися щеками нерешительно замерли, наблюдая за своим раненым товарищем, который, к слову, был лучшим бойцом среди них.
–Я ранил вашего друга не смертельно, его еще можно отнести к лекарю и залатать. Но если вы нападете, и если вам даже удастся меня победить, за это время он истечет кровью и умрет! Возьми мои ножны, Калюс!
Перепуганный изобретатель послушно выполнил приказ и встал за его спиной. Не спуская глаз с мужиков, они, под оглушающий вой трактирщика боком подошли к двери, и вышли из таверны.
