А потом из хижины его окликнул хорошо знакомый голос:

   - Привет, Ганс! Где это ты прячешься? Никак не могу тебя найти.

   Ганс что-то крикнул в ответ, и из-за изгороди показалось лицо Сеппи, единственного из всех слуг, кто не обиделся на Ганса за то, что тот занял место в сердце Аннели, и оставшийся его верным и преданным другом.

   - Ну, Сеппи, какие хорошие новости ты принес? - спросил Ганс с каким-то нехорошим предчувствием. - Что привело тебя в горы так поздно?

   - Эта своевольная девочка Аннели, - смеясь, ответил Сеппи. - Она не пойдет на танцы без тебя. Надевай поскорее свою лучшую одежду и отправляйся. Скрипачи уже готовы, девушки ждут, когда их приведут. А я останусь здесь, на твоем месте, на эту ночь.

   Ганс вскочил и стрелой полетел в хижину, а Сеппи сел рядом с коровами.

   Через несколько минут Ганс появился в праздничном костюме, в шляпе с гирляндой, и лентой, как у Аннели на майском шесте.

   - Ладно, Сеппи, присмотри за стадом, - сказал он, возвращаясь к изгороди. - Ты управишься с ним не хуже меня, - ты ведь некоторое время был здесь младшим сеннером. До свидания. - И он поспешил прочь.

   И вдруг он вспомнил о маленьком человеке и о том, что не сказал Сеппи о своем госте. Несмотря на свое нетерпение увидеться с Аннели и хорошенько повеселиться, он вернулся и поручил карлика заботам своего изумленного друга. Теперь ничто не удерживало его. Быстро, словно спасающаяся от охотника серна, он помчался вниз по крутой тропинке и достиг ворот фермы, чтобы проводить "жемчужину долины" на танцы, как раз в тот момент, когда праздничная процессия двигалась по деревенской улице.

   Она с нетерпением ждала у ворот его прихода.

   - Я так рада, что ты, наконец, пришел, - сказала она, протягивая к нему обе руки. - Ты будешь моим партнером; я выбрал тебя из всех парней, которые поставили для меня майские шесты. Видишь, как твой возвышается над всеми остальными? Сеппи, добрый малый, принес мне букет альпийских роз и ленту, чтобы я могла надеть их ради тебя.

   Она с улыбкой указала на свою белокурую голову, украшенную небесно-голубой лентой, и на букет, висевший у нее на груди. Ганс взглянул на нее с восторгом и еще крепче сжал ее руку, потому что процессия уже подошла к ферме, и молодые люди, поставившие в честь Аннели майские шесты, отделились от остальных и встали перед ней, чтобы она могла выбрать одного из них в качестве партнера для танцев. Но как велико было изумление и зависть всех, когда они увидели, что предпочтение было отдано прежнему козьему пастуху, и хотя они вынуждены были признать выбор девушки, все же бедный Ганс приобрел с этого момента множество злейших врагов. Но он не думал об этом и не боялся; он вывел "жемчужину", которая предпочла его, за ворота, и лицо его сияло от радостного волнения, когда он присоединился к процессии и повел свою прекрасную партнершу к липам, возле которых должен был состояться танец.

   Ганс всегда считал себя счастливым человеком, но теперь, когда он вел прелестную Аннели в веселом танце под зелеными липами, ему казалось, что он никогда прежде не знал, что такое настоящее счастье, и всю свою прошлую жизнь он считал теперь за ничто. Но в этой жизни вечное счастье невозможно, и чем она чище, тем она короче. Аннели с нежностью смотрела на него и прошептала, что не будет танцевать в эту ночь ни с кем, кроме него. Тихие слова девушки достигли ушей Назерля, сына богатого соседа; гнев и зависть вспыхнули в его душе.

   - Аннели, ты должна один раз потанцевать со мной, - сказал он, подходя к ней, но его просьба прозвучала скорее как повеление.

   - Ты знаешь, Назерль, - ответила девушка, - что мой партнер - Ганс; ты должен спросить его согласия. - Ганс как раз принес кружку, чтобы предложить Аннели немного освежиться.

   - Послушай, козленок, - надменно обратился сын богатого фермера к бедному сеннеру, - теперь я буду танцевать с Аннели. - И он схватил ее за руку.

   Ганс был миролюбивым человеком, а то, что Аннели выбрала его, не заставило его задрать нос, но этой насмешки он вытерпеть не смог.

   - Отпусти ее руку, Назерль, - тихо сказал он, дрожащим голосом. - Она не хочет танцевать с тобой.

   - Вот как? Может, она хочет танцевать с тобой, нищий? Ну, так получи то, что заслужил! - крикнул Назерль и ударил Ганса в лицо кулаком.

   Аннели вскрикнула, бедный Ганс потерял над собой контроль; не раздумывая, он швырнул кружку в лицо своему обидчику, и Назерль с громким стоном упал на землю, бледный и окровавленный. Новый крик, крик ужаса, сорвался с губ Аннели, но не из-за упавшего Назерля, а из-за Ганса, чей необдуманный поступок непременно должен был навлечь на него беду.

   Музыка смолкла, все поспешили к неподвижной фигуре, растянувшейся на траве, чтобы предложить помощь, а Ганс стоял рядом, безмолвный, сам удивленный своим безумным поступком.

   Затем он почувствовал, что его схватили за руку, и нежный голос Аннели прошептал ему на ухо: "Беги, беги, дорогой Ганс, сейчас же, потому что минутная задержка может оказаться для тебя роковой".

   Ганс все еще колебался; она схватила его за руку и незаметно для остальных отвела в сторону, на некоторое расстояние от лип, скрывших их от толпы. Ганс по-прежнему выглядел ошеломленным.

   - Ганс, - сказала она еще более серьезно, положив свою маленькую ручку ему на плечо, - Ганс, послушай меня и последуй моему совету. Беги так быстро, как только можешь, ибо все, все против тебя, потому что я предпочла тебя им. Беги и спрячься где-нибудь, пока шум не утихнет, и Назерль не поправится.

   - Ах, Аннели, - вздрогнув, ответил Ганс, - он умер! Разве ты не видела, как он лежал, бледный и неподвижный?

   - Тогда тебе тем более нужно бежать, - решительно сказала девушка. - Слышишь, они идут сюда? Беги же, беги! - с тревогой сказала она.

   - Прощай, Аннели. Не сердись на меня, и никогда не забывай о бедном Гансе, - и он печально посмотрел на нее.

   - Никогда, Ганс, никогда, - сказала она твердым голосом, ибо случившееся за последние нескольких минут пробудило в ней уверенность в себе. - Когда-нибудь ты вернешься, оправданный, и мы будем счастливы. А теперь, беги. Они ищут тебя.