Я взял свежую газету и пробежал заголовки глазами, не уцепившись за что-то интересное, отложил газету обратно. Я вернулся к наблюдению за галактиками и планетами пылинок на моей кухне. Пока наблюдал за этим, спустилась моя милая. Еще на пути к кухне она спросила:

– Как сегодня?

– Я думаю, надо с утра, и прямо к дому.

– Может, в школе лучше?

– В школе слишком много помещений, и преимущество будет на их стороне. Их же больше.

– Но зато есть где развернуться!

Я начинал кипятиться вместо остывшего чайника на нашей кухне.

– Я же сказал, их больше и поэтому…

Что именно из этого следовало, было и так мне хорошо понятно, и я решил не продолжать мысль, она тоже все поняла. Вечно эти девушки предлагают самый сложный вариант и заставляют тебя чувствовать древним и ворчливым стариком, который объясняет прописные истины ребенку. Но для закрепления своей победы надо было добавить:

– Поверь мне, милая, в школе будет совсем неудобно.

Она лукаво посмотрела на меня, улыбнулась загадочной улыбкой Моны Лизы, за которую я так ее люблю, и просто молча кивнула, затем встала и налила себе в кружку уже просто теплой воды и засунула туда чайный пакетик.

Я продолжил свою мысль с вопроса:

– А что у нас есть?

– Сейчас посмотрю.

Она деловито встала и пошла к холодильнику, справа от него и до стены было целых 50–60 сантиметров пустого пространства. Она немного погремела железом и, отдуваясь, положила пластиковый черный ящик от овощей на стол, после вернулась к холодильнику и принесла три небольших автомата.

– Значит, у нас три автомата, по паре запасных обойм, несколько гранат и один пистолет.

– Почему один пистолет?

Я очень удивился – что можно сделать с одним пистолетом на троих? Впрочем, успокоился, посчитав гранаты, их было даже неприлично много. С этим можно было жить.

– Не знаю, милый.

Спустился сын и сел к нам за стол, я продолжил с подобного изложения своего плана:

– Мы выходим к соседскому парадному крыльцу, а ты, сынок, идешь к черному ходу и ждешь там, мы закидаем окна и фасад гранатами и начнем стрелять, они, скорее всего, отступят к черному ходу, где будешь ждать ты – вот и весь план.

Для подтверждения силы своих слов я потрепал сынишку по копне волос и остался собой полностью доволен.

Семья план одобрила, и вот мы стояли у соседнего дома с моей милой, всматриваясь в безмятежное утро, в стекла, на которых играли блики, и в закрытые синие шторы. Казалось, что дом спал, но это впечатление могло быть обманчиво. Почему сосед так любит синий цвет? У него даже шторы по всему дому в таком цвете. В окно верхнего этажа полетела первая граната, мы спрятались за мелким белым забором, укрытие нельзя назвать надежным, но иного не было. Раздался взрыв, разнесло верхнюю часть дома, остатки дерева и стекла разлетелись по всей округе; где было окно – теперь зияла огромная дыра, и сквозь нее проглядывались обои в полоску, и, естественно, синий цвет и тут преобладал; где-то уцелела рамка с фотографиями, но все остальное, насколько было видно снизу, разорвало и разбросало. Рамка была почти как у нас, но квадратная. Мы быстро вскочили с мест и кинули еще две гранаты, на этот раз в левое окно, где была детская, и опять же в то место, где раньше было окно и спальня. Раздалось еще два взрыва, всю переднюю часть дома разворотило, но дом держался, у него лишь сорвалось «лицо», и мы увидели практически все внутренности, теперь было очень хорошо видно первый этаж, но внутри мы не слышали криков или звуков, и это настораживало. От дома уже не было его доброй половины, возможно, трети или около того. Мы подбежали к двери, дом стоял на высоком фундаменте, и часть стен немного уцелела, за ними можно было укрыться, если присесть.

Раздались вялые выстрелы из дома, лезть под пули не было никакого смысла, и мы кинули еще две гранаты как можно дальше в глубь дома, а сами легли рядом с крыльцом, опершись на фундамент. Раздался большой взрыв, над нашими головами полетело дерево, стекло и все остальное, пыль закрыла все вокруг. Мы сидели так несколько минут, пока пыль немного не осела.

От дома почти ничего не осталось, передняя часть обрушилась, а почему держалась еще задняя часть дома, было для нас глубокой загадкой. Все это напоминало уже больше руины, и только боковые стены немного держались.

С правой стороны дома неожиданно вылез старший сын соседей и стал стрелять в разные стороны, как свойственно неопытным и молодым, он стрелял во все подряд, думая, что мы сидим за деревянным забором. Он рассудил, что забор не выдержит очереди из автомата, в принципе, он был прав – не выдержит. Но нас там уже не было, и он нас уже заметил. Не прекращая стрелять, он повел автомат в нашу сторону, огонь полоснул по нам, но милая была ближе к нему и закрыла меня своим телом, я видел только пару пуль, которые вошли ей в плечо и грудь. Огонь быстро стих, пули закончились. Я выстрелил, не вылезая из-за спины моей Зайки, и несколько пуль попало ему в шею и грудь. Он упал, не двигаясь с места, я выпустил еще пару очередей в него, на всякий случай. Милая сникла и лежала ко мне спиной, облокотившись на дом и ступеньки.

Не по правилам, скажете вы? По правилам, отвечу я вам. В дом я не пошел, решил проверить задний вход и стал обходить дом слева, стараясь не высовываться. Дойдя до задней двери остатков дома, я увидел труп моего сынишки с прострелянной головой и в пороге дома еще один труп подростка. Это был их второй сын, явно мертвый. Значит, остались двое. Не все пошло по плану, но время еще есть, еще не проиграли, можно сказать, что пока дружественная ничья. Я вернулся к парадному входу и заглянул в то, что осталось от внутренней части дома. Внутри был сущий бедлам и все перемешалось, я разглядел ногу, женскую ногу, отдельно, она валялась у остатков стены, ближе ко мне. Значит, уже в нашу пользу шел счет, с жизнью такие травмы не сопоставимы. Значит, остался наш сосед в синей жилетке и красной рубашке в клетку, это хорошо, его сейчас хорошо видно в любом месте. Я увидел кровавый след, ведущий через сломанный забор в мой дом, крови было прилично, значит, скоро и победим. Сейчас нельзя было расслабляться, даже если он ранен и очень серьезно, он мог подкинуть сюрприз или спрятаться где-то рядом и пустить меня по ложному следу. Перед решительной победой всегда можно оступиться на мелкой глупости и в итоге потерпеть фиаско. Не расслабляясь, я пошел по следу, насколько было видно, след заворачивал за мой дом, я делал несколько шагов вперед, после чего осматривался или искал укрытие, в нем я оглядывался по сторонам и, если все было нормально, – шел дальше, я совсем не торопился, сейчас время играло на нас.

У черного входа моего дома лежал-полусидел мой приятель в синей жилетке, почти как моя милая, у крыльца. Жилетка и красная рубашка все были в крови, но видимых повреждений не было. «Может, и выживет», – подумал я.

Поднял автомат и, не искушая судьбу, сделал две короткие очереди, тело вздрогнуло и повалилось на бок, на бетонные ступеньки полилась кровь. Еще раз я сделал очередь, патроны закончились. Я достал пистолет и сделал еще два или три выстрела. Сейчас важно исключить даже маленькую вероятность поражения.

Счет явно был в нашу пользу. Довольный и уставший, я пошел к их крыльцу посмотреть, что стало с моей милой Зайкой. Она лежала, облокотившись на ступеньки, дыхания не было. Значит, счет 2:4 в нашу пользу, хотя как можно считать в нашу пользу, если нас трое, а их четверо? Что-то тут не вязалось с математикой, я даже попытался как-то посчитать, то ли себя за 1,5 или за 2, но, не будучи уверенным, я решил не думать об этом сейчас. Какая разница, главное – победа! Любой ценой!

Я сел на крыльцо, положил автомат на мусор от взрыва, слева от меня лежала моя милая, и я смотрел на здания впереди и на небо, облака были просто восхитительны.

– Она же душит меня.

– Ты как маленький, зато очень красиво!