1) создать «фабрики зерна и мяса»;
2) обеспечить условия для применения машин, удобрений, новейших агро – и зоотехнических методов производства;
3) высвободить рабочую силу для строек индустриализации;
4) ликвидировать разделение крестьян на бедноту, середняка и кулака.
Аренда земли и использование наемного труда были запрещены. После небольшой раскачки большевики возвели «раскулачивание» в ранг государственной политики. Политика эта была проста – обычное ограбление богатых людей в деревне. Потом пришла очередь тех, кто вообще сводил концы с концами. Сам Сталин в разговоре с Черчиллем во время войны назвал коллективизацию войной более суровой, чем война с нацистами. Последствия этой войны против собственного народа были чудовищны. Страна густо покрылась сетью концлагерей и так называемых поселков «спецпереселенцев» для миллионов ограбленных и лишённых всего людей, которым не позволили даже остаться на родной земле, а этапировали семьями в Сибирь или в другие места со страшным климатом, где они массово умирали. Рабский труд стал широко использоваться, на костях «спецпереселенцев» был построен в рекордные сроки Беломорканал. А в стране с тех пор наступил голод, который иногда утихал, но при этом оставался постоянной величиной. От голодомора умерли миллионы людей, прежде всего в Украине, этой плодороднейшей стране. Голодомор был частью дьявольского сталинского плана порабощения народов СССР и низведения их до бесправного состояния. Свои преступления он переложил на плечи других, мол, это некоторые представители партии на местах переусердствовали и пошли против его мудрых указаний. Почему? Да потому, что они оказались скрытыми врагами народа. И началось по нарастающей – коллективизация, индустриализация, Большой террор, Вторая мировая война, послевоенный голод, последние годы жизни тирана – во всех своих преступлениях он обвинял других людей, а сам оказался в стороне, в сияющих ризах великого вождя, стоящего выше всего этого ужаса, которому только и приходилось, что отражать направленные на него со всех сторон отравленные клинки бесчисленных врагов народа. Миллионы жертв коллективизации? Это перегибы на местах. Большой террор? Это проделки злодеев Ягоды и Ежова! Заключение пакта Молотова – Риббентропа с нацистами? Из самого названия этого пакта можно понять, что виноват Молотов, а не Сталин. Страшное поражение в 1941 году? Опять же, виноват не Сталин, а предатели – генералы во главе с Павловым, которые вместо того, чтобы бдительно следить за потенциальным врагом, лишь пьянствовали и морально разлагались, подставив армию под неожиданный удар.
В современной России славят подвиг дедов, сломавших хребет германскому нацизму. При этом не отдают себе отчёта в том, что война в принципе не могла бы начаться, если бы Сталин не уничтожил крестьянство, не заставлял бы миллионы новых обездоленных рабов умирать миллионами на стройках первых пятилеток, не расстреливал бы миллионами самых способных и лучших людей страны, оставил бы в живых десятки тысяч уничтоженных командиров Красной армии. Особенно больно слушать восхваления в адрес Сталина относительно его роли Верховного главнокомандующего и победителя нацистов. Начать можно с того, что, если бы не Сталин, то никакой войны никогда не произошло бы.
В 1937–1938 гг. вооружённые силы Германии ничего из себя не представляли, их только предстояло воссоздать. А в СССР в эти годы уже давно была создана и укомплектована самым современным оружием одна из самых мощных армий в мире. И именно в этот момент Сталин решил организовать в стране Большой террор. Но если бы под расстрел пошли лишь руководители партии и государства, если бы шла только чистка партийных рядов, а Красную армию оставили бы в покое и она продолжала бы наращивать свою мощь, то тогда, вероятно, ситуация не была бы столь катастрофична к 1941 году. У гитлеровцев тоже в конце июня – начале июля 1934 года произошла фильтрация рядов, получившая название «Ночь длинных ножей». Германский фюрер потерял терпение и с целью упрочения власти жестоко расправился с теми, кто привёл его к этой власти, – с командованием СА (штурмовых отрядов) во главе с Э. Рёмом. Заодно они обвинили в заговоре и расстреляли некоторых неугодных правых политиков. Это название для расправы позаимствовали из «Истории бриттов» Гальфрида Монмутского, который описал сцену массового убийства саксами кельтской знати на пиру. Гости все поголовно были зарезаны той ночью длинными сакскими ножами, нечто похожее сняли в «Игре престолов» под названием «Красная свадьба». Всего в 1934 году было убито несколько сот попавших в немилость штурмовиков. Армия, за исключением нескольких офицеров, не пострадала вовсе. Несколько сот человек… А как обстояли дела в СССР? А в СССР чудовищный по масштабам террор обрушился и на Красную армию, выкашивая из её рядов офицеров и генералов. Скандально известный В. Суворов даже написал книгу под названием «Очищение. Зачем Сталин обезглавил свою армию?», в которой категорично утверждал, что физическое уничтожение десятков тысяч офицеров явилось благом для Красной армии, в которой на командные места вместо расстрелянных маразматиков и садистов пришли новые, талантливые командиры. Основной его вывод звучит так: репрессии, обрушившиеся на комсостав, сделали Красную армию гораздо более боеспособной, поскольку все расстрелянные маршалы и генералы не были способны командовать современной армией. Можно как угодно относится к этому утверждению, но проблема в том, что В. Суворов не пишет всей правды. Он выборочно берёт из списка расстрелянных имена тех командиров, которые хорошо подходят для подтверждения его теории. И полностью игнорирует те факты, которые под его утверждения не подходят. Умалчивание имён действительно выдающихся командиров Красной армии, которых уничтожили в 1937–1938 гг., позволяет усомниться не только в тех выводах, которые он делает в своей книге, но и вообще в его добросовестности.
Я хотел бы процитировать уже упоминавшуюся мной книгу Константина Симонова «Глазами человека моего поколения. Размышления о И. В. Сталине», в частности его беседы с маршалом Советского Союза И. С. Коневым. Конев дал в целом нелестную характеристику убитым командирам. Но он проявил объективность и вспомнил про Уборевича. Цитата: «…что касается… уничтожения головки армии – он (Конев – М. Б.) высказался более подробно. Самым крупным военным деятелем из числа всех погибших И. С. Конев считает Уборевича, оценивает его чрезвычайно высоко. Высоко оценивает его опыт в период гражданской войны. Высоко оценивает его как командующего округом, как человека, прекрасно знавшего войска, пристально и умело занимавшегося боевой подготовкой, умевшего смотреть вперед и воспитывать кадры. Плюс ко всему сказанному, по мнению И. С. Конева, Уборевич был человеком с незаурядным военным дарованием, в его лице наша армия понесла самую тяжелую потерю, ибо этот человек мог и успешно командовать фронтом, и вообще быть на одной из ведущих ролей в армии во время войны…
…Уборевич, который командовал тогда Московским военным округом, потом вызвал меня на «Выстрел», и там я руководил сбором командиров пулеметных рот. Был затем вызван на сбор Уборевичем в Гороховецкие лагеря. Он приказал мне провести переправу, показать образцовую переправу командирам дивизий, которые никак не могли организовать этой переправы. Я её осуществил удачно.
Через некоторое время, когда Уборевич был назначен командующим Белорусским военным округом, он забрал меня туда командиром 37 й стрелковой дивизии. Там во время учений в присутствии иностранных гостей я отказался от принятого тогда метода рыть одиночные ячейки и организовал целый укрепленный район с отрытием траншей и ходов сообщения, с возможностью полного маневрирования внутри этого района, не поднимая головы выше уровня земли. Оборудовал командный пункт, на который, кстати сказать, приводили тогдашнего начальника штаба французской армии генерала Гамелена, показывали ему как образцовый командный пункт».
Сам Симонов делает вот какой вывод из разговора с маршалом Коневым: «Мне кажется, что справедливее ставить вопрос в другом аспекте. Неизвестно, как бы воевали Тухачевский или Дыбенко – беру крайние точки, – но не подлежит сомнению, что если бы тридцать седьмого – тридцать восьмого годов не было, и не только в армии, но и в партии, в стране, то мы к сорок первому году были бы несравненно сильней, чем мы были. В том числе и в военном отношении. Во первых, были бы сильнее, потому что у нас было бы еще несколько сот тысяч передовых, преданных коммунизму людей, которых ни за что ни про что погубили в те годы. Эти люди находились бы на командных постах в стране и в армии, на разных командных постах от самых высоких до самых маленьких… И вот все они без всяких оснований были уничтожены. И мы начали, если говорить о руководящих кадрах во всех сферах, войну с тридцатью или сорока процентами тех кадров, которые могли бы иметь, не будь тридцать седьмого – тридцать восьмого годов. Тут не надо персонифицировать: такой то воевал бы так то, такой то – так то. Не в этом дело. Дело в том, что воевали бы и все они, те, которые выбыли. И не только воевали – в армии и партизанских отрядах, но и хозяйствовали, работали в тылу, вообще занимались бы важным делом, вместо того чтобы пилить дрова, рубить лес, если только не были поставлены к стенке.
