- По-моему, обед плавно переходит в ужин, - рассмеялась Клара, ощущая себя на "седьмом небе".

  - Все-таки я должен Вас за всё расцеловать!

  Порывисто встал, крепко охватил ладонями открытые плечи и стал целовать щёки, лоб, подбородок. Все пограничные столбы исчезли...Чувственное облако окутало мужчину и женщину. ...Наконец-то оставшись одна, Клара ходила из угла

  в угол, потирая виски. Она была счастлива: её первый мужчина оказался и нежным, и деликатным.

  - Удивлён. Теперь я точно всех бед виновник. Моя добропорядочная биография разлетелась вдребезги. Продолжаю лететь в пропасть... С тобой...

  ...Увидев своего врача, молоденькая медсестра восхитилась.

  - Клара Николаевна, у Вас лицо праздничное! А волосы светятся, как у Пугачевой!

  - У меня вся жизнь изменилась.

  - К лучшему?

  - Этого не знает никто.

  "Праздник" длился недолго. Пока в кабинете не появилась... Ольга Михайловна. Клара обмерла: вот и расплата. Попросила сестричку оставить наедине.

  - Здравствуйте, Ларочка. Не волнуйтесь, я Ваш друг и друг сына. Вот как обернулось. С Германом случилось то ли счастье, то ли несчастье. Он полюбил Вас. Это серьезно.

  Я его знаю. Мается, терзается: ведь будущего у вас нет. А я за внуков боюсь. Помогите ему. Расстаньтесь сейчас же.

  Клара перевела дыхание, прокашлялась:

  - Я постараюсь. Завтра уезжаю в отпуск. Не сердитесь на меня. Вашего сына нельзя не любить.

  Женщины посидели молча друг против друга с мокрыми глазами - говорить больше было не о чем.

  Рано утром отпускница сидела в московской электричке. Скорее к маме! Надо с ней поделиться, иначе грудь разорвётся.

  ...Мама поступила очень мудро: увезла дочь в родную деревню на Волге. Она знала, как исцелять и тело, и душу. "Волга, унеси мои печали!". Именно в это лето мать и дочь стали особенно близки. И тут-то аист замахал крыльями.

  - Ларка, радуйся! Детей даёт только Бог. Вернёшься домой, будем вместе растить. Думаю, сына.

  - Если бы ты знала, какой у него красивый папа!

  - Наверное, и умный?

  Первые дни после отпуска комплименты, расспросы, оживлённое общение.

  - Вы совсем изменились, Клара Николаевна.

  Никто и не подозревал, насколько она изменилась, и что через полгода придётся расстаться со всеми. В холле поликлиники увидела знакомую мощную фигуру: Герман. Сердце бешено заколотилось. Обернулся почти без улыбки:

  - Здравствуй, как же тебе идет врачебный халат!

  - Рада видеть, но... тороплюсь.

  - Я могу прийти к тебе сегодня?.

  - Нет, прости.

  - Почему?

  - Я выхожу замуж (а в голове: если бы ты знал!).

  - Говоришь неправду, но ты права.

  Быстро пошла по коридору. Каблуки выстукивали: так надо, так надо. Хотелось вернуться, внятно попрощаться и сказать: "Ты теперь со мной навсегда!" А из-под каблучков: не надо, не надо, не надо.

  Вечером у подъезда к ней бросилась полосатая кошка и стала ластиться. Вынула из сумки кусок колбасы, оставшийся от обеда, и положила на картонку. Мурка домовито пристроилась и стала не торопясь есть. Клара присела рядом.

  - Не могу я тебя взять к себе. Скоро у меня такие перемены! А пока буду носить тебе еду.

  Не знала еще, что перемены грядут более значительные. Через месяц, в очередную субботу, гладила бельё и одним глазом смотрела телевизор. Ну, конечно, "Субботний вечер", сказка о братской любви эстрадных певцов. Стала подпевать. Настойчивый звонок. Чуть утюг не выронила. "Неужели всё-таки пришел? - подумала с досадой. - Может, не открывать?".

  Дзынь - дзынь - дзынь.

  Распахнула дверь и обомлела. На площадке стоял... Олень: клетчатая рубашка, объёмистый рюкзак за плечами, джинсы, кроссовки, глаза весёлые, улыбка как у чеширского кота, на голове - взрыв на макаронной фабрике.

  - Еле тебя нашел! Самовар готов?

  От его крепкой, коренастой фигуры так и веяло физическим и душевным здоровьем.

  - Вот принёс, - достал из кармана ту самую нитку коралловых бус.

  Рыжую девчонку Кларку накрыл с головой девятый вал мгновенной радости. Она схватила бусы и прижала их

  к груди обеими руками.

  - Чучело моё любимое, заходи!...................