— Дождя и теней, учитель, — сказала она.

Джумарская речь казалась чужой среди всего этого снега и мрачных домов, сквозь слюдяные окна которых едва проникал свет. Так не должны здесь говорить. Но так говорили сейчас, и Магнус хорошо знал этот голос.

— Дождя и теней, бывшая ученица, — с лёгкой усмешкой ответил он. — Джаана. Уж кого я не хотел бы встретить здесь, так это тебя.

— Ты удивлён?

— Немного. Ты всегда ненавидела пустыню, но предательство… такого я не предвидел.

— Я не предатель, кириос Магнус. Меня не спрашивали, хочу ли я служить Джумару, и клятву верности царю я давала не по доброй воле. И пошла против них я совсем не потому, что ненавижу пески.

— Что же тогда было причиной?

— Жадность. Эгоизм. Равнодушие. Не мои — других людей, и царя Джахандара в первую очередь.

— Но Окта? Как они смогли убедить тебя?

— Окта, язычники — все они одного поля ягоды. Восемь лет назад я ещё верила во что-то. Сейчас уже нет. Октафиденты просто оказались первыми на пути, вот и всё.

Она говорила, а Магнус смотрел на неё и понимал, что Джаана ничуть не изменилась, ни внешне, ни внутри. Став его ученицей тогда, восемь лет назад, она сразу возненавидела чванливость и себялюбие джумарских магов, и Магнус был одним из немногих, кто не обладал этими качествами. Видимо, поэтому кириос Шапур и отдал ему девушку. Чувства эти остались с ней и сейчас.

А ещё она прожила всю жизнь в зелёных землях долины Аим-Хайат, пустыня были для неё чужой, так что уже тогда Магнус сразу понял, что на Юге его новая ученица не задержится. Ей потребовалось восемь лет, чтобы воплотить свою мечту и променять пески на снега — не самый удачный выбор, по мнению некроманта, но в южных странах вроде Элассе её уж точно никто не ждал.

Возможности подворачиваются редко, и Джаана была не из тех людей, кто упускает их.

— Мне жаль, что ты поступила так, — вздохнул Магнус. — Люди, которых убили северяне, не заслуживали такой участи.

— Из всей команды я жалела только о смерти нескольких матросов, — Джаана скривила губы, как будто говорила о чём-то отвратительном. — Кроме них, на корабле не было ни одного достойного человека.

— В этом я с тобой согласен, но убивать их не было нужды.

— Я так не думаю, учитель. То, что они нашли… ты ведь знаешь, что это, так ведь? То, что они нашли, не должно принадлежать только Джумару. А никто из этих гордецов даже и не подумал бы, чтобы поделиться знаниями. Так что за них это сделаю я.

— Неужели Красный король страдает альтруизмом? — усмехнулся колдун.

— Нет. Но он не умеет читать на джумарском, и вряд ли найдёт здесь кого-то, кто им владеет. Кроме меня.

— Записи Фируза опасны, Джаана. Ты даже не представляешь, насколько. Если они попадут не в те руки…

— Любая магия опасна, а эти записи могут принести огромную пользу. И уж поверь, я постараюсь, чтобы так и случилось.

— Что с самим Фирузом?

— Мёртв. Мы нашли его у Ледяного озера, и командир перестарался. Тупой болван даже не подумал, что цель следует захватить живым, и ударил плетью Фраата. А за ним и остальные, так что от изгоя даже костей не осталось.

— Тогда мне больше сказать нечего, — Магнус пожал плечами. — Надеюсь, тебя не заденет то, что грядёт.

— Надеюсь. Я не хочу видеть тебя врагом, кириос Магнус.

— Врагом я не стану… ученица. Как бы то ни было, ты всё равно останешься моей ученицей, и я не пойду против тебя.

— Спасибо, — она поклонилась. — Я рада, что ты здесь.

— Я тоже рад, что ты вырвалась из Джумара. Хоть и не могу одобрить твоего выбора.

— Выбора у меня не было. Прощай, кириос Магнус. Да укроют тени твой путь.

Она прошла мимо колдуна, обдав лёгким запахом духов, таким странным и непривычным — в Хельвеге парфюмами не пользовались. Магнус ещё долго смотрел ей вслед.

А потом повернулся и пошёл прочь.

***

Мало кто любил Багровых здесь, на севере. В южных странах они были символом чести и благородства, даже несмотря на то, что частенько принимали в свои ряды беглых преступников. Всё было очень просто — орден держал нейтралитет в политике, жестоко карал любые нарушения закона среди братьев и занимался только своим делом, то есть уничтожал демонов. Даже Багровые палачи воспринимались всего лишь как неизбежное зло — люди прекрасно понимали, насколько опасны демонисты.

Но это там, на юге, в Хельвеге же с демонами издавна сражались сами, и орден считали подчинённым церкви. Ситилле и другим палачам пришлось немало потрудиться, чтобы хоть немного сдвинуть это нелепое представление и заставить хельвежцев доверять людям в Багровых плащах. Успехом было уже то, что Гарольд Торкельсон пошёл на уступки и разрешил Ордену работать в подчинённых ему землях, и именно это дало палачам возможность закончить работу.

Следы демониста вели в Ранкорн — и обрывались.

На его поиски ушло долгих четыре года. За это время Ситилла в совершенстве изучила язык Хельвега, раскрыла несколько десятков демонистов и уничтожила бессчётное число демонов, пополнив свои и без того глубокие знания в отношении этих существ, но главная цель по-прежнему оставалась неуловимой. Она изучила множество созданных им разломов, опросила сотни свидетелей, восстановила порядок экспериментов и даже проделанный этим человеком путь, и всё-таки он ещё был на свободе. До поры, потому что сейчас Багровые уже подобрались к нему почти вплотную.

Тем печальней было услышать от Красного короля, что у него дел и без того полно, чтобы выделять людей в помощь ордену для поиска какого-то там демониста. Его задача — навести порядок в стране, а уже потом можно заняться всем остальным. Несомненно, логика в этом имелась, и Ситилла даже отчасти понимала Тостига в этом, но проще её задача от этого не становилась.

Поэтому из приёмной она выходила в отвратительном расположении духа.

— Идём, — бросила Проклятая двум братьям ордена, ждавшим у дверей. — Король нам здесь не помощник.

— Я говорил, что так и будет, — сказал Бранд, запахнувшись в багровый плащ. — Вы не верили.

Ситилла и впрямь не поверила своему рыцарю, когда тот сказал, что к королю идти бесполезно. Даже после стольких лет на севере она ещё не привыкла, что здесь Багровые не имеют влияния.

Это раздражало, злило и вызывало желание прирезать Тостига на месте — быть может, Гарольд будет посговорчивее.

Даже на Лазурных островах, где Проклятые век за веком плевать хотели на Окту и жили по своим, совершенно иным правилам, Багровый орден обладал властью. Конечно, набирали в него в основном островитян, но даже пришелец с материка мог рассчитывать на любую помощь, если речь шла о демонах. В этом не было ничего удивительного: для человека другой человек может быть как врагом, так и другом, но демоны не делали различий между октафидентами и язычниками, бледными и смуглыми, мужчинами и женщинами. Демоны были врагами для всех, и понимание этой простой истины делало Багровый орден другом — тоже для всех. Разве что джумарцы не имели с ним никаких дел, но у них были свои демоны и свои способы борьбы с этой напастью.

И даже Гарольд уразумел-таки, что Багровые хотят помочь ему. Зато Красный король стоял на своём.

— Ты отправил людей по городским заведениям? — Ситилла так и не нашлась, что ответить рыцарю.

— Да. Но шансы малы.

— Лёд в кармане не утаить. Южанин слишком выделяется, если он был хотя бы в одном из этих мест, кто-то его да запомнил.

— Это так, но мы ищём демониста пятый год. Уж точно он умеет скрываться получше, чем другие.

В этом Бранд тоже был прав. Смуглому южанину трудно скрыться среди северян, но этот теург ухитрился прятаться столько лет, и никто не обращал на него внимания. Хутора далеко на отшибе, сокрытие лица, хельвежский говор без малейшего акцента — он явно знал, что рано или поздно его будут искать, и потрудился замести следы.

Но теперь его найдут. Иначе и быть не может. А когда найдут, демонист отправится в допросную камеру, и уж там-то Ситилла вытащит из него всё, что сможет.