— Ты всегда меня бесил, Лайтвуд! Ты и вся твоя семейка! — удары начали сыпаться один за другим, уже не только на лицо. Тяжёлые кулаки оставляли болезненные пятна на ребрах, животе, руках. Больно, жгуче, до кома в горле и неконтролируемых болезненных спазмов по всему телу. — Вы все такие мерзко-счастливые, живете под розовой радугой и жрете мягкий мармелад. Ненавижу!

Алек под ним задушенно хрипел, сначала пытаясь прикрывать лицо руками и вырваться, но вскоре силы оставили его, и он лишь невольно вздрагивал при каждом ударе.

В какой-то момент, когда Лайтвуд почти отключился от боли, Себастьян грубо его перевернул на живот, начиная резко стягивать с него школьные брюки.

— Себастьян! Стой, перестань, — задергался с новой силой Алек, стараясь отползти, но руки скользили по грязи от недавнего дождя. Сердце задолбилось, как ненормальное. Боже, нет, это не происходит с ним. Только не так. Не в грязной луже. Не Себастьян.

Но тут он услышал болезненный стон Моргенштерна, затем почувствовал, как тот резко поднялся с него. С трудом обернувшись, он заметил, как Рафаэль держит Себастьяна, заломив тому руку за спину. И, видимо, достаточно сильно, потому что стоило тому пошевелиться, как руку простреливало безумной болью.

— Отпусти, мудак! — нечеловечески взвыл Моргенштерн, но Рафаэль лишь выше поднял его руку, так что послышался хруст костей, затем резко развернул к себе Себастьяна, одним точным ударом вырубая его.

— Эй, малыш, ты живой? — в его голосе слышались забота и страх. Лайтвуду хватило сил только кивнуть, как он тут же отключился. Слишком сильные переживания свалились на него в последнее время.

Рафаэль тяжело выдохнул, нахмуривая брови, затем осторожно поднял парня, захватывая его сумку, и понес его к машине. Усадив на переднее сидение рядом с собой и пристегнув, он тронулся с места, скорее отправляясь домой, по пути набирая номер Магнуса и ставя на громкую.

— Рафаэль? — ответил голос Бейна из динамика.

— Босс, у нас беда. Я… Это моя вина, — тяжело проговорил Рафаэль, понимая, что не справился с простым заданием — следить за Алеком. И вот сейчас он в отключке сидит рядом в разодранных джинсах, грязной одежде, лицом в крови и держится только благодаря ремню безопасности.

— Что случилось? — напрягся Бейн.

— Алек… Его избил один урод и… — он замолчал.

— Что?! — уже кричал Магнус, чем заставил Лайтвуда очнуться и болезненно открыть глаза.

— В общем, он пытался изнасиловать его. Мне жаль, Магнус. Это моя вина. Я не уследил.

В голосе была вина, и Алеку мгновенно стало стыдно. Тело ломило просто нещадно, и каждое движение приносило боль.

— Я сам буду решать, кто виноват. Как он? — спросил Магнус. Лайтвуду вдруг резко захотелось прижаться к Бейну. Оказаться под защитой его сильных тёплых рук и услышать успокаивающий шепот.

— Я в порядке, — ответил Алек, жмурясь от боли в разбитой губе. — Рафаэль не виноват. Не наказывайте, его, пожалуйста. — попросил он, ловя на себе благодарный взгляд охранника.

— Кто это сделал? — гневно проскрипел Бейн, слыша боль в голосе Алека.

Лайтвуд молчал. Он не знал, должен ли он называть имя обидчика. Что сделает тогда Магнус?

— Это сын Моргенштерна. — ответил за него Рафаэль. — Мы едем домой, босс.

Бейн отключился, и Рафаэль прибавил газу, чтобы скорее оказаться дома.

— Спасибо, — скупо сказал охранник, не отводя взгляд с дороги. — Только Магнус все равно устроит мне выговор.

— Я ещё раз попрошу его, обещаю, — искренне ответил Лайтвуд, и Рафаэль чуть дернул уголки губ вверх. Все-таки смышленный попался парнишка. Правду говорила Дот о том, какая у него ещё совсем чистая и по-детски невинная душа.

— Спасибо, малыш.

Алек приложил тяжелую голову к холодному стеклу, немного остужая её. Внутри пульсировало и отдавалось жгучими импульсами по всем нервным окончаниям. Он сам не заметил, как нездоровое марево поглотило его сознание.

***

Проснулся он от соприкосновения горячей воды с болезненной кожей. С трудом разлепив глаза, он увидел лицо Бейна, который массировал кожу его головы, втирая приятно пахнущий цитрусом шампунь.

Он понял, что лежит в ванне на Магнусе абсолютно голый, когда тот в плотных джинсах и бледно-голубой рубашке с закатанными рукавами. Его волосы стали влажными и курчавились от горячего пара, а мокрая ткань облепила тело.

Во рту у Алека пересохло.

— Прости меня, Магнус, — тихо прошелестел Алек, прикрывая глаза от наслаждения. Голос почему-то пропал, а руки этого демона творили что-то невероятное. Надавливали на нужные точки, мягко оттягивали пряди волос, проходились ногтями по чувствительной коже.

Магнус молчал, лишь сосредоточено смывал засохшую грязь с его волос. Внутри все ещё бурлила ярость. И она усилилась в несколько раз, когда он увидел своего мальчика всего в крови и синяках, когда Раф принёс его на руках в дом.

Ярость на Рафаэля, Алека, сыночка Моргенштерна и, конечно, на себя. На себя больше всего. Он вообще не хотел никуда отпускать Лайтвуда. Хотел, чтобы тот перешёл на домашнее обучение, но Дот уговорила его, что мальчишке так будет легче привыкнуть к новой жизни.

Да.

На Дот он тоже злился.

— Ты снова меня ослушался и позволил другому к тебе прикасаться, — руки уже полностью смыли пену с головы, перебираясь на плечи и оттирая кровь с рассеченной кожи. Сердце болезненно сжималось каждый раз, стоило Бейну обнаружить новый синяк или рану.

— Прости… — проскулил Алек. Он не знал, что сказать в своё оправдание.

— Ты заставил меня волноваться. Ты подвел Рафаэля. И ты чуть не позволил себя изнасиловать… — Магнус намеренно коснулся темного пятнышка соска на груди, отчего Лайтвуд неосознанно попытался сбежать от прикосновения, но лишь сильнее прижался к Бейну, едва всхлипывая.

— Можешь наказать меня, только, пожалуйста… Рафаэль, правда, не виноват, — Лайтвуд поднял глаза вверх, встречаясь взглядом с Магнусом. Тот хитро улыбался, и Лайтвуд тут же расслабился — Бейн просто играет. Он и не собирался отчитывать Рафа.

— Хорошо. Я придумал для тебя наказание. С завтрашнего дня я буду учить тебя защищать себя, — руки прокатились по плоскому животу, вызывая этим мышечную дрожь. Горячая вода распарила мальчишку, отчего цвет его кожи из бледно-синего превратился в живой розовый.

— Что? Будешь учить меня самообороне? — поинтересовался Лайтвуд, осмелев. В ванне, казалось, стало мало места. Хотелось шире раздвинуть ноги, чтобы ласкающие руки добрались и туда.

— Не только. Может, даже стрелять научу, если будешь хорошо себя вести, — Бейн повернул голову чуть вбок, прикасаясь губами к мокрому виску.

— Круто… — протянул Алек, улыбаясь и жмурясь от размеренных ласк. — Ах…

Рука задела сосок и резко спустилась на бедро, поглаживая.

— Мой мальчик… — прихрипел Бейн. — Ты даже не представляешь, как сильно я хочу тебя. Особенно сейчас, когда ты лежишь между моих бедер, так неосознанно и маняще раздвигая свои стройные ножки, — Магнус ещё раз прошёлся руками по торсу, затем резко поднялся из ванны, поднимая за собой и разомлевшего Лайтвуда, который был готов уже на все.

— Магнус? — растерянно отозвался Алек, не понимая, почему его вытянули из тёплой приятной воды, которая успокаивала болезненные участки кожи.

— Тебя ещё обработать надо, — ответил на незаданный вопрос Бейн, вытирая его полотенцем и стараяся давить не так сильно, но, видимо, неудачно, потому что Лайтвуд все равно морщился после каждого прикосновения.

Затем Магнус повёл его в комнату, усаживая на край кровати. Достал из шкафчика аптечку и присел перед ним на колени.

Лайтвуду было не по себе, когда он был абсолютно голым, а Магнус полностью одет, пусть даже и в промокшие вещи. Он сцепил руки, прикрывая пах. Магнус на это лишь усмехнулся, обрабатывая раны щиплющей жидкостью.

— Тише-тише, не плачь, — шептал Бейн, когда Алек шипел и сильно хмурился. Алек не открывал глаза, потому что близость Магнуса не давала ему покоя, разворачиваясь и бурля где-то под солнечным сплетением. И когда Лайтвуд почувствовал, как ватка прикасается к разбитому уголку губ, начиная больно щипать, он не выдержал и тихо заскулил. Но потом почувствовал, как Магнус дует на то место, и открыл глаза, встречаясь с тёмным взглядом, переполненным желанием.