Сидя на стульчике, Грим всегда вздрагивал, когда дверь с шумом закрывалась после очередного посетителя. Мальчик не мог привыкнуть к резкости звука.

      Вот и в этот раз он вздрогнул. Зашел мужчина лет пятидесяти в обтрепанной черной куртке. Он шатался из стороны в сторону и, кажется, не мог вспомнить, что ему нужно. Его маленькие черные глазки сверкнули, ведь он увидел за кассой Филадельфию. Она настоящая красавица. Блестящие черные, как ночь, волосы спускались до поясницы, стройное тело прикрывало облегающее синее платье и фартук. Полные алые губы что-то произносили, но мужчина не слышал. Грим отложил шоколадку в сторону с целью защитить маму от «непонятного типа». Мальчик обратил внимание на то, какие грязные ногти у посетителя.

– Я спрашиваю, что бы вы хотели?

– А, так это, мне… – он потерялся в мыслях.

      Какое-то время мужчина рассматривал холодильник с пивом, но резко опустил взгляд в пол и произнес:

– Молоко и хлеб.

– 48 рублей.

– А как вас зовут? – осмелился незнакомец.

– Филадельфия, – спокойно ответила женщина.

       Гриму не нравится, что мужчина так долго разговаривает с мамой. Тип явно не вызывает у него симпатии. Мальчик с презрением оглядывает покупателя, чувствует запах алкоголя и жмурится, будто его дергают за уши. Недавно он пообещал матери, что никогда не будет пить и курить.

– У вас такое необычное имя. Не хотите помочь мне за деньги?

– А у тебя есть средства? – неожиданно съязвила Фила. Ей не в первый раз предлагают деньги за интимные услуги.

– Да как у тебя язык поворачивается? Ты сама только продаешь тут, так почему бы тебе не заработать другим способом. Вон мальчонка есть. Как его содержать хочешь? Ходит весь в обносках. Это же твой сынишка, да? Выглядит миленьким. Только футболка изношенная.

Фила бросает взгляд на сына и к своему разочарованию понимает, что покупатель прав. Футболка с «тачками» действительно помята и даже в некоторых местах грязна.

      Мужчина переходит на крик. Желательно стоять подальше от него, иначе пришлось бы вдыхать неприятный запах из его рта. Грим слез со стула и направился в кладовую. В нем кипит злость. Маленькие кулачки сжимаются, сердце готово превратиться в камень и выпрыгнуть из груди, врезавшись прямо в мужчину, раздробив ему череп. Грим хочет скорее стать взрослым, чтобы драться по-настоящему и защищать мать. Он вытаскивает из коробки биту, которую мама приобрела на барахолке «на всякий случай». Может случай уже настал? В серых глазках просыпался волчий холод. Для пяти лет Грим слишком умен и равнодушен.

– Ты купил, что тебе нужно, так что давай, проваливай!

– Сейчас бы мне рот закрывать, шлюха! – Грим часто слышал это слово, направленное в адрес матери. Оно ассоциировалось у него с выстрелом из пистолета. Мужчины, да и женщины всегда будто выплевывали «шлюху» с нотками злости. Грим понимал: слово значит что-то плохое. Но почему его маму всегда так называют?

– Выметайся, говорю, иначе вызову полицию.

– И что, они меня выпустят, я снова приду сюда. – Мужчина не перестает махать руками и случайно роняет стеклянную вазу.

– Ты мне сейчас заплатишь за это!

– Да что ты мне сделаешь? Раскудахталась, как курица? Испугала. Да я и не таких видал. Полвека прожил, считай. Чтобы меня еще женщина учила. Ваше место на кухне или… в постели.

       Мужчина говорит громко, но в тоже время медленно и бессвязно. Его язык заплетается, это раздражает Филадельфию. Она порядком устала от таких клиентов. Обычно они уходили, как только Фила просила их, но мужчина попался настойчивый.

– Не кричи на мою маму! – как львенок, рыкнул, выходивший из кладовки Грим и показал биту в руке. Мужчина только усмехнулся и зачем-то показал язык.

      Терпение Грима лопнуло, тяжелыми шагами он направляется в сторону обидчика мамы и замахивается битой. Губы сжаты до предела, они уже образовали прямую линию. Холодные глаза смотрят прямо на обидчика. Увы, мужчина поймал «опасное оружие» и швырнул легким движением мальчика в сторону. Филадельфия ахнула и закрыла лицо руками. Сын упал прямо на осколки разбитой вазы.

– Ха, ха! Я-то буду тебя сильнее, щенок! На кого вздумал руку поднимать? Молоко на губах еще не высохло.

– На вонючего идиота, который бьет детей! – Крикнула Фила.

      Обидчик посмотрел в ее сторону, но ничего не увидел. За кассой пусто. Он повернулся к мальчику и тут же пожалел об этом. Филадельфия брызнула ему в глаза газовым балончиком.

– Стерва! – взвизгнул мужчина. – Я прибью вас всех!

– Вали отсюда и не показывайся мне. Ты тронул моего мальчика, так что проваливай, иначе в следующий раз вырежу тебе глаза!

      Фила ловким движением взяла у Грима биту и ударила обидчику между ног. Он взвыл от боли и упал на колени. Никогда бы мужчина не подумал, что можно пострадать так физически сильно от женщины. Слезы хотели показаться из его маленьких злых глаз, но он удержал их. Только гримаса боли ярко проявлялась на его лице.

– Я сказала, проваливай! – Филадельфия снова замахивается и ударяет ему по лицу баллончиком. Из носа хлынула кровь. Мужчина не стал спорить и решил покинуть магазин. По пути он специально опрокинул пару посудин с конфетами. Разноцветные карамельки оставили почетные места на прилавке и теперь валялись на полу вместе с прибавившимся разбитым стеклом.

       Когда дверь за ним захлопнулась, Грим вздрогнул снова, но не растерялся. Побежал к двери и хотел закрыть на засов. Однако не успел, так как мужчина снова ворвался в магазин уже с большим камнем в руках. На этот раз Грима просто поглотил убийственный шок. Он думал: сейчас им с мамой конец. Его волчья ярость на мгновение исчезла, в него вселился беспомощный слепой котенок, который знает, что его точно хотят утопить. Смелость порой бывает миражем.

– Грязная шлюха! Притворяешься недоступной. Это тебе за мои яйца! – Мужчина начинает бомбить холодильник с пивом. – А это за нос! – Очередь переходит к газированным напиткам.

Разгромив все на своем пути, довольный собой, он бросил камень в телевизор рядом со стульчиком Грима и все-таки ушел из магазина.

На этот раз мальчик не решился подойти к двери. Страх целиком задушил его. Грим закрылся в клубочке и хотел бы еще один создать силой мысли, но ничего не получалось. Его коленки трясутся, маленькие пальчики онемели от холода.

Первой в себя пришла Филадельфия. Можно было вечность просидеть с каменным лицом, но жизнь идет, никто не может остановить время для передышки. Нужно что-то делать. Сбивать с себя каменные остатки страха и шока, лепить из глины новое ощущение – ощущение приятия ситуации. А потом, если повезет, открыть двери для самого лучшего качества – смелости. Филадельфия понимает: надо брать ситуацию в руки.

– Мальчик мой, ты цел? – Фила обнимает его и начинает гладить по спине. Голос взволнованный. – Вот такие у нас мужики. Но ты, когда вырастешь, будешь другим, верно? Никогда не поднимешь руку на женщину, никогда ее не обидишь. Будешь смелым и сильным. Защитником! Но зря ты полез сейчас на него. Показал, кто в доме хозяин. Но ты еще маленький. Тебе нужно играть с друзьями, а не сидеть со мной и разбираться с плохими парнями. Ты мой волчонок, знай. Такой же дикий. – Она всеми силами держит дрожь внутри себя, боится показывать ее сыну. Мама всегда сильнее и смелее своего ребенка, а он должен верить в ее непоколебимость.

Филадельфия старается изобразить улыбку, но усилия не привели к должному результату. Дрожь в голосе не сдерживается и отражается эхом по всему магазину. Показалось, даже стены пошатнулись.

– Ты же тогда будешь одна. Я играю в садике. Уже женился. На Мире. Я почти взрослый. И я все равно не спас тебя. – Грим успел отвлечься от своего недавнего страха, благодаря стараниям матери.

– Ты ничего не должен, тем более спасать, малыш. Жизнь тебя просто сожрет, понимаешь? Как злодей из сказки. – К Филе возвращается привычный спокойный голос. Она решает перевести тему. – А в женитьбе ты преуспел. Можешь взять шоколадку для своей невесты. – Фила немного успокоилась.