И здесь нет места печали и тоске.
Теттио хочет быть принцем. Прекрасным юношей, которого бы Авилэн смогла полюбить. Но, к сожалению, то, что скрывается под его маской, не позволит ему познать все прелести любви, ответной любви. Если принцесса когда-нибудь увидит его истинный облик, Теттио вряд ли сумеет справиться с подобным горем. Ведь он уверен: стоит ему явить своё лицо, и Авилэн сама убежит от него в испуге. Поэтому каждый раз, когда девушка норовит протянуть руки к его защите, Теттио лишь перехватывает её ладони своими и обыкновенно делает что-нибудь неожиданное, например, подхватывает принцессу в танец, и та сама забывает о своём намерении узнать, что же таится под маской, что же её друг так упорно скрывает от неё. И каждый раз сердце Теттио неприятно ноет, а сознание сотрясается от жуткого страха. Нет, Авилэн, тебе нельзя этого видеть, потому что я не хочу тебя терять. Теттио грезит о красоте, но мечты навсегда останутся мечтами. Но Авилэн не уходит. Она рядом, всё так же спускается в его убежище, слушает его ноктюрны, сюиты и сонеты, говорит с ним, касается его… И он сохранит свою тайну как можно дольше, чтобы ещё хоть немного насладиться обществом принцессы, чтобы ещё хоть чуть-чуть пожить своими мечтами, которые никогда не станут реальностью.
И здесь я чувствую себя по-настоящему счастливым.
***
Ночь наступала на Ноэлон, устилала поля и крыши домов тёмным покрывалом. Цвета дневного и ночного неба смешивались, придавая небесному своду красноватый оттенок. Вечерний сумрак сливался с низко стелящимся туманом, и звёзды, уже появляющиеся на огромном округлом холсте, подрагивали в его дымке. Пение птиц постепенно замолкало и тонуло в стрекоте кузнечиков, попрятавшихся в густой траве, в тех её местах, не протоптанных людскими ногами. Облака, подсвеченные снизу остатками света уже опустившегося за горы, но ещё отдающего свои последние лучи, солнца, казались толстыми воздушными гигантами, нависавшими над головой, словно громадные комья пуха. Авилэн смотрела на горизонт, вид на который открывался с крыши дворца, неподалёку от одного из величественных куполов, и наблюдала за тем, как тусклый след, оставляемый ушедшим светилом, становился всё слабее и вскоре должен был и вовсе потухнуть, уступая место серебряному свету луны.
Как жаль, что Теттио этого не видит.
Призрак сидел в своей пещере безвылазно, и казалось, будто многочисленные тайные ходы, ведущие неизвестно в какие уголки замка, были проделаны в стенах так, для красоты и таинственности. Авилэн так желала хоть раз показать другу всё великолепие уходящего дня, но он всякий раз отказывался, лениво отмахивался и упорно стоял на своём. Получив несколько отказов подряд, девушка не решилась больше докучать Теттио со своими предложениями, подумав, что ему, видимо, действительно не хочется выходить в свет по какой-то серьёзной причине, которую он всё никак не раскрывал Авилэн.
Авилэн любила приходить в это место. До возвращения Теттио она почти каждое утро взбиралась сюда, чтобы понаблюдать за тем, как яркие лучи солнца рассекают ещё тёмное ночное небо, озаряя светом сначала поля и леса у самого горизонта, а затем и Ноэлон, его дома, арки и, в конце концов, дворец. В какой-то мере крыша заменила ей библиотеку, ведь тут было так же спокойно и одиноко, в хорошем смысле этого слова. Авилэн всегда стремилась сбежать от общества, в котором ей суждено было родиться и провести всю жизнь до самых последних дней. Была бы она хотя бы герцогиней, то могла бы ещё скрыться от обязательств, оставить всё за спиной и начать новую жизнь. Но она принцесса, единственная наследница престола Ноэлона, к тому же, уже овладевшая тайнами ноэлонской магии, что неотвратимо закрепило её на позиции будущей королевы, на этой пресловутой мёртвой точке, от которой ей большей никуда не деться. И единственным, что хотя бы создавало иллюзию выбора, были эти вот ночные или утренние вылазки. До некоторого времени.
Ирнан – милый парень, но с ним Авилэн не может забыть о своей предопределённой судьбе, ведь он сам рождён в королевской семье, сам из той же среды, что и принцесса. Да, непринуждённые беседы с этим наивным пареньком помогают ослабить оковы, опутывающие её душу гадким словом «титул», но это всё не то, не так…
Не так, как с Теттио.
Изначально посещая Призрака только с возможностью слышать лишь его голос, Авилэн даже не подозревала, что через несколько лет их дружбы, ей будет позволено спуститься в его покои, в обитель того самого Духа, который в глазах одних кажется ужасным и зловещим приведением, а других – благодетельным и заботливым покровителем. Приходя к Призраку поначалу от скуки и одиночества, какое испытывает любой ребёнок, обделённый родительским теплом, Авилэн и представить себе не могла, что однажды будет нуждаться в Теттио и визитах к нему, если не как в воздухе, то, как в ежедневном сне – минимум.
Авилэн уже давно заметила, что Теттио и Ирнан – две абсолютные противоположности.
Теттио умён, начитан и талантлив. Чего стоит хотя бы его музыка, которую он так искусно умеет извлекать из органа. Теттио никогда не выражает каких-то бурных эмоций (или, может быть, из-за маски просто не видно), он беспристрастен и немного отчуждён, Авилэн с трудом удаётся заставить его улыбнуться, лишь путём хитрых манипуляций – счастливой улыбкой, звонким смехом или неожиданным, быстрым и при этом плавным движением тела, больше похожим на танцевальное па. Порой Авилэн кажется, что он совершенно не увлечён беседами с ней, но, стоит Авилэн хоть на минуту усомниться в искренности Призрака, как тот внезапно проводит рукой, облачённой в перчатку, по её серебряным волосам, трепля их. И вот принцесса уже откинула все лишние мысли и продолжила непринуждённо общаться с другом, и лишь лёгкое покраснение на щеках выдавало её смущение. Теттио был её опорой, незаменимой частью её жизни, был тем, с кем Авилэн чувствовала себя не как принцесса, не как королева, а как простая, не влачащая на своих хрупких плечах бремя власти и ответственности за целый народ, девушка. Он никогда не заговаривал о её долгах и обязанностях, не корил за излишнюю неуклюжесть или простоту слов, не читал бесконечные нотации, по поводу и без, но относился к ней, как к равной, не возносил до уровня божества и не уничижал до уровня несмышлёного ребёнка, который не способен отличить вилку для салатов от вилки для мяса. Теттио просто был рядом и ничего не требовал взамен.
Ирнан не блещет ни умом, ни талантом, но он так добр и умилительно глуп, что Авилэн временами едва сдерживается, чтобы не взять юношу за пухлые щёки и не потянуть их в стороны, словно бабушка, желающая затискать внука. Несмотря на свою полноту, неловкость в движениях, Ирнан всё равно производит впечатление молодого человека, способного защитить и себя, и кого-то, кто в этом нуждается. И Авилэн удивляет эта его черта. Ирнан не был лишён благородства и мечтал однажды стать настолько сильным и крепким, чтобы носить на руках не только Авилэн, но и тела убитых на охоте животных и врагов. И он уверенно шёл к своей цели, упорно тренируясь и не унывая, если получал лишний синяк. За то время, что «принц дикарей» (Хостибиусы всегда славились вспыльчивым характером) гостил у принцессы Ноэлона, она почувствовала к нему необъяснимую, сильную привязанность, которую не могла назвать ни любовью к другу, ни симпатией к юноше. И Авилэн жутко обрадовалась, узнав, что семья Хостибиусов решила остаться в доме Ноэтрибиусов ещё на две недели (на самом деле, королева Фелистин, видя, как улучшилось состояние её дочери с приездом друга детства, упросила его родителей погостить ещё).
Авилэн уже давно заметила, что Теттио и Ирнан – две абсолютные противоположности, но одно их всё же объединяет: они одинаково близки принцессе, и она не представляет свою жизнь ни без одного, ни без другого.
Погрузившись в собственные мысли, Авилэн и не заметила, как тьма заполонила каждый уголок королевства и зажглось пламя фонарей на улицах. Ночь наступила так быстро для принцессы, что она не сразу поняла, что пора бы уже спуститься вниз, иначе, если служанка не заметит её ни в спальне, ни выходящей из ванной комнаты, то вырастет риск быть уличённой в таких вот «прогулках». Наскоро поднявшись, Авилэн быстро спустилась по короткой лестнице, что вела под купол, прямо к люку, через который принцесса ловко попала в башню и оттуда уже вышла в коридор последнего этажа, спешно удаляясь в свою комнату. Скоро часы пробьют час отхода ко сну, и Авилэн вновь отправится к Теттио, чтобы послушать что-то новое из сочинённой им музыки, или почитать его стихи, смысл которых она, как ни старалась, уловить была не способна, или, в конце концов, просто поговорить с ним на какую-нибудь тему, сидя на уютной софе и поджав под себя ноги. Вернувшись в свою спальню, принцесса опустилась на постель и с нетерпением ждала, когда пробьёт назначенный одиннадцатый час.
