Наверное мир и правда не станет для меня прежним, если то что я узнал правда. А это она и есть, иначе ее не прятали бы в закрытом секторе.

Вот уже несколько сэт лежу без сна и просто не могу поверить. Стоило мне коснуться кристала, как он меня признал, нагревшись. Оказывается его заполнял дед. Немного крови и он раскрыл тайну, которую хранил в себе.

Я видел все его глазами, а также воспоминания некоторых советников.

Теперь понимаю почему переписали историю и убили всех свидетелей. Это стоило того, чтобы скрывать. Только вот на месте деда я бы уничтожил его. Интересно знает ли совет, что в этом кристалле?

Меня переполняло чувство омерзения к себе, отцу и особенно деду, которого не случилось узнать, но ненавидил с этого момента. Этот старый ублюдок просто издевался над людьми около четырехсот тан, что сидел на престоле. Людей на тот момент было не так много, несмотря на то что Земля была открыта, хоть и не соприкасалась с нами.

Когда дед прознал, что у землян с есть необычные силы, то нашел способ их присваивать. Затем создал колонии для них, где и запер, моря голодом. Мира была права, когда сказала, что их плодили словно скот. На самом деле так оно и было. Люди, достигшие магической зрелости, подвергались опытам. Их вскрывали в прямом смысле, качали кровь, силу, резали кожу и просто на них проверяли зелья. Мне даже попалось одно воспоминание деда, где он лично насиловал девушку, а затем полуживую использовал в виде мишени, швыряя в нее магические стрелы, наслаждаясь болью и предсмертной агонией бедняги. Какая же он паскуда смердячая. После этого видения хотелось отмыться и забыть, что являюсь его внуком.

Да я убивал не только монстров, но и людей, другие расы. Это был приказ, я хард, а они нарушители закона. Но никогда не смел убивать ради удовольствия или насиловать. С улыбкой наблюдать, как дикие твари разрывают заживо человеческую плоть. Ему повезло что он сдох раньше чем я родился, лично бы скормил его ливер глоргам.

Но несмотря на то что границы колонии были защищены антимагическими сетями, что ослабляло людей и не позволяло вырваться за стены своего заточения, они нашли выход. В скором времени напали на империю, казнили тех кто их истязал и вставал на пути к мести. Не было той жестокости, что нам рассказывали, вбивая ненависть к землянам, хотя их мучители этого не заслуживали.

Когда открылась черная сторона императора, его приближенные и главные над хардами, дабы избежать большего кровопролития, потребовали отречения от престола. Дед согласился в обмен, что подданный народ не узнает истинную причину, освободил трон. Спустя некоторое время все те кто вынуждал его, начали погибать. Их тела обнаруживали в изувеченом виде в разных местах. Таким образом исчезли все свидетели императорской порочности, а их смерть спихнули на землян. Которых вскоре всех до одного перебили, при чем их собственной силой, когда-то насильно забранной новым императором, чья ветвь продолжает до сих пор восседать на троне. И Землю сделал закрытой, запечатал ее так же силами землян. Вот так и закончилась история "жестоких и охочих до власти" людей.

Теперь мне все виделось в ином свете. Меня всю жизнь учили их ненавидеть и гордиться своей родословной. Но сейчас мне мерзко знать что я имею общую кровь с этой падалью.

Пока был в замешательстве, связался по кристаллу с отцом, и спросил знает ли он об этом? На что он ответил: " Не твоего ума дела и если я посмею открыть рот, лишусь всего и тогда мирной жизни мне точно не светит". Со злости разбил кристалл. Отец оказывается все знал и правда ему не выгодна. Естественно, лишился бы места в совете.

А может быть наоборот. Мы бы снова взялись за старое. Нельзя показывать кристалл. Неизвестно чем это может закончится.

Гнев затопил каждую клетку в моем организме, мне хотелось только одного, убивать.

Решил что хватит с меня отдыха, вернулся в штаб, просить отправиться к разрыву, выместить свой гнев на нечести. Но меня не пустили, сказав что нужен здесь. В мое отсутствие одна группа хардов напали на след Миры и явились с потерей, но обнадеживающей информацией.

— А вот и старый друг пожаловал. — из темного угла донесся скрипучий голос.

— Я тебе не друг, паскуда. Выходи.

Замер у распахнутой камеры, ожидая выхода этой твари. Ссутулившаяся фигура в грязных лохмотьях медленно поднималась. Под тяжестью заключения он словно стал ниже ростом, от гордой осанки не осталось и следа. Длинные седые волосы, некогда были черными, превратились в грязные маслянистые пакли. Только черные глаза, блестевшие ненавистью, выдавали в нем бывшего сатра военной академии Ража Хогли. На пилю где-то на краю сознания промелькнула жалость, но я задавил ее, вспомнив, что он хотел вытворить. Хотя нет, он вытворил, сделав инструментом своих игр Миру. Решил чужими руками уничтожить всех. И даже то что он выглядит сейчас затравленно, не сдался. В его глазах до сих пор горит фанатичный огонь.

Хогли привели в переговорную, где уже сидел дознаватель и менталист. Я сел рядом с ними.

— Раж Хогли вы знаете сколько уже сидите в заточении? — начался допрос.

— Не имею понятия. После третьего тана сбился. — не удержавшись от яда в голосе проскрипел Хогли.

— Семь тан. И тем не менее мы можем сократить ваш срок. — глазки этой мрази забегали, видать заинтересовало предложение. — Нам нужна ваша связь с бывшим магаралом академии Мирославой Кругловой.

И тут Хогли засмеялся, каркающим голосом, срываясь на кашель. Мы все это время молчали, ждали когда пройдет приступ.

— А с чего вы взяли что спустя столько тан ее магия признает мою. — А он действительно заинтересовался.

— Семь тан назад …

— Да да, я помню. — перебил дознавателя Хогли. — Не учел особенность ее магии и нанес урон ментальной составляющей, оставляя бреши. За что я собственно и прозябаю здесь, в заточении.

— Ты прозябаешь здесь потому что хотел уничтожить наш мир, ублюдок. — не выдержал, заорал. — Ее руками.

— А тебя задевает это как любовника, что она проводила со мной свободное время? Или как защитника этого гнилого мира? — с издевкой осклабился Хогли. Вот урод, знает как зацепить.

Этого было выше моих сил. Хоть я знаю что между ними ничего не было, но неприятна сама мысль что он просто мог притрагиваться к ней, пока учил, вдыхать ее аромат и осквернять ее своим поганым ртом. Осквернять ту, которую я знал когда-то, полюбил.

Подлетел к нему и врезал по лицу, так что он отлетел на приличное расстояние и потерял сознание.

— Аз-хард Диграс, что вы творите!? — пробился через пелену бешенства голос менталиста. — Если вы не успокоитесь, то мы вынуждены вас отстранить и продолжить допрос без вас.

Угроза возымела действие. Извинился за поведение и отошел в противоположный угол, дать место менталисту привести в чувство Хогли. Дознаватель с места не тронулся, лишь недовольно зыркнул в мою сторону.

Нет, мне нельзя покидать допросную я должен быть в курсе всего. Мне нельзя терять контроль, надо взять себя в руки. Если и дальше так пойдет, то меня лишат звания старшего над хардами, а может и вообще спишут, как неуравновешенного.

Спустя несколько лик Раж Хогли сидел на привычном месте в сознании и заплывающим синевой, глазом. Странно, но он даже не бросал своего ненавистного взгляда в мою сторону, наоборот, снисходительно, как на умственно отсталого. Внутри снова зародилось раздражение. Так бы и свернул ему шею.

— Может уже продолжим или ведите меня обратно в камеру, скоро ужин. — Да наглости ему не занимать. Ну в принципе я не против такого предложения. А то меня уже тошнит от этой морды.

— Нам надо что бы вы ментально проникли в сознание Мирославы и подчинили ее разум.

— Если просят об этом заключенного, то я так понимаю прошлые попытки не удались? — Сейчас его голос напоминал прежнего Хогли, серьезный и собранный.