Золотистый неоги проигнорировал эту вспышку гнева. — Я верховный правитель, и кормить «иртни-маади» — моя обязанность. Это мясо я требую для кормления. Это мое право.

— Я разоблачу тебя, повелитель! — прошипел М’фей.

Поднятый своим слугой, верховный правитель злобно улыбнулся. — Ты этого не сделаешь. Есть свидетели выступления против верховного правителя. Они слышали, что ты говорил. Я не потерплю бунт моего квастота. Это твой риск, или я забираю человеческое мясо для кормления.

М’фей побледнел, его татуировки приобрели пепельно-серый цвет. Он тщетно попытался сменить тактику. — Плащ…

— Если плащ у человеческого мяса, это будет раскрыто, — тихо прошипел верховный правитель, так что Телдину, как бы он ни был слаб, пришлось напрячься, чтобы расслышать эти слова. — Плащ защищает мясо, это точно, я в этом уверен. Он не даст умереть хозяину плаща, и тогда я все узнаю.

М’фей жадно посмотрел на Телдина. — Я надеялся, что съем его,— жалобно сказал он.

— Будет другое мясо. Этот мир богат мясом, — коротко объявил верховный правитель. — Ты пойдешь со мной на кормежку — как мой гость. В голосе верховного правителя не было теплоты, только холодный расчет держать врага на виду. Телдин, все еще прислушиваясь, сомневался, что эти существа знают хоть какую-то любовь или милосердие. — Время пришло. Слуга — в яму!

Коричневая туша понесла верховного неоги по коридорам корабля. Охранник Телдина толкал шатающегося человека перед собой, а М’фей замыкал шествие. На этот раз путь был хорошо освещен, что, как мог предположить фермер, было сделано в честь верховного правителя. Группа спустилась на палубу, остальные неоги постепенно отстали. Телдин заметил несколько «не-неоги», съежившихся в углах, когда повелитель проходил мимо. Это была небольшая группа людей, гномов и эльфов, наблюдавших из тени с затравленным выражением в глазах. Телдин ясно видел сложную татуировку, которую каждый носил на плече, отмечая беднягу как собственность неогов.

Наконец группа добралась до импровизированного загона в середине грузового отсека. Загон был окружен массивными стенами высотой более пятнадцати футов, которые были укреплены пестрым узором балок, будто для того, чтобы сдержать какое-то сильное давление. Узкая галерея огибала верхнюю часть стен загона, куда вела укрепленная лестница.

— Подожди, — приказал повелитель стражнику пленника. Коричневая громада понимающе щелкнула своими огромными клешнями. Пока Телдин стоял на палубе, пытаясь медленно восстанавливать силы, слуги подняли своих хозяев — неогов на балкон, поскольку было ясно, что маленький помост никогда не выдержит огромных рабов.

Неоги быстро заполнили балкон, их тела были покрыты татуировками самых разных цветов и оттенков. Здесь верховный правитель был явно повелителем, остальные неоги держались на почтительном расстоянии от того места, где он стоял. Только М’фей был рядом, с ненавистью глядя на него, всякий раз, когда внимание верховного правителя было отвлечено.

Наконец повелитель неоги подал сигнал, чтобы Телдина привели наверх. Покрытая коричневой краской громадина подталкивала Телдина вверх по укрепленной лестнице, оставаясь рядом с ним. Оказавшись на подиуме, громила подтолкнул Телдина к краю ямы. В дальних углах несколько неоги повесили фонари на шесты и раскачивали их над пустотой.

Прыгающие огни наполняли загон призрачными фигурами, некоторые из которых были реальными, другие — лишь краткими вспышками света и тьмы. Телдин почувствовал опасность и сопротивлялся толчкам коричневого громилы, отчаянно вглядываясь в тени в поисках источника своих страхов. Его бдительность была вознаграждена, когда раздутая темная туша медленно изогнулась и поползла по полу. Двигаясь в неверном свете, темная капля превратилась в гротескную пародию на мерзкого неоги. В то время, как повелитель и остальные неоги были маленькими, не больше сильной собаки, существо в яме было огромным. Большая его часть представляла собой дрожащую массу размером с фургон или даже больше, плоть свисала толстыми обвисшими складками. Его тускло-белая кожа была покрыта растянутыми татуировками и сетью пурпурных вен. Он был похож на гигантского червя. Тело содрогнулось и вздрогнуло, когда существо повернуло голову к Телдину. У него было лицо неоги, сплошь злые глаза и хищные зубы, но шея утопала в складках жира. Крошечные, сморщенные руки торчали из комка плоти, а восемь ног, которые придавали неоги характерный паучий вид, были не чем иным, как атрофированными культями. «Иртни-маади», великий старый повелитель, с трудом перевел дыхание, пытаясь вскарабкаться по стенам ямы, но лишь затем, чтобы медленно соскользнуть обратно на палубу.

Телдин оттолкнулся от когтей коричневого громилы, который заставил его двинуться вперед, но, исходя из своей слабости, он медленно терял опору под ногами. Два пальца ноги соскользнули с края. Шипящее песнопение поднялось от неоги, нетерпеливо ожидающих начало спектакля.

— Стой! — рявкнул повелитель. — Поставь его на платформу.

— Есть, мой маленький господин, — нараспев произнес слуга. Когда давление на него исчезло, Телдин быстро отступил от края.

— Отдай плащ, — потребовал повелитель у Телдина, — прежде чем я скормлю тебя «иртни-маади». Верховный правитель указал на существо в яме. — Когда-то он был моим квастотом, пока не стал слишком старым и немощным. Теперь он породит для меня больше новых квастотов. Повелителя прервал скрежещущий крик существа снизу. — Твоей плоти жаждут мои дети. Отвечай!

Тело Телдина дрожало, но не от страха или усталости, а от истерической ярости к своим похитителям. Фермер чувствовал, что его смерть неизбежна, поэтому не имело значения, что он сделает сейчас. — Ты никогда не найдешь плащ, — предсказал он, отбросив все возражения. Телдин плюнул в лицо главному правителю, заставив существо рвануться вперед, рыча от ярости. Острые зубы задели ткань штанов Телдина. Едва придя в себя, верховный правитель повернулся к своему слуге.

— Выставьте его! — бушевал верховный правитель. — Выставьте мясо! Я буду смотреть, как он умрет, а потом найду плащ.

Коричневый громила схватил Телдина, прижал его руки к бокам и вынес человека за край. Великий старый квастот проплыл под Телдином, маленькая головка дернулась и потянулась к его болтающимся ногам. Настроившись на конец, Телдин ждал неизбежного падения.

К удивлению фермера, коричневая громадина, вытянув вперед руки, осторожно опустила Телдина на небольшую деревянную платформу размером с тротуарную плитку. Телдин пошатнулся, прежде чем, наконец, обрел равновесие. Платформа была установлена на шесте в центре ямы, достаточно высоком, чтобы быть вне челюстей иртни-маади. Это делало сидение на ней невозможным, так как существо могло бы дотянуться до ног Телдина. Он мог оставаться в безопасности только до тех пор, пока стоял и сохранял равновесие. Существо, зная это, терпеливо ждало внизу.

— Пока он не упадет, — крикнул верховный правитель со своего почетного места, — мясо будет стоять, а мои квастоты вернутся к своим обязанностям. Со мной останется только М’фей. Другие неоги заворчали, завидуя чести, оказанной М’фею, но они медленно покинули балкон.

Телдин со своего насеста наблюдал, как они уходят. Человеку казалось, что он плывет в пространстве, настолько неустойчиво было его равновесие. Повелитель наблюдал и нетерпеливо ждал. Ослабев от мучений, Телдин боролся с мышечными спазмами, охватившими его ноги и спину. Воспоминания о боли пронзили его суставы, усталость нахлынула на мышцы. — Скоро мясо падать будет, — нараспев произнес верховный правитель как раз в тот момент, когда Телдин пошатнулся, попытался восстановить равновесие, еще немного пошатнулся и наконец обрел устойчивость.

Время шло, а Телдин каким-то образом умудрялся оставаться на платформе. Верховный правитель постоянно наблюдал за Телдином, терпеливо ожидая того, что, как знали неоги, должно было произойти. Внизу «иртни-маади» сидел неподвижно, хотя время от времени его кожа покрывалась рябью и вздымалась, будто что-то двигалось прямо под ее поверхностью.