Но вернемся к рассказу фальшивого Крестовского, вышедшему в журнале "Современник" и вдохновившему Некрасова на его строки. Эти слова произносит один из персонажей рассказа, и говорит он буквально следующее:

«Черт знает, что из нас делается. Огорчаемся с зависти, утешаемся ненавистью, мельчаем – хоть в микроскоп нас разглядывай! Чувствуем, что падаем, и сами над собой смеемся… А? правда? были времена хуже – подлее не бывало!».

Согласитесь, выглядит как вчерашняя запись где-нибудь в Фейсбуке. Так и хочется изречь какой-нибудь трюизм вроде того, что в России меняются только имена царствующих особ.

Писательница Хвощинская-Зайончковская написала множество хороших книг и была очень популярна – до революции только ее собрание сочинений издавалось четырежды, а отдельные издания – вообще не счесть.

Потом слава прошла, читатели постарели и умерли, и сегодня она давно и прочно забыта. Но в русском языке она, как мы видим, осталась, пусть и только одной фразой.

Кто может – сделайте больше.

В этой главе мы с вами поговорим о предложении "Понять и простить".

Выражение это сегодня на редкость популярно, и мы знаем причину этой популярности.

Причину зовут Александр Родионович Бородач, он картавит и работает охранником где-то в Рязани. Но сам ли Александр Родионович придумал эту крылатую фразу?

Нет, не сам.

И дело даже не в том, что есть еще один псевдодокументальный сериал, который так и называется – "Понять. Простить", снимается с 2006 года и разменял уже десять сезонов.

Просто любую популярную "ржаку", как правило, придумывают люди, чей культурный багаж несоизмеримо богаче, нежели у потребителей их творчества. Создатели мемасиков сами, как правило, в детстве не мемасики смотрели, а классику читали. Вот из этой сокровищницы они и черпают вдохновение и, как все приличные люди, воруют фразы, становящиеся мемами.

Всемирно известным выражение "Понять и простить" сделала на рубеже восемнадцатого – девятнадцатого века баронесса Анна-Луиза Жермена де Сталь-Гольштейн, более известная как "мадам де Сталь". Была такая французская писательница и законодательница литературных вкусов Европы, которая аристократов на коротком поводке держала и Наполеону гадости говорила.

Именно она и написала в 1807 году роман «Коринна, или Италия», который быстро разошелся на цитаты. В книге, в частности, была фраза "Tout comprendre rend tres indulgent" (Всё понять – значит стать очень снисходительным), которая просвещённая публика принялась повторять на все лады, и очень быстро сократила до "Понять означает простить".

Но и мадам де Сталь не была изобретателем этого афоризма. Она всего лишь обыграла известную латинскую крылатую фразу римского драматурга Теренция, который в комедии «Самоистязатель» провозгласил устами одного из персонажей "Cognoscere ignoscere" (Понимая – прощаешь).

Таким образом, полная цепочка выглядит следующим образом:

1. Публий Теренций Афр

2. Анна-Луиза Жермена де Сталь-Гольштейн

3. ???????

4. Александр Родионович Бородач

5. PROFIT

В этой главе мы с вами поговорим о знаменитом выражении "В гробу и в белых тапочках".

Предполагаю, что примерно восемь из десяти моих читателей сейчас вспомнили комедию "Бриллиантовая рука", и Лелика, проклинающего во сне Гешу Козодоева: "Чтоб ты сдох! Чтоб я видел тебя в гробу в белых тапках! Чтоб ты жил на одну зарплату!".

Ну, вы почти угадали. Именно успех фильма Леонида Гайдая и сделал это популярное в среде московской интеллигенции выражение всенародной поговоркой.

Как отмечает словарь "Крылатые фразы и афоризмы отечественного кино" А. Кожевникова, комедия Гайдая стала первым фильмом, в котором появилось эта крылатая фраза – и пошло, поехало. Светлую обувь видели в гробу в "Гараже" Эльдара Рязанова, "Возвращении Будулая" Александра Бланка и множестве других фильмов.

Вы скажете – "Бриллиантовая рука" это 1968 год, не поздновато ли? Нет, именно так. Выражение "в гробу в белых тапочках" появляется в русском языке в 60-х годах, как раз когда обычай хоронить в белой обуви сходит на нет и над этим становится можно шутить.

А такой обычай действительно существовал. Покойнику надевали белую обувь, показывая, что он уже на небесах, ему больше не придется ходить по грязной и грешной земле. Это символ шествия в царствие небесное, пути в вечность, пути на суд божий.

Но кто придумал эту шутку? Ну или не придумал, но пустил в народ?

Редкий случай, когда это точно известно. Впервые эти слова прозвучали в 1960 году в стихотворении «Крещение» поэта Николая Степановича Анциферова. Стихотворение написано от лица молодого шахтера, которому не дает прохода бригадир:

… Он в ответ меня, братцы милые,

Посылает…

Известно куда.

«Ах ты, думаю, дюжий идол!»

И смеюсь, закусив губу:

– Я сегодня во сне вас видел

В белых тапочках и в гробу. -

Бригадир только стиснул зубы,

Рубанул еще парой фраз…

Ну, а вечером возле клуба

Увидали в обнимку нас.

Он втолковывал неторопливо:

– В шахте всяко бывает…

Лады? -

И, поскольку не было пива,

Хватанули фруктовой воды.

Кто б с тех пор ни пытался обидеть,

Будь герой семи пядей во лбу,

Я смеюсь, закусив губу:

«Я во сне вас могу увидеть

В белых тапочках и в гробу».

Шутка сначала разлетелась по Литературному институту, где тогда учился Анциферов, потом вышла за его пределы…

Но на самом деле это совсем не смешная история.

Поэт Николай Анциферов сегодня прочно забыт, его помнят разве что на малой родине, в Донбассе. В основном потому, что "шахтерского поэта" с равным поэтическим даром так больше и не появилось.

А он и впрямь был очень талантлив, этот бывший шахтер, рубивший уголек с 17 лет. Его талант оценил даже великий Жан-Поль Сартр, во время визита в Москву посетивший Литинститут. Несостоявшийся нобелевский лауреат пришел в восторг от образности анциферовских стихов, которая не потерялась даже в торопливом перетолмачивании синхронного переводчика:

Я работаю, как вельможа,

Я работаю только лежа.

Не найти работенки краше,

Не для каждого эта честь.

Это – только в забое нашем:

Только лежа – ни встать, ни сесть.

И не случайно близким другом Анциферова во время учебы стал Николай Рубцов, очень высоко ценивший талант сокурсника и откликнувшийся на его смерть пронзительным стихотворением:

Памяти Анциферова

Его поглотила земля,

Как смертного, грустно и просто.

Свела его, отдых суля,

В немую обитель погоста.

На что ему отдых такой?

На что ему эта обитель,

Кладбищенский этот покой –

Минувшего страж и хранитель?

– Вы, юноши, нравитесь мне! –

Говаривал он мимоходом,

Когда на житейской волне

Носился с хорошим народом.

Среди болтунов и громил

Шумел, над вином наклоняясь,

И тихо потом уходил,