Собравшись с силами, Александр поднялся по мраморным ступеням на второй этаж, который последние годы был больше похож на больницу, чем на жилой дом. Старинный паркет был закрыт вспененным полеуретаном, стены покрыты пленкой, чтобы проще было дезинфицировать пространство. Деревянные двери заменили на пластиковые, а на месте, где раньше стояли роскошные диваны, теперь был круглосуточный пункт медсестры.

Операционная, реанимация, лаборатория, криокамеры – все это и даже больше было необходимо, чтобы сохранить жизнь Демиану – единственному сыну Александра и наследнику корпорации.

Не обращая внимания на медсестру, вытянувшуюся по струнке при его появлении, Александр прошел по коридору и заглянул в комнату сына.

Истощенное, хрупкое тело мальчика лежало на больничной койке в окружении приборов и разноцветных абстрактных картин, которыми были увешаны все стены. Холсты с непонятной мазней вытеснили семейные фотографии, книжные полки, цветочные горшки выступали в качестве подставок. На этом разноцветном пестром фоне Демиан казался еще бесцветнее. Он никогда не выглядел здоровым, но сейчас и вовсе напоминал узника концлагеря.

Александр подошел к сыну и коснулся его лба, убирая в сторону пряди белых, тонких до прозрачности волос. Мальчик был едва ли теплее комнаты, но это скорее хорошая новость. Значит пересаженная почка наконец прижилась. В дверном проеме мелькнула тень врача. Он скрылся с глаз быстрее, чем Александр успел его разглядеть. В последнее время Римус Азенкропп старался не попадаться на глаза, но в этот раз ему было не избежать неприятного разговора.

– Римус, зайдите, пожалуйста! – Громко и настойчиво сказал Александр.

Несколько секунд промедления и в дверях показалась высокая худая фигура доктора. Александр холодно смерил его взглядом. В их первую встречу Римус с горящими глазами утверждал, что новая схема лечения сработает, что пару лет мучений и мальчик встанет на ноги. Прошло уже три, а Демину становилось только хуже.

– Мистер Акке, я не хотел мешать вам.

– Каковы прогнозы?

– Я высылал вам отчет, – затараторил Римус, – там самые точные данные и…

Александр нахмурился и строго сказал:

– Хочу услышать это лично от вас.

Римус вздохнул, невольно ссутулив широкие острые плечи.

– Органы отказывают быстрее, чем мы успеваем их заменить.

– Что это значит?

– Мы его теряем. У нас в запасе год или два.

– Демиан знает? – в голосе Александра послышалась хрипотца, но лицо так и оставалось непроницаемо спокойным.

– Он чувствует свое тело лучше, чем с этим справляются наши приборы. Он умный мальчик, вы и сами знаете…

– Вы обещали ему помочь! Утверждали, что он бессмертен!

– Его клетки бессмертны, но не он сам. Аутоиммунные процессы разрушают его, организм борется сам с собой. Если бы он был здоров, то жил вечно, но в таком состоянии он… умирает.

– Если вы не найдете способ его вылечить, то я уничтожу вас, – процедил Александр сквозь зубы, – Я сделаю так…

– Папа, – едва слышно прошептал мальчик, коснувшись руки отца, – мне нужно поговорить с тобой… наедине.

Демиан только что проснулся, взгляд водянисто-алых глаз казался немного рассеянным, но это впечатление было обманчивым. Бывало, что между приступами боли и припадками у юноши было всего несколько минут, но даже в это короткое время он успевал что-то сделать. Целеустремленность, упорство и собранность. В этом был весь Демиан, а еще он совсем не любил праздные беседы ни о чем, значит, разговор предстоял важный.

Александр дал Римусу знак удалиться, и врач с облегчением скрылся за дверью, прикрыв ее за собой.

– Мой фонд? – Демиану было тяжело говорить, потому он пренебрегал привычной вежливостью.

– Я все подготовил, но не считаю, что это правильно. Ты не в том состоянии, чтобы эффективно распорядиться двумя миллиардами, – строго сказал Александр.

Да, он был готов на все, чтобы хоть как-то скрасить последние годы сына, но такая огромная сумма в руках ребенка – нонсенс. Пришлось держать все в строжайшем секрете, а то в прессе поднялась бы шумиха, а в совете директоров скандал.

– Они прилетят… нужно готовиться… я верю, – Демиан умолк и прикрыл глаза, набираясь сил.

– Есть много стартапов, которые делают ставку на то, что к нам прилетят разумные инопланетяне, но Domenic Corp во главе с Михаэлем Дрэйком, утверждают обратное. Мои советники тоже склоняются к тому, что существо на Марсе – хищная тварь, которую нужно уничтожить, – Александр налил сыну воды и подал стакан вместе с трубочкой, – И я с ним согласен. Шанс на какие бы то ни было торговые отношения очень мал.

Демиан сделал несколько глотков и прошептал:

– Это мой расчет.

– Он ни на чем не основан, – возразил Александр, – Наша семья достигла всего благодаря взвешенным решениям и осторожности. Тебе сложно это понять. Ты еще ребенок и большую часть времени ты…

– Мне восемнадцать, – перебил его Демиан.

Голос мальчика прозвучал грубо, в нем слышались стальные нотки и колючая ярость. Александр невольно вздрогнул. Он не знал как вести себя в такие моменты. Если бы сын был здоров, Александр быстро поставил бы его на место, но сейчас, когда счет идет на месяцы не хотелось портить отношения. Нужно было как-то ответить, но к счастью в дверь раздался тихий стук. Найджел – телохранитель Демиана протиснулся в щель и тихо сказал:

– Прошу прощения, сэр, но пришла она…

– Она, – прошептал Демиан и лицо его мгновенно порозовело, на щеках появился лихорадочный румянец, – пригласи ее ко мне, Най…

Испещренное шрамами лицо Найджела никогда не отличалось выразительностью, но даже ему не удалось скрыть свою неприязнь к особе, которая снова заявилась сюда. Александр посмотрел на сына. Демиан потерял к нему всякий интерес и был занят тем, что приводил себя в порядок настолько было возможно в его положении. Это вызывало смесь жалости и умиления.

– А ведешь себя, как тринадцатилетний, – хмыкнул Александр, помогая мальчику сесть.

Он подложил сыну подушку под спину, пригладил спутавшиеся на затылке волосы и поцеловав в лоб.

– Только не трать на нее все деньги, ладно?

Демиан смущенно опустил глаза и отмахнулся. Александр вышел в коридор и вздохнул, смотря на Найджела.

Телохранитель прислонился к стене и покачивал головой. На волне общей неприязни Александр и Найджел стали почти что. Отставной военный шутил, что в последние годы чувствует себя вооруженной сиделкой в дружеской жилетке, чем телохранителем, но Александр знал – Найджел никогда не откажется от своей работы. Он любил мальчика, как сына.

На лестнице послышался громкий стук каблуков, в коридоре запахло краской. Резкий запах лака и акрила был все равно что именные духи Широкэ Бланшар – девушки, которую Демиан считал своей. Через секунду появилась и сама она, в золотистом вечернем платье с большим квадратным холстом в руках.

Ши раздражала Александра еще потому, что при том же наборе генетических отклонений, что и у Демина, она была совершенно здорова. Даже ген альбинизма, который превращал мальчика в невзрачное существо, ей придавал особый шик. Длинные белые волосы, светло-голубые глаза, мраморный рисунок вен на коже. Она шла по коридору, словно фея, так, будто никого вокруг не существовало. Перед собой она несла очередной фрагмент своего искусства, как щит и как флаг.

Не удостоив Александра и Найджела взглядом, девушка подошла к двери Демиана, приоткрыла ее мыском и проскользнула в щель. Прежде чем остаться с мальчиком наедине, она замерла, словно нарочно демонстрируя оголенную до копчика спину, на которой красовалась татуировка медузы.

Александр поморщился и сам захлопнул за ней дверь. Мало того, что Широкэ была намного старше Демиана и встречалась с ним из жалости, она еще и не стеснялась брать деньги на материалы, выставки, акции и перформансы. Миллионы долларов уходили на эту никому не понятную мазню. Теперь все время, что Демиан будет в сознании, эта девушка просидит с ним, словно кровосос. Любовь делает из мужчин мальчиков, а из мальчиков – сосунков.