Вадим с детства усвоил, что после любого потрясения стоит поспать, и станет легче. Поняв, что сейчас он максимально потрясён, однако ничего изменить не в силах, Вадим решил вспомнить не так давно ушедшие студенческие времена и поспать в ванной. На кухне валялась пара подушек, и Вадим расположился в чугунной ванне, холодной, но успокаивающей: горячий июльский воздух проникал везде.

С течением времени Вадим научился засыпать в любых обстоятельствах, и сейчас организм его тоже не подвёл. Однако пробуждение оказалось внезапным: на него сверху навалилось две тени и вышибли воздух из лёгких.

– Здесь кто-то есть, – заметила тень женским голосом, трогая в темноте Вадима цепкими полужидкими пальцами.

– Тебе кажется, – ответил мужской голос.

Судя по звукам, тени начали целоваться. Вадим ухватился за борты ванной, чтобы выбраться, но тела навалились на него, не обращая внимания. Парень попытался привстать, но получил призрачной рукой по голове, когда тела будто решили снять одежды, хотя какие части теней были одеждой, а какие – плотью, казалось загадкой.

– Мне что-то мешает, – сказал женский голос, и её локоть попал Вадиму между рёбер, но тот стоически сдержался и промолчал, до полусмерти напуганный непонятными существами.

– Ты сейчас отвлечёшься, – пообещал мужской голос, и Вадим почувствовал резкий толчок, затем услышал женский вздох.

«Капец, лучше бы они меня убили», – подумал Вадим и предпринял ещё одну безуспешную попытку вылезти.

Сначала Вадим пытался стоически следовать совету Хрущёва и не выдавать себя, пока тени сами не закончат и не уйдут, но через пару минут характер Вадима взял своё, и парень мощным ударом колена сбросил с себя невидимые в темноте тела.

– А ну отвязались от меня, суки! – заорал он. – Ещё раз подойдёте, придушу!

– Боже, откуда голос? – спросила женская тень.

– Ты что-то слышала? – хмыкнул мужской голос. – Я ничего. Но здесь слишком неудобно, идём на кухню.

– И валите! – прикрикнул Вадим.

– А если нас это… заметят? – засомневалась девушка, не обращая внимания на него.

– Так даже интереснее, – пообещал с улыбкой мужской голос.

Тени убежали из ванной, а Вадим, решив, что прятаться бесполезно, пошёл в комнату.

Интерьер сильно изменился. На полу появились пустые бутылки из-под алкоголя разной степени тяжести. В центре комнаты валялась массивная каменная пепельница, полная окурков и ещё дымящихся самокруток, от которых откровенно пахло кислой марихуаной. На диване были разбросаны шприцы, резиновые перетяжки для рук и использованные презервативы.

Но ещё на полу лежал Хрущёв, прижатый к потёртому ламинату массивным сгустком тени. Кажется, это была та тень, которая чуть не убила Вадима, приложив головой о стену. Две другие тени – то ли те же, что были в ванной, то ли новые – сидели рядом и курили одну самокрутку на двоих, спокойно наблюдая, как красноволосый парень тихо скулил. Подойдя ближе, Вадим увидел, что Хрущёв ещё и полураздет…

– Твари, вы что творите?! – закричал Вадим, хватаясь за нож в кармане.

Две курящие тени даже не повернулись, а вот большая тень остановилась, встала с Хрущёва, медленно развернулась к Вадиму, и тот увидел раскрывшиеся чёрные провалы глазниц.

– Пошёл отсюда, – сказала тень.

– Отпусти его, – ответил Вадим, направляя нож вперёд.

– Это его место, – добавила тень, наступая на спину Хрущёва с полузадранной рубашкой. – Он знал, куда шёл. Если уйдёшь сейчас, я тебя не трону. Твоё место на другом этаже.

– Мне плевать, что ты несёшь, – Вадим приближался к тени. – Отпустил его, сука, быстро!

Призрак хмыкнул и пнул лежащего парня, который уже не пытался сопротивляться.

– Хрущёв, вставай! – крикнул Вадим.

– Я сказал тебе сидеть смирно… – почти шёпотом проговорил Хрущёв, не поднимая головы. – Отсидись до утра, и всё закончится.

– Нет! – покачал головой Вадим и расправил сутулые плечи, чувствуя прилив адреналина и ощущая, что впервые в жизни выпал шанс сказать эпичную фразу из экшн-фильма, – Я без тебя не уйду.

– Дебил, – резюмировал Хрущёв.

Тень бросилась на Вадима, но тот успел увернуться и воткнуть нож в плечо нападавшему. Призрак не отреагировал и как пушинку перекинул Вадима через бедро профессиональным борцовским движением. Курящие тени захихикали.

– Хрущёв, убегай! – крикнул Вадим и вцепился в ногу тени.

Призрак стал трясти ногой, пытаясь стряхнуть Вадима, но тот воткнул нож тени в район колена, и неявная фигура, покачнувшись, упала на диван со шприцами. Краем глаза парень заметил, что Хрущёв выползает из комнаты, похрустывая костями.

Тёмная фигура легко схватила горшок с кактусом и метнула в Вадима. Растение пролетело мимо, но пара колючек оцарапала ухо парня. Вадим с трудом поднял тяжёлую пепельницу и, не целясь, удачно попал в лицо призрака. Один бычок жутковато попал в глазницу тени и исчез внутри.

– Я открыл дверь! – крикнул Хрущёв из прихожей, как будто это было достижение.

Вадим ломанулся на выход, где Хрущёв на полусогнутых ногах держал дверь открытой. Чувствуя, как рука нагоняющей тени вот-вот дотянется до его шеи, Вадим вылетел из двери, и та, словно притягиваемая огромным портовым магнитом, громко захлопнулась, выключая крики призрака.

– Оно не выйдет сюда? – задыхаясь, спросил Вадим, слыша только тишину.

– Не должно, – ответил Хрущёв, приводя одежду в порядок, а, подумав, добавил. – Не сразу.

– Что это за хрень была? Что они с тобой делали?

– Ты сам видел, – не поднимая глаз, сказал Хрущёв. – Неотработанные гештальты молодости.

– Чего? Да что вообще происходит? Тени были… олицетворением твоих страхов? Как был у меня крекер? Но, блин, мой монстр был больше рофловый, чем страшный. Хотя рана осталась, да.

– Потому что твой монстр был на первом этаже, а мы сейчас – на втором. Масштаб гештальтов варьируется, знаешь ли.

– И что будет выше? – злился Вадим тому, что всё не мог выбить объяснения из Хрущёва. Если бы тот не выглядел смертельно измученным, Вадим бы ему врезал.

– Сходи посмотри, – предложил Хрущёв, кивнув головой в сторону лифтов за железной дверью и хрустнув шеей.

– А ты?

– Я чувствую, что ещё не готов попрощаться с прошлым, – сказал Хрущёв, смотря на дверь, из которой они вышли.

– Ты собираешься вернуться туда? Ты идиот, Хрущёв?

– Возможно, – весело пожал плечами он. – Но, как говорил Франсуа де Ларошфуко, бывают случаи в жизни, выпутаться из которых может помочь только глупость.

Пробежавшись глазами по номерам других квартир, Вадим остановился на номере 399 и спросил:

– Все квартиры здесь с твоими, как ты выражаешься, гештальтами?

– Они могут быть и твоими.

– Я хочу заглянуть в 399. Ты со мной?

Хрущёв взглянул на 144 квартиру-притон и, подумав, сказал:

– Да. Эх-ох, развеюсь напоследок.

Квартира Аниных родителей не изменилась: позолоченная мебель с краской, полускрывающей потрескавшееся дерево, пыльные электросвечи в настенных канделябрах, семейные фотографии в рамах, заслуживающих место в Третьяковской галерее. Шик и блеск помещения, обставленного отцом Ани, «новым русским», навсегда оставшимся жить в девяностых.

– Пародия на Версаль? – хмыкнул Хрущёв, рассматривая лепнину на потолке вокруг люстры из муранского стекла.

Трёхкомнатное жильё в хорошем районе Ессентуков само по себе было роскошью, но особый блеск в воспоминаниях Вадима оставило не сусальное золото, узорами покрывающее импортный унитаз, а Аня – его одноклассница, с которой в этой квартире они впервые остались наедине.

– Это твоя квартира? – спросил Хрущёв.

– Нет, квартира моей первой девушки.

– А моей первой любви ты имел честь быть представленным в прошлой квартире.

Вадим намеревался спросить, кого из трёх теней следовало подставить в категорию «первой любви», но решил, что это будет слишком грубо.

– В каждой квартире какая-то подстава? – спросил Вадим, уже привычно достав нож из кармана и осмотрев все помещения: пусто.