Довольная Юля предупредила помощницу руководителя, что ее отпустили по важному делу, и уехала с шофером Мирослава Александровича. Приятно было покататься на дорогой машине с кондиционером в такое время дня.

Вернулась она через полтора часа с улыбкой до ушей. Она зареклась, что никто не испортит ей настроение. Ведь чувствовать себя здоровым – это чувствовать себя счастливым.

И почти не раздражало Юлю то, как громко Галина Ивановна отчитывала заместителя какого-то начальника. Выпустив пар, пожилая помощница стала собирать в папку анкеты, за которые, по ее словам, отвечала головой перед Аленой Андреевной.

–Ох, уж эта Алена! Конец рабочего дня, а она тут звонит… – приговаривала она злобно, – ну что за человек?!

–Может, все выправится? Все – люди, у всех могут быть проблемы на личном фронте, – вспомнила девушка разговор с Мирославом Александровичем.

–Ой, я тебя умоляю, Юленька! – скривилась женщина и махнула рукой в сторону кабинета директора, – Вот – ее личный фронт.

Пальцы Юли зависли над клавиатурой.

–Ну что ты как с неба свалилась! – сказала пожилая помощница директора и скрылась из приемной.

Юля поморгала, собралась с мыслями и допечатала документ в благостной тишине. Затем прочла запрос по внутренней почте и пошла исследовать стеллаж с папками в поисках корреспонденции за прошлый год.

Из своего кабинета в приемную вышел Мирослав Александрович и удивился.

–Юля?… собирайся, уже седьмой час. Мы официально работаем до пяти. Ты – до шести.

–Да я скоро, только папку найду. И надо дождаться Галину Ивановну.

–А-а, командный дух? – и он оперся на ее стол одной рукой.

–Иерархия! Как она говорит, – улыбнулась Юля и смешно подняла палец кверху.

–Иногда она много говорит, – сказал Мирослав Александрович, думая о своем.

–Ну, бывает. Но я фильтрую, – ответила она и достала, наконец, нужную папку.

–Кстати, как съездила к доктору?

Юлия обернулась со счастливыми глазами, прижимая к себе документы:

–Он – мой Бог!

–Да? Вот так поворот! – удивился Мирослав Александрович.

–У меня шея полностью круг делает, – продолжила Юля, – могу теперь и влево, и вправо ее поворачивать. Я даже забыла, как это! Вы просто не представляете, что это для меня значит…

–Ну я рад, что твои мучения проходят не зря, – и он довольно кивнул.

–Я Вам очень благодарна, Мирослав Александрович, – и тут она выставила перед собой ладони, почти дотронувшись до него, – только сейчас молчите. Просто примите то, что я сказала. Я и так знаю, что Вы думаете. Дайте мне уйти сегодня с хорошим настроением, пожалуйста!

Она была такая искренняя и довольная, что он не смог не улыбнуться в ответ.

–Хорошо, я понял. Тебя подвезти? – и его дыхание коснулось ее волос.

–Меня? – удивилась она, – спасибо, не надо.

Вошедшая Галина Ивановна моментально просканировала их взглядом. И Юлия с руководителем, словно две ударившиеся волны, отхлынули друг от друга.

Следующим утром Юля наблюдала любопытнейшую картину, как гроза-директор пытается скрыться от женщины-кошки по всей приемной.

–Ну уж нет! – огибала она стол, следуя за ним, – Ваше собрание только через пятнадцать минут, у Вас есть свободное время! К тому же я говорила, что больше не намерена сидеть на Ваших планерках!

–Я Вас понял, Галина Ивановна, я же сказал – решу! Юлия Викторовна, доброе утро. Срочно зайдите, – сказал Мирослав Александрович, выхватив взглядом Юлю в дверях приемной.

Юля бросила свой рюкзак на стул и метнулась к нему в кабинет. Мирослав Александрович захлопнул за ней дверь прямо перед носом Галины Ивановны и поставил руки на пояс:

–Вот где взять терпения?

–У терпеливого, – выдала Юля и присела на стул.

–А где здесь взять терпеливого? – рассмеялся он, идя к своему столу.

Юлия улыбнулась в ответ и вдруг заметила, что этим утром у него тяжелые, наверное, еще влажные волосы. Он был в светлой рубашке с коротким рукавом и отутюженных брюках.

–Теперь ты будешь присутствовать на моих собраниях и сразу печатать по ходу пьесы. У моего помощника нелады с компьютером – поэтому она записывает в блокнот по-старинке, а потом набивает в протокол еще полдня. У нее от этого стресс. А следом – и у меня.

–Заметно, – пряча улыбку, ответила Юлия, – я поняла, Мирослав Александрович, скажите – где ноутбук, и я все сделаю.

–Ты так всегда отвечай. Хорошо? И жизнь моя станет легче.

Она снова улыбнулась и стащила конфету из вазочки перед собой.

–Ой, а… можно? – уточнила она с опозданием.

Мирослав Александрович развалился в своем кресле напротив и кивнул:

–Тебе – можно.

Но она вдруг положила ее обратно.

–Что? Не хочешь особого отношения?.. да и правильно.

Юля внимательно посмотрела в его темные глаза, от улыбки у него остались только лучики у глаз.

–Если будут мысли на планерке, можешь поделиться, – продолжил директор, – твоей головой пользоваться надо.

–Какая-то оскорбительная похвала.

–Ты – мой ресурс в этих стенах, привыкай.

Юля чуть прищурилась, смотря на него. Раньше ее молчания в ответ бывало достаточно, чтобы их общение прекратилось на некоторое время. Но сейчас все усложнилось, ведь покинуть руководителя просто по настроению теперь непозволительно.

И вскоре началась планерка… Мирослав Александрович оказался чрезвычайно резок с коллегами, которые опоздали:

–Юлия, запишите фамилии тех, у кого на один ноль укоротятся премии в этом месяце.

Вообще, фиксировать идеи и предложения сотрудников оказалось крайне сложно, поскольку часть мнений руководитель даже не дослушивал, отметая на ходу. Вопросы и уточнения сотрудников критиковал или вовсе игнорировал. Передаваемые документы читал с видом инквизитора, и, что еще хуже, даже не считал нужным комментировать. Хотя, в принципе, хватало и его взгляда. И, неудивительно, что мозговой штурм присутствующих после этого напоминал больше партизанское движение из-за плеча соседа. Сотрудники говорили все реже и тише, а в глазах Юлии все больше зрело негодование при взгляде на директора.

В результате, потраченное время было обозначено руководителем как бестолковое, а присутствующие названы безынициативными работниками. Когда же все покинули кабинет директора, Юлия закрыла ноутбук и включила кондиционер на усиленное охлаждение воздуха.

–Тебе жарко? – поднял он брови.

–Как в пыточном зале.

–Да что ты…

–Боюсь, сегодняшний протокол получится коротким, Мирослав Александрович.

И Юля отвернулась, чтобы уйти.

–Ну ты продолжай. Куда собралась?

–А можно – не продолжать?

Юля сделала боком еще несколько шагов к двери, прихватив ноутбук.

–Почему? – искренне удивился он.

–Что-то нет желания после увиденного, – возмутилась Юлия его непонятливостью.

Сегодня она была одета в черный сарафан и белую блузку, что соответствовало учительской строгости ее взгляда.

–А я-то думал, может, хоть ты скажешь что-то нормальное…

–Неужели Вы считаете, что здесь не было нормальных предложений?

–Что я считал – я им сказал.

–Вообще-то, люди пытались работать с Вами, я видела.

–У меня и моих сотрудников за плечами опыт. От взрослых людей мне нужны зрелые решения. Сегодня я их не услышал.

–Людям куда важнее нормальное отношение к их мало-мальской идее, чем опыт, даже Ваш. Если у Вас нет интереса и уважения к их словам, то и фонтана идей от них Вы не получите.

–Каждый из них обязан понимать ситуацию на строительном рынке, и главное – адекватно оценивать свои предложения в рамках этого рынка. Никто, кроме них не виноват, что их мысли на ладошке, за пятнадцать минут до планерки, не заслуживают моего внимания и финансовых вливаний.

Юлия посмотрела на него, кусая губы, и оглянулась на дверь:

–Ясно. Я все-таки пойду.

Она не хотела продолжать эту тему, и он это видел.