– Она либер, – пояснил Смит. – Хотя сама скромничает и грубо обзывает себя недолибером. Но уверяю, вы вряд ли почувствуете разницу.

Сообщение американца вызвало у нас повторный всплеск интереса к новому члену команды. Слухи о том, что на ОСП работает либер, ходили давно, однако все считали, что это рекламный трюк «Противодействия», призванный привлечь к сотрудничеству либеров. Которые, вообще-то, категорически отказывались сотрудничать с властными структурами любых уровней.

На недолиберов, что бы это ни значило, правило, очевидно, не распространялось. Или Крошка была исключением из него.

– Она вам поможет в работе, – продолжал Смит. – А вы обязаны обеспечить ей безопасность. Либеры не в состоянии одновременно следить за обстановкой и прощупывать окружающее. Особенно если приходится делать это глубоко.

– Что ж, выбирайте двойку себе по вкусу, – сказал Гридин. – Так будет лучше.

– Чтоб у семи нянек дитя без глаза не осталось, – пояснил Артем.

Мы расхохотались – ну да, с командиром нас как раз семеро. Гридин посмотрел на нас неодобрительно и выставил вперед руку с вытянутым указательным пальцем.

– Пальчик-тест, – сказал он. – Смеяться будем?

Мы заржали пуще прежнего.

– Не прошли, – констатировал Гридин.

– Ты средний покажи, – предложил Пашич. – Со средним пройдем.

– А пересдача не предусмотрена, – ответил Гридин и обратился к Крошке: – Ладно, выбирайте двойку. Если не пропала охота с нами дело иметь.

– Можно на ты, – улыбнулась она и подошла к нам с Дашей. Угадала безошибочно. Или ей Смит наши полные досье давал читать?.. В разведгруппе мы единственные в прошлом имели в друзьях либера. И тоже женщину.

Я вспомнил Ингу, наш поход по трем мирам, тогда еще чисто любительский, остальных наших… На Землю кроме нас с Дашей вернулись только Машка и Эпштейн. Лысый остался на Сангароа. Инга тоже, но она собиралась вернуться оттуда на Рорбести. Остальные погибли…

– На улице Грушевского формируется бронеколонна четвертого инженерно-строительного батальона восьмой технической бригады, – прервал мои воспоминания Смит. – Идете с ней. Ваша текущая задача – зачистка будущей зоны отчуждения вокруг хоула и обеспечение прикрытия строителей на первом этапе расчистных и строительно-монтажных работ. Киевский хоул предполагается блокировать наглухо: над ним возведут бетонный саркофаг. Но фактически, вы сами готовите себе плацдарм, с которого пойдете на ту сторону и на который сможете отойти в случае трудностей. Со мной держите постоянную связь, однако мое участие в операции будет чисто консультативным. Стоит ли напоминать, что передача любой информации, попадающей в категорию «разведданные», должна осуществляться по конфиденциальному каналу даже между членами группы? Думаю, не стоит. Решение о переходе на ту сторону принимаете самостоятельно. Это все. Желаю удачи.

Смит осчастливил нас патентованной штатовской улыбкой, мы попрощались, вышли и остановились неподалеку, возле окружающего периметр сетчатого забора. За ним, между сваленных деревьев, которые не успели распилить и вывести, торчали толстые серые штыри высотой в рост человека.

– Молодая поросль? – задалась вопросом Даша. – А потом из них получится что? Пальмы?

Я сверился с базами известных мутаций и сказал:

– Ничего из них не получится – уже все получилось. Это грибы. Кстати, их даже можно есть. Хоть сейчас руби, ошкуривай и в суп.

Гридин связался с кем-то – ему сообщили, что наши вездеходы стоят у ворот, и спецназ уже там.

– Какие машины дали? – поинтересовался Пашич.

– Боевого для нас ничего не нашлось, – ответил Гридин. – Поэтому выделили экспедиционные «Первопроходцы», новые. Таких ты еще не видел. Из оружия там – спаренный крупнокалиберный пулемет с боекомплектом в четыре тысячи патронов. Гранатометов нет, пушки тоже.

– Кисло. Лучше бы «Сталкеров» дали.

– Зато у этих салон удобный, в них реально жить можно. А «Сталкеры» твои в плане комфорта – гробы на гусеничном ходу. Денек покатался по пересеченной местности – и к вечеру тебя можно хоронить.

– Смотрите! – сказал Зунг, указывая в сторону дома метрах в двухстах за периметром.

Оттуда к стадиону пробирался потрошитель. Увидев нас, он плотоядно заурчал, рванул вперед огромными скачками, а подбежав поближе, прыгнул с явным намерением перемахнуть забор. Конечно, у него не вышло, но попытка была хорошей: он сиганул вверх метра на три с половиной и повис на сетке. Его шарахнуло током, но он не упал – когти застряли. Мутанта трясло, он рычал, от него летели искры, а под конец пошел дым. Даша достала пистолет и выстрелила пять раз подряд. Потрошитель отвалился от забора и рухнул вниз, прекратив бесполезный расход электроэнергии.

– «Желаю удачи», – передразнила Даша Смита, пряча пистолет в кобуру. – Сам-то тут останется сидеть.

– Будем надеяться, что георазведка даст маху и какой-нибудь кротовник проберется прямо в его палатку, – сказал я. – Если не съест, так хоть нервы попортит.

Колонна четвертого инженерно-строительного батальона растянулась по улице Грушевского от поворота на Московскую улицу, куда загибался ее хвост, до Дома офицеров. То есть до того, что от него осталось. Теперь на руинах здания два пожирателя закусывали зазевавшимся омегой. Они так увлеклись этим занятием, что не обращали никого внимания на суету и гул двигателей по соседству. Камеры круживших в небе беспилотников передавали нам картину пиршества во всех подробностях.

– Вот погань, – услышали мы по связи голос комбата. – Эй, Лисовски! А ну-ка сними их обоих.

Точно почуяв, что трапезу сейчас прервут, один из пожирателей оторвался от добычи, повернул окровавленную морду в сторону колонны, и пуля прилетела прямо в нее. Мутант вскинулся вверх, взмахнул похожими на лапы руками и шмякнулся на обглоданный труп омеги. Второй пожиратель вскочил, угрожающе наклонился вперед, оскалился, схлопотал свою пулю и упал на первого.

Наши вездеходы меж тем успели занять свое место в самом начале длинной железной колбасы.

– Тронулись, что ли, – сказал комбат.

«Колбаса» с лязгом пришла в движение, начиная с головы.

– Надо было нас по колонне через равные промежутки раскидать, – буркнул Грицай.

– Тебя забыли спросить, – тут же отозвался Артем.

– А вот и забыли! Не тебя же спрашивать?..

– Общий канал не забивайте, – одернул их Гридин. – Своего уже мало?

Колонна не спеша двигалась в сторону Верховной Рады. Впереди шел тяжелый армейский путепрокладчик, оснащенный бульдозерным и крановым оборудованием, способный расчищать дороги в самых гиблых завалах со средней скоростью десять километров в час. Пока ему работы находилось немного: он разве что убрал пару упавших на проезжую часть деревьев Мариинского парка и засыпал попавшим в отвал мусором несколько мелких воронок.

Я рассматривал те деревья, что устояли. Они потеряли все листья, почернели и вздулись уродливыми шишками от оснований стволов до кончиков веток, но, похоже, отлично себя чувствовали. Согласно базам данных, некоторые вымахали вдвое, а то и втрое против своего первоначального роста.

– Где-то я такое уже видел, – сказал я.

– Не-ет, Сереж, – возразила Даша. – Где мы такое видеть могли?

– Я не говорю – такое же точно. Похожее.

Что-то еще было не так с этим парком – мне пришлось запросить вид с беспилотника сверху и сбоку, чтобы понять. Ну да – штыревидные грибы. Гигантские. Они возвышались над кронами деревьев, словно телеграфные столбы над полынью.

– Не туда нас на зачистку послали, – посетовал Грицай, когда позади остались и Рада с Мариинским дворцом, и здание Кабинета министров. – Вот где бы я с удовольствием пострелял, так это у Рады. Там, поди, до сих пор бегают наши мутировавшие депутаты и их прямые потомки.

– Мы слышим голос лояльного гражданина собственной страны, – провозгласил Артем.

– Ой, а ваши думаки – они лучше, что ли?

– Да как тебе сказать. У нас многие с удовольствием зачистили бы всю Москву, не дожидаясь появления там хоула и начала мутаций.