Мы не тратим свое время на торговлю, поэтому нас считают глупенькими.

  - Ты поняла меня, Семирамида, - Саломея сияла, как новенькая золотая монетка. - Шлем воина закроет клеймо рабыни на моей голове.

  Поэтому я смогу торговаться, как свободная, а не как рабыня.

  - Не посчитают ли тебя, девушку в шлеме, за дурочку? - Семирамида засмеялась.

  - В Микенах многие девушки и женщины носят шлемы, - Саломея попыталась забраться на Буцефала.

  Получилось с третьей попытки.

  Семирамида не помогала ей, потому что одна рука занята придерживанием мешков, а вторая - пробита стрелой.

  - Зачем в городе вы носите шлемы? - Семирамида разрешила Буцефалу выбирать дорогу.

  - Мужчины часто бьют кулаком нас по голове, - Саломея криво усмехнулась.

  Она как можно старалась помогать Семирамиде с мешками. - Мужья колотят своих жен.

  Парни бьют своих возлюбленных невест.

  И все по голове.

  - Вы позволяете мужчинам бить вас? - Семирамида фыркнула.

  Фыркнул и Буцефал.

  - Не позволяем, - Саломея захихикала. - Какая же дурочка разрешит себя бить.

  Но мужчины в Микенах горячие, как Геракл.

  Не спрашивают разрешения, когда хотят побить девушку.

  Но и нам разрешено защищаться.

  На каждый удар мужчины мы обычно отвечаем тремя ударами.

  Не сильными, но хоть как-то защищаемся.

  Шлем на голове девушки в Микенах никого не удивит.

  - Поэтому твой отец так легко согласился с твоей злой мачехой, что тебя нужно отвезти умирать в горы.

  Мужчины, даже отцы, привыкли издеваться над женщинами и дочерями. - Семирамида посмотрела на небо: - К вечеру будем в Микенах.

  Если, конечно, снова не упадешь с коня, когда на нас нападут новые ополченцы.

  - Шуточки у тебя, как и твоя красота, Семирамида, - Саломея пробурчала.

   - Что означает, что шуточки у меня, как и моя красота?

  - Шуточки у тебя идеальные, как и твоя красота идеальна, Семирамида.

  - А твои слова приятны моему слуху, Саломея, - Семирамида захихикала. - Что не скажу о твоей левой руке.

  - Что моя левая рука? - Саломея притворно удивилась.

  - Твоя левая рука держится за мою левую грудь.

  - Но у тебя же нет правой груди, амазонка, - Саломея продолжала игру. - Была бы правая грудь, я бы и за нее держалась, чтобы не упасть с Буцефала.

  Нам же важно, чтобы я не упала, правда, Семирамида?

  - Да, нам, разумеется, очень важно, чтобы ты держалась за мою грудь, Саломея, - Семирамида расхохоталась.

  Саломея тоже залилась искристым серебристым смехом.

  Буцефал даже прибавил хода и все время поворачивал голову: чем это хозяйка и ее подружка занимаются?

  Над чем смеются?

  Дорога расширялась и расширялась.

  Девушки замолчали.

  Семирамида думала о том, что сегодня потратила слишком много времени и сил.

  "Обидно, что не на продвижение к поясу Ипполиты, а на ерунду.

  Что я выиграла в этой битве?

  Конечно, радость победы прибавила сил.

  Но рана в руке заставит меня быть более осторожной некоторое время.

  Как-то не совсем гладко складывается мой поход".

  "Толстый Хироко покупает все, и дает хорошую цену, - Саломея перебирала в памяти торговцев в Микенах, которым можно сдать трофейное оружие. - Но Хироко слишком жадный и трусливый.

  Он немедленно сообщит стражникам, что я и амазонка привезли оружие.

  Если кто узнает меч Жульена, или кинжал Пифагора?

  Меняла Аристофан дает меньше, чем Хироко, и не торгуется.

  Аристофан тоже сообщит стражникам, но не сразу.

  Когда сбудет то, что мы ему сбыли.

  К Аристофану можно, но он дает меньше, чем Хироко.

  Моя честь в отстаивании интересов Семирамиды пострадает.

  Конечно, Семирамида не заметит и не подсчитает, сколько мы дожны были бы получить от Хироко, а сколько получим от Аристофана.

  Но я же хочу как лучше: для себя и для Семирамиды.

  Моего золота в пещере отшельника Каверза хватит на несколько армий.

  Но дело не в том золоте, а дело во мне.