Рим сказал:
- Не понимаю. Для чего вы хотите узнать от нас то, что скрывают от нас уже довольно давно?
- То есть?
- Я имею в виду, для чего вам это нужно? Это проверка или что-то типа того? - Рим снова вскинул руки. - Потому что если мы действительно не знаем, то вряд ли сможем дать сколь угодно точный ответ.
Сан Саныч ничего не сказал, молча покачав лишь головой. Он ожидал, что Рим задаст еще один вопрос. И он действительно последовал:
- Тогда вы можете объяснить кое-что, Сан Саныч?
Рим и Сан Саныч издалека внимательно смотрели друг на друга. Один - глубокими, изучающими синими глазами, другой - холодными, стеклянными зелеными. Оба будто бы находились в гипнозе, утопая друг в друге. Свидетель невольно сглотнул. 'Ну его на хрен. Лучше бы я пошел домой, честное слово'.
- Я вас внимательно слушаю, юноша.
Рим начал, и у Женьки от его слов округлились само собой глаза:
- Скажите, пожалуйста, Сан Саныч. Почему мы выбрали себе людей (а может, мы их даже и не выбирали, и они решили все за нас), которые посчитали нужным забыть, а не пытаться вспомнить и обо всем хорошенько подумать? Мы наделили их большим правом решить дальнейшую судьбу человека, и теперь что? Наш мир в попытках восстановиться рушится. Мы будто связаны невидимыми цепями, которые сами же себе замкнули. Наука как институт ничего не изобретает, а просто является носителем фактов, которые констатировали очень и очень давно. Как я понял, мы сейчас не развиваемся, а просто используем то, что человек придумал уже сто лет тому назад. И что? Почему мы решили остановиться здесь, в этом странном перепутье? Почему не решили идти дальше? Наверное, все дело в Великом распаде, потому что нам даже не дают понять, что это вообще такое? Может быть, вы сможете ответить?
Сан Саныч как будто бы выпал из своего тела, поскольку был глубоко погружен в самого себя. Но он не казался смущенным или растерянным. Он казался...понимающим? 'Как много вопросов, любознательный юноша. Я тебя прекрасно понимаю, сам был таким юнцом, не ведающим, не знающим. Но знание приходит всегда, рано или поздно'.
- Ты когда-нибудь открывал Обратный кодекс, Рим? Если да, то ты хорошо помнишь самый первый постулат? 'Мы, народ сего мира, измученный и истощенный, раздираемый внутренними противоречиями и убеждениями, а также поглощенный и выброшенный с праведного пути Великим распадом...'
- '...присягаем Сенату и решению ему великому, даруемое нам от глубокого человеческого таинства, и принимаем Обратный кодекс', да-да-да. - Рим небрежно махнул рукой. - Но что это, черт подери, вообще может значить?
- Согласен, звучит абстрактно, - подключился Женька. - Но я так понимаю, Великий распад стал отправной точкой во всем том, что пошло дальше. - Когда Женька начинал рассуждать, веселость на лице сразу сметалась, и ее место занимала серьезность.
- Правильно мыслишь, Евгений.
- И что же с того? По какой причине мы не можем послать этот Кодекс к чертовой матери? Вы можете себе представить, что могло произойти, если бы...?
- Конечно, представляю, Рим. - Сан Саныч лишь чуть наклонился вперед, не вставая со стула, но Риму показалось, что он подошел к нему опасно близко. - И не только представляю. Я это прекрасно видел своими глазами.
Рим от услышанного нахмурился, а затем раскинул брови ко лбу и наклонился. Женька раскрыл рот от удивления, уже в какой раз.
- Не понял ни хрена, извиняюсь за выражения. Что вы имеете под этим в виду? - Женька начал потихоньку приходить в себя.
- Самое что ни на есть прямое значение сказанного. Я был там, где Великого распада не произошло. Я хорошо видел, каким бытом занимался тот человек, на каких машинах люди пересекали время и пространство, в каких домах они жили. В том мире, вернее, в той проекции, не четыре страны, а целых двести, и все они живут вместе, бок о бок. А общаться люди из разных точек того могут с помощью маленьких металлических корпусов, которые они называют 'смартфонами'.
Женька развесил уши, и впитывал в себя слова, которые доселе не слышал, как губка. А Рим, казалось, вовсе и не удивлялся, и иронично махнул рукой:
- Что и требовалось доказать. Технологии могли шагнуть далеко вперед, но... - Лицо Рима неожиданно изменилось - он захотел предпринять попытку подловить Сан Саныча на сказанном. - Тогда скажите вот что - как мы должны поверить вам, что все, о чем вы говорите - не блеф и не выдумка из вашей головы?
Сан Саныч призадумался. Покрутил кольцо вокруг пальца, провел пальцем по блестящей поверхности камня. Кроваво-красный камень блеснул белым светом, отразившимся в глазах Сан Саныча. Он сунул руку в карман своего пиджака и достал оттуда маленький черный кирпич. До стола было подать рукой, однако Сан Саныч небрежно отшвырнул его к деревянной поверхности. Кирпич не грохнулся камнем, однако проскользил по столу к противоположному краю.
Рим приподнялся и взял со стола черный кусок металла. Он очень сильно напоминал ту электронную игрушку, что обычно есть у всех детей Восточной стороны, только на два порядка меньше, и больше напоминала маленький экран. Сверху Женька присоединился, изучая ее. Внезапно, что для Рима, что для Женьки, поверхность загорелась вмиг белыми буквами: 'Белый свет, черная бездна, синее пламя. Кровь, текущая из глаз. Я ничего не упустил?'.
Теперь сидеть с открытым ртом предстояло Риму. 'Мне этого хватает, очень даже хватает'. Женька своего предела удивления достиг, так что от нового открытия голову не потерял, но был все так же шокирован. 'Невероятно, смартфон! Просто телек в миниатюре! Мне хочется побывать в этом мире, очень и очень сильно. Сколько еще таких штук там есть?'.
Сан Саныч слегка усмехнулся, наблюдая, как два взрослых на вид, но душой молодых человека, изучают неизвестный им предмет, не из их мира.
- Конечно, странно, что при имитации копирования может случиться мелкое нарушение целостности структуры мозга и другие побочные эффекты. Не бойтесь, повреждения такого рода, вызванные такими явлениями, заживают довольно быстро. Наверное, будь бы у вас Осколок, вы бы перенесли имитацию легче.
