– Я-то, дурак, старейшину послушал. Иди, говорит, к Пуму, у него там все друзья – воины непобедимые, с любым злом одним пальцем справятся, попроси, пусть нам помогут. Знал бы, какие тут снобы кругом, никогда бы в такую даль не потащился. Ничего, мы сами не робкого десятка, – Шумми сжал кулаки.

– Поможем обязательно, – сказал Юниэр, – это не справедливо, чтобы такие чудесные грибуны не встретили поддержки. Давайте ко мне зайдем, перекусим, соберем вещи. Сегодня же выйдем в поход.

– А кто пойдет-то? – спросил Пум.

– Я пойду и Мирэя, – решил Юниэр и направился в сторону от берега, приглашая грибунов следовать за собой.

– Этот Юниэр, он кто? Вроде фейра? – прошептал Шумми Буги на ухо.

– Нет, поприличнее, – ответил тот, – и знаешь почему? Есть в нем наша кровь.

– Врешь! Откуда?

– Секрет. Не проболтайся в деревне. От папы Пума.

– Убью, Буги, за такие идиотские шутки! Лучше скажи, какой из себя его дружок, Мирэй? Покрепче этого будет?

– О, Мирэй – настоящий богатырь, здоровый, как бизон. Сам увидишь, – соврал Буги.

Юниэр провел грибунов мимо стражей во владения Исанны; фейры по-прежнему не обращали на коротышек никакого внимания. Приятели остановились у симпатичного белого домика, где у фейров гостили друзья и путники.

– Мирэя! – закричал он. – Встречай гостей.

Три грибуна заворожено наблюдали, как из открывшейся двери появилась светлолицая синеглазая девушка. Она тоже глядела на них изумленно: раньше ей не приходилось встречать грибунов.

– Познакомься с моими друзьями, Мирэ, – Пум, Буги и Шумми, прошу любить и жаловать.

Грибуны смущенно расшаркались, и Мирэя пригласила их к завтраку. Пока они усаживались, она распорядилась принести дополнительные порции.

– Твоя жена, как жемчужина – век смотри, не налюбуешься, сплошное восхищение, – прошептал Пум.

Юниэр улыбнулся.

– Это она вышла замуж за какого-то Зарада? – поинтересовался Буги на всякий случай.

– Тебя никто не называл тактичным, правда, Буги? – Юниэр укоризненно приподнял бровь. – Эта девушка за меня замуж вышла, а Зарад на другой женился, но это я тебе потом объясню.

– Очень интригующе. На вид она ничего, не придерешься, поздравляю.

– От тебя принимаю как комплимент.

Шумми Сосна бросал на Буги свирепые взгляды, но тот их не замечал.

– Любезный Буги, – прошипел Шумми, – не согласишься ли ты полить мне на руки?

– Всегда так, – проворчал Буги, – только присядешь и начинается: Буги, подай то, Буги, подай это! – Но встал и подошел к бочке с водой.

– Это и есть твой богатырь? – возмутился Шумми. – Ты у меня нарвешься однажды!

– Да я, – оправдывался Буги, – сам ее впервые вижу.

Когда принесли завтрак, гости изумленно уставились на тарелки. На каждой лежала серенькая пористая лепешка с кубиком, похожим на масло, но ярко-желтого цвета. К ним прилагался ломтик нежно-зеленого мясистого фрукта. Юниэр, заметивший замешательство грибунов, подмигнул Мирэе и спросил:

– Что же вы ничего не едите, дорогие гости?

– А это, вообще, едят? – нахмурился Буги.

– Да, – поддержал его Шумми, – фейры тоже такое едят? Или вы заказали специальный завтрак для грибунов?

– Еда фейров исключительно питательна, – заметил Юниэр.

– Верю, – скривился Буги, – с одного взгляда наелся. – Он отставил блюдо подальше.

Мирэя прыснула.

– Да вы попробуйте сначала.

– Простите, но я не буду есть, пока мне не разъяснят, из чего это сделано.

– Какой ты недоверчивый, Буги! – воскликнул Юниэр. – Это называется рота, а это – брота и окмо-тока, ешь!

– Рота, брота и окмо-тока? – повторил Буги, как заклинание.

Пум Рыжик был очень голоден. С пяти утра у него не было ни крошки во рту, а он был не из тех, кто способен долго терпеть голод.

– Препираетесь, препираетесь! Утомили, – сказал он, решительно размазывая броту по роте, и начал есть. Немного скривился, но жевать не перестал.

– Неплохо, – выдавил он. Остальные грибуны осторожно последовали его примеру. Когда тарелки опустели, Мирэя принесла чашечки с десертом.

– Это уже всем знакомо: клубника со сливками.

После первой же ложки Шумми Сосна задумался и решительно отодвинул чашку в сторону.

– Не могу я есть клубнику со сливками, когда из моей деревни грибуны пропадают.

– Где находится ваша деревня? – спросил Юниэр.

– Не очень далеко, – ответил Пум, – Шумми до моей таверны за шесть дней добрался.

– Когда я уходил, то всем строго наказал из нор не вылезать, перебиваться запасами, пока мы не вернемся. Раньше грибуноглот только тех грибунов ловил, которые в лесу ему попадались, но, боюсь, если никто туда не пойдет, то он за добычей и в деревню наведается. Надо бы поторопиться.

– Хорошо, – согласился Юниэр, – сегодня же и отправимся.

Юниэр и Мирэя распрощались с Исанной.

– Спасибо за долгий приют и понимание. Но в такое время нельзя сидеть на месте. Должны и мы принять участие в борьбе с нашим общим врагом. Сначала мы грибунам поможем, а потом возьмемся за задачи посерьезнее, – сказал Юниэр.

– Ступайте, – согласился Исанна, – но будьте осторожны: походы по землям Крора – это не прогулки по парку; кого угодно можно встретить. Впрочем, ты, Юниэр, знаешь. Помни, что рисковать не надо, ты теперь не один. Может, Мирэе лучше остаться в Эррилии?

– Нет, – живо возразила Мирэя, – я с ним иду.

– Ну что ж. Да хранит вас всеблагая Явь.

Свидание с Исанной было кратким, так как ему еще предстояло решить, как вызволить из Изморга пленных фейров.

Пума доставили морем до дельты Иртуна, откуда он отправился в Петлицу приглядывать за "Большой Пирушкой", а отряд из четырех добровольцев: Юниэра, Мирэи, Шумми Сосны и Буги Нытика, – отправился вверх по Иртуну. Плыть по реке на лодке было легче, чем идти по берегу пешком, поэтому спасатели решили воспользоваться речным путем, пока позволял маршрут.

Путешествие было довольно приятным, если не брать во внимание постоянные перебранки между грибунами. Шумми Сосна терпеть не мог Буги за то, что тот его подначивал, а Буги тем больше нравилось изводить Шумми, чем горячее тот реагировал.

Но Юниэр и Мирэя не замечали их ссоры. Мирэя впервые участвовала в походе по Большой земле, и беспричинная радость переполняла ее. Этот поход был, как свежий ветер для их чувства, их постоянно влекло друг к другу.

– Жалеешь, что не осталась в Эррилии? – дразнил ее Юниэр.

Глядя, как они оба сверкают от счастья, Буги пожимал плечами.

– Не понимаю, они что, медовый месяц справляют или серьезным делом занимаются?

Вечерами, перед тем как все засыпали, Мирэя рассказывала сундарские легенды о днях давно ушедших. Эти истории очаровывали Шумми. Он не мог уснуть, думая ночи напролет о великих героях прошлого, о прекрасных вещах, созданных людьми и фейрами, о том, каким добрым мог бы быть мир. Но бессонница не утомляла его, напротив, он чувствовал прилив сил.

Всего два дня пути оставалось до Весёлки, и путники шли лесом. До сих пор им не встретилась ни одна живая душа, добрая или злая. Лес был сырой, с множеством ручьев и болот.

– Я не жалуюсь, – бормотал Буги, – что промочил ноги, потому что это случилось раньше, в лодке.

– Ты прожужжал мне об этом все уши, – буркнул Шумми, – научись летать, если такой чувствительный.

– От тебя, Шумми, только гадость услышать можно.

– Ой, замолчи, я с тобой больше не разговариваю.

Вдруг до путников донесся стон, а потом ругательства.

– Тсс, – сказал Юниэр, – нам следует быть осторожнее.

– Ничего страшного, – пожал плечами Буги, внимательно вглядываясь вдаль. – Это подгорец орет. Его болото засасывает.

– Надо помочь! – воскликнул Юниэр.

– Зачем? – возразил Буги. – Может, он скверный подгорец.

– Это мы выясним. Не будь таким равнодушным, Буги.

Юниэр нашел корягу покрепче и поспешил к страдальцу. Совместными усилиями с обеих сторон подгорца удалось вытащить на твердую землю.