В фейрском владении Эррилии было спокойно: никто не воевал, не голодал и не нападал исподтишка. Но каждый день приходили разведчики из самых разных мест и обменивались новостями с Исанной и его приближенными. В Рудауре злоги отравили источники, и две деревни вымерли. Мирное население Лебенина подверглось нападению свирепых южан, и тех, кто выжил, угнали в плен. Отряды злогов подходили все ближе к Ратанцам, а черные шатуны Сарказа уже летали над Земуной.
Мирэе передавались страхи людей и фейров, окружавших ее. Даже воздух казался отравленным; люди не жили, а терпели беду за бедой. "Как же мы, сундарцы, могли быть такими равнодушными? – думала она. – Давно пора было сделать что-то решительное, не дать злу расползтись. Как случилось, что главной заботой для нас стала жажда бессмертия? Пожили бы где-нибудь в Рудауре, вряд ли захотели бы вечного продолжения этой агонии!"
Вечером обстановка в доме Исанны разряжалась: люди и фейры вместе ели и пили, обменивались шутками, смеялись. Но Мирэя не находила покоя, и любое веселье казалось ей кощунством. Все, что разведчики рассказывали днем, ночью превращалось в видения, и Мирэя плакала, просыпаясь. Ей снились кошмары. Юниэр спал как младенец и счастливо улыбался во сне. Он заметил, что Мирэя печальна, и пристал к ней с расспросами. Ее признания поразили его.
– Кошмары в доме Исанны? Невероятно. Для всех путников этот дом, словно очаг надежды. Доброжелательное обращение и фейрские волшебства навевают покой и забвение. Все, кто живет здесь, излечиваются от тоски, и даже самые нервные, поверь мне, спят в Эррилии хорошо.
Не медля, Юниэр попросил свидания у Исанны.
– По-моему, Мирэя больна, – пожаловался он. – Она так безнадежно грустна, словно вместила все печали и ужасы Крора, и даже у тебя не может спать спокойно.
Исанна немного смутился.
– Твоя жена – редкая идеалистка. Она не видела жизни, что непростительно для такой важной особы, как королева Сундара. Киннар лелеял ее как нежную мимозу. А ей, Юниэр, предстоит выполнить задачи, может быть, непосильные для обыкновенного человека. Я намеренно посылаю ей невеселые сновидения, чтобы она поняла, как трудно жить в этом мире. Думаю, это пойдет ей на пользу.
– Не могу поверить, что это говорит мудрый Исанна! – воскликнул Юниэр. – Прекрати свои опыты немедленно, ты сведешь ее с ума! Иначе я сегодня же уеду из Эррилии и увезу бедную Мирэ. Перестань даже думать о ней, как о королеве и исполнительнице особой миссии. Может вы, фейры, не делите свою жизнь на юность и старость, но для людей это очень важно. Не нужен ей горький опыт.
Исанна нахмурился, пожал плечами.
– Когда вы прибыли к нам из Сундара и попросили помощи, чтобы свергнуть Зарада, мы не кинулись впопыхах собирать армию и объявлять ему войну. Мирэя была возмущена и едва не упрекнула нас в трусости. Теперь она знает, что в Кроре довольно своих проблем, а наших сил едва хватает, чтобы оборонить себя от врагов. Прости, больше не буду ее тревожить.
Исанна исполнил обещание, и Мирэе стали сниться самые красивые земли Крора, поющие водопады, полевые цветы, роскошные закаты. Сны наполняла дивная музыка фейров.
События в Сундаре сказались на отношениях фейров и людей на материке: положение и тех, и других ухудшилось. Если раньше они могли сообща противостоять вылазкам врага, советоваться друг с другом и согласовывать свои действия, то теперь, часто не успевали предупредить козни Сарказа и боролись с его приспешниками порознь. А враг не дремал. От внимания Сарказа не ускользнул раздор среди недавних союзников – ему это было на руку.
Мирэя не подозревала, что фейры могут сыпать проклятиями, до того, как в Эррилию из похода в Эмнет вернулся отряд Мизамира. Фейры были подавлены, оборваны, обожжены. Атаку злогов удалось отбить, но черные шатуны напали с неба. Тогда положение фейров стало плачевным – спрятаться от пламени было негде. Злоги захватили в плен двух фейров.
Ясноликого Лотлуина невозможно было узнать – так он обгорел. Его принесли на носилках. Конечно, пострадавших тут же окружили вниманием и заботой, но лица фейров краснели от гнева, когда они вспоминали о пленниках, которых вонючие злоги утащили в Изморг. Мизамир не пострадал в битве, как другие, и ему выказывали недовольство за то, что его подчиненные попали в лапы врагу. Мизамир хмурился, огрызался. Все-таки ему удалось привести домой остальных раненых, а могли бы все сгинуть в Изморге. Но его мало слушали. Все были возбуждены, трясли оружием и требовали от Исанны немедленной мести врагу и освобождения пленных.
Так случилось, что именно в этот день всеобщего переполоха в Эррилии к берегу пристала лодка с тремя маленькими грибунами. Деловито вытащив ее на берег, грибуны подошли к фейрам, спорящим на берегу.
– Простите, пожалуйста, – робко потянул за рукав высокого фейра Пум. – Нам необходимо встретиться с Исанной Заботливым.
Фейры посмотрели на них недовольно.
– Только не сегодня, малявки. Господину Исанне совершенно не до вас.
– Но, но… – заикался Пум, не ожидавший такого приема, – нам нужна помощь.
– А кому она не нужна в это проклятое время! – отмахнулись фейры и больше не обращали внимания на грибунов.
Пум развел руками, он очень расстроился. Буги был невозмутим.
– Я предупреждал, что так и будет, – объявил он. – Ты, Пум, такой доверчивый, думаешь, что все вокруг твои друзья, а они просто приходят к тебе поесть. Что касается личных дел, то, даже если у тебя крыша сгорит или пропадет шляпа, никому дела нет.
– Перестань! – возмутился третий грибун. – Видишь, Пум чуть не плачет. Пошли они все за мухоморами, никто нам не нужен. Подумаешь, фифы бессмертные, возомнили о себе, вознеслись к облакам, думают, что самые важные. Не хватало еще их упрашивать. Сами справимся! – И пылкий грибун направился обратно к лодке.
Его звали Шумми Сосна. Он был крепкого телосложения и, для своего племени, очень рослым. В Веселке все девушки сходили по нему с ума.
Пум Рыжик и Буги, потоптавшись на месте, поплелись за ним. Они уже пыхтели, стаскивая лодку в воду, когда Пума окликнул Юниэр:
– Эй, неужели это Пум! Какими судьбами, старина? – Юниэр подбежал к берегу и обнял Пума.
– Буги, дружище, и ты здесь! Как я рад тебя видеть!
Довольные Пум и Буги оставили Шумми в лодке. Тот не сдавался и всем своим видом показывал, что давно пора отчаливать, а не тратить порох на заносчивых дуборосов.
– Кто это с вами? – обратил внимание Юниэр на гордого грибуна в лодке. – Он живой или памятник?
– Это наш друг, Шумми! – воскликнул Пум. – Шумми, иди сюда, познакомься с Юниэром.
– Очень надо! – возразил Шумми. – Все равно я его не запомню, эти дуборосы все на одно лицо.
– Фу, Шумми, какой ты грубый! Может, Юниэр нас спасет.
– Пусть сам себя спасет, – огрызнулся Шумми. – Ну что, едете со мной или остаетесь?
– Что случилось? – удивился Юниэр. – Едва приехали и уже куда-то направляетесь? Разве у грибунов так принято в гости ходить?
– Мы не в гости приехали, – вздохнул Пум, – у нас большое несчастье.
Шумми заерзал.
– Не смей перед каждым унижаться, ты…
– Продолжай, продолжай, – прервал его Юниэр, – что-то не ладится в "Большой Пирушке?"
– Нет, с ней все нормально, – пояснил Буги, – а вот в Веселке дела не ахти.
– Что там случилось?
На глазах Пума выступили слезы.
– Там… там Грибуноглот появился.
– Кто? – удивился Юниэр.
– Что ж тут непонятного! – воскликнул Шумми. – Грибуноглот – это тот, кто грибунов глотает. Как будто мы маслята или сыроежки!
– Невероятно! Жуть какая!
– Да-да, посочувствуй. Не верю, что вас, громадин, чем-нибудь прошибить можно. Вздыхаете, киваете, а сами думаете: "А ведь грибун, должно быть, вкусненький и питательный".
– Откуда у тебя такие мысли, Шумми? Ни один человек вас есть не станет. Разве что тролль какой-нибудь.
– Хитрые вы и ненадежные, – упрямился Шумми.
– Мы сами не можем его победить, там колдовство какое-то, – пожаловался Пум. – Решили помощи у градоправителя просить, но громадины от нас отмахнулись. На соседний порт вчера нападение было, все только и заняты тем, чтобы город укрепить и злогам отомстить. К фейрам приехали – они руками машут, прогоняют. Так что помочь нам некому.
