– Вер, а ты никогда не думал, что могло бы случиться, если бы ты тогда пощадил Амара? – задумчиво спросил Сабин.

– Тогда бы его прикончил ты,– усмехнулся Вертер.

– Да, наверное, ты прав,– Сабин грустно улыбнулся. – Но как бы тогда сложились ваши с ним отношения?

Вертер задумался. В те далёкие времена он искренне ненавидел Амара, который принёс столько боли его близким и ему самому, он жаждал мести. Но месть, увы, не принесла мстителю душевного покоя, только досаду и сожаление. Если честно, Вертер начал раскаиваться практически сразу, уже когда стоял над обезглавленным телом и смотрел, как отрубленная голова его врага катится по склону холма. Если бы можно было развернуть те события вспять, он бы точно отказался от роли палача. Но сделанного не воротишь, одна кровь порождает другую. Вернувшись в наш мир Амритой, казнённый командор убил Лику, едва снова не убил сестру Вертера и его самого. И похоже, на этом он не остановится, если вспомнит про прошлые обиды. А ведь всё могло сложиться совсем иначе.

– Знаешь, Санни,– в голосе Вертера отчётливо послышалась скрытая боль,– а ведь мы могли бы стать друзьями с Амаром. Если бы он не решился на тот подлый трюк с перемещениями в пространстве, я бы, наверное, его пощадил. Всё-таки он настоящий боец. Но он сам виноват, нужно было драться честно.

Пожалуй, Вертеру до сих пор было неприятно вспоминать, как обозлённый его отпором командор напал на него со спины, использовав свои способности Мастера Игры. По-хорошему, пленённого Амара следовало бы тупо прикончить за все его художества. Так нет же, щепетильный Вертер предоставил своему врагу возможность отстоять свою жизнь в честном поединке. А тот отплатил за великодушие подлостью.

– Ты когда-нибудь задумывался, почему Амар позволил тебе себя убить? – задал Сабин следующий вопрос.

– Чего!? – возмутился Вертер. – Да он сопротивлялся до последнего, даже пошёл на жульничество, когда понял, что проигрывает. Тоже мне, позволятель.

– Вер, не тупи,– губы Сабина скривились в насмешливой гримасе,– если Амар смог переместиться тебе за спину во время поединка, то уж как-нибудь улизнуть с импровизированного эшафота для него не составило бы труда. Однако он покорно подставил шею по твой меч. Я думаю, Амару стоило большого труда, чтобы удержаться от соблазна сбежать.

Вертер застыл с открытым ртом. Этот элементарный расклад почему-то не приходил ему в голову ни раньше, когда он исполнял роль палача, ни потом, когда он раздумывал над произошедшим.

– Вижу, у тебя есть версия,– в конце концов пробурчал он. – Излагай.

– Дело в том, Вер, что его приговорил вовсе не ты, а его собственный меч,– пояснил Сабин,– приговорил за ту подлянку, что он позволил себе во время поединка. Амар совсем не готов был проиграть какому-то желторотику, который и за меч-то впервые взялся всего год назад. Это я про тебя, если что.

– Да я и не спорю,– Вертер хмуро глянул исподлобья,– он тогда был явно сильнее технически и, главное, опытней. Меня спасло только моё нахальство и упрямство.

– Но мечу резоны его хозяина были неинтересны,– продолжал излагать свою версию Сабин,– коли ты совершил подлость, то владеть таким оружием недостоин. Вот меч его и бросил.

– Как это бросил? – Вертер снова начал возмущаться. – Это я отрубил Амару руку, в которой он держал меч. Так что это я их, так сказать, разлучил.

– Вер, ты же не мог не заметить, что у этого меча есть сознание,– пожурил своего собеседника Сабин. – Он вполне в состоянии действовать независимо от своего хозяина, например, для его защиты. Если бы меч хотел, то отбил бы твой удар. А он, я думаю, намеренно подставил руку Амара под твой клинок, и тот, как опытный боец, не мог этого не понять. Амар, похоже, раскаялся и согласился с приговором своего меча.

– Так чего же тогда Амрита мне мстила,– Вертер недоверчиво скосил глаза на своего собеседника,– если я просто был орудием в руках судьбы?

– Кто знает? – Сабин хитро улыбнулся. – Возможно, если бы ты не устроил тогда унизительную казнь с отрубанием головы, а просто прирезал бы нашего командора, то его реинкарнация и не стала бы тебе мстить. А может быть, его обидело то, что ты так и не понял, что великого воина победил его собственный меч, а не какой-то самонадеянный юнец. Ну и наконец, Амрита, по-видимому, посчитала тебя недостойным владеть этим волшебным оружием, а значит, тебя следовало убить, а меч забрать.

– Интересная история,– усмехнулся Вертер,– получается, всё дело в этом мече. Ты не забыл, что он сам меня выбрал? Бросил своего хозяина, а потом и хозяйку.

– Думаю, если ты отдашь меч нынешней реинкарнации Амара, то он успокоится? – сделал предположение Сабин.

– Ну нет,– Вертер неосознанно положил ладонь на крестообразную рукоятку,– не дождётся. Если меч сам решит вернуться, тогда другое дело, а против его воли я распоряжаться им не стану. Сам же говоришь, что у моего меча есть сознание, а значит, и свобода воли. А если этот мстительный командор снова ко мне полезет, мы с мечом с удовольствием отправим его обратно в ад.

Речь Вертера была наполнена таким пафосом, что демиург не сдержавшись расхохотался. Защитник некоторое время обиженно наблюдал за весельчаком, а потом беззаботно присоединился к веселью.

– Кстати, Санни,– спросил он сквозь смех,– а ад на самом деле существует? А рай?

– Вер, ну что за глупости,– фыркнул Сабин,– как можно верить в эти сказки?

– Не знаю, не знаю,– Вертер покачал головой,– обычно во всех сказках под слоем выдумки всегда кроется зерно истины. Ты бы проверил своё хозяйство, демиург, на предмет наличия вышеупомянутых субстанций. А вдруг где-то в самом дальнем уголке нашлось-таки местечко для рая и ада? Земля ведь совсем не маленький мир.

– Обещаю, как только разгребу срочные дела, обязательно поищу райские кущи и адские сковородки,– рассмеялся Сабин.

Вот только смеялся он напрасно. И последующие события наглядно показали, кто обычно смеётся последним. В сказках действительно далеко не всё является выдумкой, тем более в таких мрачных сказках, как земные религии.

***

Ульрих рассеянно смотрел в окно, в пол-уха слушая доклады наблюдателей. Всё, что они скажут, он знал заранее. Это была его далеко не первая реинкарнация в статусе Магистра, и привычная процедура уже давно набила оскомину. К тому же он отлично знал, что даже если и пропустит что-то существенное, то его второе я зафиксирует всё в точности, и сам поднимет упущенную Магистром тему.

– Ули, дорогой,– раздражённо процедил Радвила в его голове,– тебе не кажется, что не следует манкировать своими обязанностями? Я ведь могу и без тебя обойтись. Мне не привыкать отправлять твоё сознание в карцер.

– Давненько ты не прибегал к угрозам,– мысленно отозвался Ульрих. – А что, давай. Темнота, тишина и никаких ощущений. Просто курорт.

– Ага, вот только через пару дней на этом курорте ты начнёшь бодренько сходить с ума,– огрызнулся подселенец. – А ведь я могу и месяц тебя там продержать, а то и вообще забыть про тебя. Роль Магистра не такая уж сложная, думаю, я справлюсь без помощников.

Некоторое время Ульрих молчал, обдумывая своё положение. Ему было тошно от одной мысли, что приходится делить тело с каким-то могущественным мерзавцем. Но то, что этот мерзавец принуждал его делать, было стократ хуже.

– Знаешь, Радвила,– наконец отозвался он. – Может быть, так будет даже лучше. Я свихнусь и не буду больше участвовать в твоих махинациях. Думаешь, я не понимаю, к чему ты ведёшь мой мир?

– Талас – это ещё не весь мир, а только одна из альтернативных Реальностей,– привычно поправил своего носителя подселенец.

– Плевать,– прервал наставление Ульрих,– для меня Талас – это и есть весь мир. Мой мир. И в нём уже почти не осталось свободных личностей. Зачем ты делаешь из людей бессловесный скот?

– А как же иначе их можно было бы доить? – рассмеялся Радвила. – Я законы не нарушаю. Но тебе-то чего волноваться, Ули? Тебе роль дойной коровы не грозит.