Он в ответ, прижал к себе еще сильнее. В душе он плакал, но сейчас не время.

Кратко поздоровавшись с тёщей и тестем, Кирилл повел Аню обратно в ее отделение и, забрав вещи, посадил в машину и повез домой. По дороге они заехали в Макдональдс и поели, как говорится «от пуза». Затем заехали в супермаркет, дома есть, было, нечего. Они всю дорогу молчали. Приехав домой около десяти вечера, они молча разделились: Кирилл на кухню делать ужин, а Аня разбирать сумку, что в стирку, что вообще уже не требуется. Через полчаса ужин был готов и они, включив телевизор, сели ужинать. Кирилл достал бутылку полусладкого красного вина, и хоть Аня отказывалась, налил им по бокалу. После ужина сил ни на что не осталось, муж лег спать, а Аня наконец-то с наслаждением, приняла душ, хотелось поваляться в ванне, но из-за швов пришлось мыться стоя.

Намазав себя, всеми любимыми скрабами, кремами и благоухая как майская роза, Аня растянулась на кровати. Коты мирно заснули рядом, радуясь возвращению их хозяйки.

В ее ушах стоял шум прошедшего дня, больниц, слова врачей, глаза родителей, но сон взял свое и она отключилась.

*****

На следующее утро они валялись, целый день в постели и медленно приоткрывая свои переживания, обсуждали ситуацию. Если дочке так и придется лежать в Перинатальном центре, а Ане пока нельзя садиться за руль, то там придется снять квартиру. Кирилл переживал, что снова останется один, да и Аня была совсем не готова снова переживать одиночество и боль.

По графику больницы дни посещения были вторник и четверг, сегодня вторник, но они решили остаться дома. Вчера им сделали просто исключение, в четверг надо будет приехать к часу и заранее по телефону в среду записаться. Аня позвонила после завтрака своему лечащему гинекологу Сергею Авраамовичу и договорилась на завтра, на перевязку и в целом осмотр. Также она позвонила на работу и сообщила, что ее отпуск теперь отменяется, так как «открыт» больничный лист на полгода. Завтра ее ждали с утра в ее любимом отделе кадров, ее же коллеги.

На сегодня планов больше не было и супруги решили просто побыть вместе, смотрели телевизор, болтали о мелочах, обедали, спали, гуляли. Это был их первый спокойный день за месяц, и они наслаждались им, выпивая его «до дна».

Бывают дни, когда тебе никто не нужен, кроме своего любимого человека и не, потому что что-то не так, как раз наоборот слишком хорошо, что никто уже не нужен.

*****

Наступила среда. Их среда. День была расписан у Ани по часам, а у Кирилла наступили рабочие будни. Он нежно поцеловал ее в щеку, сладко спящую в постели, и тихо закрыл дверь за собой. Она же проснулась по будильнику в восемь, помыла голову и наконец-то уложила ее с помощью пенки и лака для волос. Ей очень этого не хватало, в последнее время, как женщине.

–Ну, вот ты становишься похоже на человека, – усмехнулась Аня своему отражению в зеркале, слегка встряхнув свои рыжие волосы. Удлиненное каре потеряло форму, краска на волосах тоже «слезла», но все же они блестели и радовали свою обладательницу красотой. После больницы все, что ассоциировалось с домой, радовало ее как никогда. Даже «родной» унитаз приносил удовольствие.

Она поменяла на свежее постельное белье, источающее аромат ее любимого чешского мыла, купленного в Праге, еще два года назад. Они много лет путешествовали, чтобы заглушить боль бездетности, но все изменилось год назад.

Сначала ее посадили на гормоны, затем врач настоятельно требовал участить попытки забеременеть и минуты близости с мужем. Они продолжали жить, как будто ничего не происходит, но на самом деле, ежемесячная «менструация» расстраивала обоих. Они уже стали говорить об усыновлении, но Бог услышал их молитвы, и в начале февраля, на тесте она удивленно обнаружила две полоски

Беременность проходила с угрозой выкидыша, но Аня чувствовала себя хорошо, вот только отеки появились слишком рано, а никто не предал этому значению. Сергей Авраамович уверял, прописывая новое лекарство за лекарством, что все в норме. Пусть беременность и поздняя, но организм подготовлен, и гормоны сделают свое дело. Аня ему верила, как себе, ведь у него, ее две подруги успешно стали Матерями. Так шел день за днем, при наступлении пятого месяца, ее лицо изменилось до неузнаваемости, и малышка стала толкаться. Какое же это было счастье, понимать, что внутри тебя теперь РАСТЕТ НОВАЯ ЖИЗНЬ. У них появились свои ритуалы, Елизавете нравилось, когда Мама кушала нектарины. По вечерам они слушали колыбельные втроем и умилялись, как им хорошо. Кирилл слегка вздрагивал, чувствуя Лизины движения в Анином животе и все своим чередом…

Мечты и желания о будущем. Они стали составлять списки, что надо купить, вещички, кроватка, шкафчики. Решено было все купить в августе, за месяц до рождения доченьки, но конец июля все изменил….

Кровотечение, карета скорой помощи, местный роддом, рядовое обследование, платные анализы и Узи, срочное перенаправление в МОНИАГ, отказ в госпитализации и перенаправление в «Перинаталку». Все теперь позади, но что ждет впереди? НЕИЗВЕСТНОСТЬ….

*****

Аня накрасилась, погладила белый сарафан, вызвала такси и поехала в ЗАГС за свидетельством о рождении Лизы, затем на работу. Там коллеги поздравляли, спрашивали, когда купить подарок на рождение дочери. Заявление на перенос отпуска, заявление на пособие, заявление на материальную помощь. Кофе. Сигареты. Кофе. Грустные глаза тех, с кем у Ани были хорошие отношения, и она рассказала, что на самом деле происходит. Увидев на часах почти двенадцать дней, она засобиралась к гинекологу. Попрощавшись с фирмой, куда она выйдет только через минимум полтора года, она снова вызвала такси и поехала в Женскую консультацию.

Разговор с врачом состоялся слишком грустный, он хоть и не говорил ничего впрямую, но одна его фраза, запала надолго в ее памяти:

–Ты не затягивай, как сложится не известно, давай сейчас, как швы снимем, сразу готовим тебя через полтора-два годика снова рожать. Поняла, моя девочка?

Он так все время обращался к клиенткам, именно этим уменьшительном ласкательным словом. Его обожали, и кто ходил платно, и кто сидел в бесконечной очереди часами, он давал надежду.

Она вышла из его кабинета и, вызвав такси, заехала в церковь и долго молилась у иконы-образа Николая Чудотворца. Забежав быстро в аптеку и купив, самые маленькие памперсы, она вышла на улицу и, закурив сигарету, автоматически набрала номер детской реанимации.

–Алло, -ответил сонный голос.

–Мне нужен…Дронник, – еле вспомнив из памяти фамилию врача, ответила Анна.

–Его нет, у него тяжелая операция. А по какому Вы вопросу-то звоните?,-спросил ее женский голос.

–Я Мама Тихомировой Елизаветы. Хотела уточнить, когда лучше завтра приехать и как его здоровье?

–Тихомирова, так сейчас….А она умерла два часа назад. Примите мои соболезнования, -услышала она в трубке.

Она выронила телефон и села на асфальт. В голове потемнело. Паника, нет, страх, нет. Давно ей знакомый «ступор», снова вошел в ее душу. Машинально достав сигарету и прикурив, она, уставившись в одну точку, и просидела минут десять. Потом, не особо осознавая, что делает, вернулась в аптеку и сообщила, что памперсы уже не потребуются. Возвращать четыреста рублей не хотели, и в зал вышла в белом халате Администратор. Уставившись на нее сквозь очки, и поставив «руки в боки», она с укором спросила:

–Что не так с товаром? Почему возврат?

–Он уже не нужен.

–Ну отдайте его кому-нибудь? Мы возврат не делаем!

–Блядь, да у меня ребенок умер. Они ему вообще не понадобятся, -крикнула на всю аптеку Аня и слезы полились рекой.

Тут же подбежали люди из очереди, кто-то дал стакан воды, фармацевты налили валерьянки. Все успокаивали ее, хотя никто не знал, что надо говорить. Анины мозги включились, она набрала номера крестных и сообщила новость. Умаляющим голосом Аня попросила друзей приехать. Довольно скупо она сообщила новость всем родителям, и Кирилла тоже. И побрела домой.