– Давно её знаешь? – спросил я.

⁃ Кого? – уточнил Чума. – Катю? Полгода где-то. В "Тортуге" познакомились.

– И ты столько времени мутишь с бабой, у которой есть мужик? – переспросил я.

– Старею, – пожал плечами Чума. – Или влюбился. Хуй знает. Она же блондинка. Всегда был неравнодушен к девочкам со светлыми волосами. Они приносят мне удачу.

Чума допил чай и отставил кружку в сторону.

– Я убежала, – крикнула Катя из коридора, а следом хлопнула входная дверь.

– Ну вот. Ушла, – сокрушенно заметил Чума.

– Какой же ты мудак, – пробурчал я. – У неё есть парень. Наверное, он её любит. А ты…

– Может быть, я тоже без ума от этой девочки, – ответил товарищ. – И вообще: я молод и свободен. Делаю что хочу и сплю с теми, кто даёт. Ты лучше скажи, чем думаешь заняться?

– Сперва думал навестить корешей. Только теперь в себя надо прийти.

– Это да, – кивнул приятель. – Навестить надо. Я тоже давно у них не был.

– Конечно. Тут чужие бабы. Не до друзей.

– Ты стареешь, – холодно ответил Чума. – Становишься мерзким брюзгой. Откуда в этот морализм? Давно ли ты стал настолько принципиальным?

– Когда-нибудь, тебе проломят голову, – заметил я. – И поделом. Потому как…

Мои нравоучения прервала возня на лестничной клетке. А затем, дверь распахнулась и в квартиру ввалился, с трудом протиснувшись в дверной проем утренний гость. И при его виде я ужаснулся. Уж не знаю, из каких соображений милая блондинка Катерина выбрала этого великана себе в партнеры, только вот выглядел этот тип, прямо скажем, отталкивающе: перебитый нос, маленький лоб, который намекал о не очень большим содержанием серого вещества в черепной коробке. Да и в целом лицо великана хранило печать явного генетического скрещивания близкой родни. Скорее всего, его родители были братом и сестрой. Довершали сей образ два шрама на лице, протянувшихся от уголков губ почти до висков. Кто-то сказал, что шрамы украшают мужчину. Так вот этому человеку стоило бы сперва посмотреть на нашего утреннего гостя, вломившегося в квартиру без приглашения, а потом уже пиздеть о красоте шрамирования. Улыбка Челси делала и без того страшное, перекошенное от злости ебло незваного гостя, совсем уж отвратительной. И кабы я встретил такого мужика ночью в темном переулке, то отдал бы ему все, что лежало в моих карманах ещё до того, как джентльмен попросил бы меня об этом. После чего побежал бы, полагаясь на скорость своих ног. И даже днём обходил бы потом стороной район, в котором водятся подобные огры.

Одет этот горный великан был в вытертые полинявшие джинсы и кожаную байкерскую косуху, пестревшую великим множеством нашивок. Чего только не было нашито на куртке этого господина. Мой неискушенный взгляд успел рассмотреть лишь несколько из великого множества. “Президент”, “ACAB”, “Unholy ones”, однопроцентный ромб, “Man of Maynhem” и прочее. И если президент “Шедди” не шел по пути великого генсека, который присваивал себе ордена и медали самостоятельно, а заслужил их потом и кровью, то по вломившемуся в квартиру к Чуме дяде плакала половина статей Уголовного кодекса России.

За спиной облаченного в байкерскую косуху горного великана, стояла Катерина. Собственной персоной. Вжавшись в дверной косяк, она жалобно смотрела на нас. И тут я понял, в какой блудняк втравил меня Чума своим неумением думать головой и держать свой хер в штанах, макая во все, что движется.

– Ну? – как-то недобро пробасил мужик, оглядывая нас налитыми кровью маленькими поросячьими глазками, и от этого голоса я невольно поморщился. Наверное, так воет заводская труба, оповещая о конце рабочей смены. А тем временем великан продолжил вещать:

– И кто из этих дрищей? Он?

Огромный палец гостя ткнул в мою сторону.

Похмелье словно испарилось. А в животе зашевелился ледяной ком страха.

– Я… – пролепетал было я, пытаясь сказать, что я вовсе никакой не "он", и вообще недавно в город вернулся. Да вот слова застряли в горле намертво. А в голове мелькнула только одна мысль

“Ну и охуенную же удачу принесла Чуме эта блондинка. Ничего не скажешь”.

Незнакомец расценил мой ответ по-своему:

– Пиздуй домой! – рявкнул он на трясущуюся как осиновый лист Катю. – А вас, задохлики, я сейчас насмерть убивать буду. Вам пиздец!

Огр шагнул к нам, а через долю секунды хлопнула входная дверь. Видимо, Катя, чтобы и её до кучи не убили, спешно покинула квартиру, бросив своего любимого, то бишь Чуму, на произвол судьбы.

– Мужик, – начал было я, пытаясь вразумить гостя. – Ты это… Не того…

Но байкер вовсе не хотел внимать голосу разума. Он пер прямо на меня, а в маленьких поросячьих глазках явственно читалось желание смертоубийства. Я попятился назад, выдвинув между мной и наступавшим великаном стул, но хлипкая защита отлетела в сторону от мощного пинка, врезавшись в стену и разлетевшись на щепки.

"Мне пиздец", – подумал я, затравленно озираясь по сторонам. Спасти меня могло только чудо. Ибо вступать в драку с таким лосем, не имея под рукой пиленого обрезка арматуры, было бы чистой воды самоубийством.

Говорят, удача-баба крайне избирательная. Иногда она готова помогать тебе до последнего. Ну а порой оставляет тебя, наблюдая, как ты себя поведёшь. Так вот сегодня был такой день, когда она запаслась попкорном и гадая, сколько я проживу.

Вариант биться с таким мордоворотом в тесном пространстве кухни, я отмел сразу. Имей я при себе обрезок трубы, а еще лучше – травматический пистолет, возможно, этот вариант и имел бы право на жизнь. Но выходить с голыми руками против этого великана, было бы равносильно самоубийству. Уйти через окно тоже не выйдет: квартира Чумы располагалась под самой крышей, на двадцать третьем этаже. А полетам и левитации, я, к сожалению, был не обучен. Единственный путь ко спасению был за спиной амбала. И решив, что хуже уже не будет, я схватил со стола кружку с кипящим чаем и метнул ее в мерзкую небритую рожу приближающегося ко мне мордоворота. Бросал я особо не целясь, скорее наугад. Но акция имела успех: кабан заорал от порции кипятку, которая попала на кожу, дернулся и закрыл свое мерзкое рыло руками. А кухню наполнил полный боли и ярости вой:

– У пидор! Пиздец тебе. Убью, задохлик! На куски порву!

Вой был такой силы, что я едва не оглох. Во всяком случае, в ушах мерзко зазвенело. Но передо мной забрезжил шанс спастись. Слабая надежда на то, что этот огр не оторвет мне все выступающие части тела. И я вовсе не желал его бездарно проебать. На секунду я замер, борясь с нерешительностью. Но потом, желание жить все же взяло верх над ступором. И собрав кулак всю свою решимость, я резко рванул вперёд, срывая дистанцию. На миг передо мной мелькнули удивленные глазки огра, который уже начал приходить в себя от порции кипятка. Видимо, он охуел от такого поворота событий, но теперь в его маленьких поросячьих глазках вновь начало разгораться пламя лютой черной злобы и желание поквитаться со мной за такую наглую выходку. Времени оставалось мало. Резко и почти без размаха я пнул здоровяка по голени, а затем оттолкнул с дороги и бросился к двери. В два удара сердца я выскочил в прихожую, едва не поскользнувшись на кухонном кафеле, рванул ручку входной двери, и практически выпал на лестничную клетку. Прямо в чем был, я метнулся к балкону, который выводил на лестницу. Мысль вызвать лифт даже не промелькнула в моей голове. Я спешил как можно скорее покинуть здание. И поэтому на счету была каждая секунда.

"Система Игры в Жизнь регистрирует нового персонажа”.

Лестничная клетка словно растворилась перед глазами, уступая место какой-то неведомой хуете. Пустая, ярко освещенная комната, в которой на фоне ростовой полицейской линейки стоял… я, собственной персоной. В руках у меня была табличка с номером.

“Введите игровое имя персонажа”.

“А-а-ахуеть”, – мелькнуло у меня в голове, и на табличке словно по мановению волшебной палочки появилось это же самое. Впрочем, через долю секунды, надпись моргнула и пропала.