Нина вдруг засмеялась:

– Я сразу папе сказала, что ты какую-то глупость придумал! Он так переживает… говорит, не понимаю, что я ему такого сказал… Какой Галич? Ну да, папа переживал, что торговля плохо идет, говорил, что там будет лучше… воздух, деревня… так он каждый год это говорит! Володя! Ну что ты за человек! Ну подумай сам, разве может такое быть – мы бы уехали, а тебе бы – ни слова? А? И адреса бы не оставили, и писать бы не стали? Володя? Ты что, правда так думал?

Володя опустил голову. Господи, какой он дурак!

– Арсений Васильевич… очень на меня сердится? – спросил он.

– На тебя? Да что на тебя сердиться? И не думает даже… – весело ответила Нина, – это я на тебя сержусь! Я же видела тебя в окно! Ты мне даже не помахал! От окна отошел! Знаешь что? Пойду я, раз ты мне не помахал…

И она повернулась к дверям. Володя схватил ее за руку.

– Подожди меня. Я сейчас маме скажу и пойду с тобой к Арсению Васильевичу – прощения просить!

Арсений Васильевич отпускал покупателю сахар. Володя с Ниной подошли к прилавку. Покупатель вышел, и Нина бросилась к отцу:

– Ты знаешь, папа, что с ним случилось?

Арсений Васильевич перебил ее:

– Не знаю… и неважно уже, наверное?

Володя смущенно опустил голову:

– Неважно… простите меня, Арсений Васильевич!

Лавочник осторожно поднял его голову за подбородок и посмотрел ему прямо в глаза:

– Я на тебя не сержусь. Но я тебе скажу – на будущее… Ты, Володя, так не делай. Ты говори – словами. Ты вот в тот раз убежал – а я и думать не знал, что сделалось с тобой. Чем обидел, что сказал? А может, у тебя что на душе такое, а я напомнил… переживал за тебя. Понимаешь? Ты ведь нам не чужой?

Володя кивнул:

– Не чужой…

– Так вот. А то – пришлось вот Нину ждать. А если бы она только через месяц приехала? Так нельзя, мальчик мой. Если друзья – так друзья. Хорошо?

– Хорошо, Арсений Васильевич… Извините, – повторил Володя.

– Все, все, забыли. Нина, угощай Володю чаем. На столе там коробка конфет стоит – ешьте за встречу…

Нина схватила Володю за руку:

– Пошли!

В гостиной она быстро накрыла на стол. Они сели, и Нина стала оживленно рассказывать про путешествие, соседскую девочку, с которой они вместе ходили в лес, необыкновенных куриц, красивое летнее платье, которое ей сшила тетя Лида, про то, что завтра очень сложный день – надо покупать учебники и тетради, а форму ей сшила тетя Лида, и передник в этот раз очень, очень красивый, а папа на начало ученья обещал купить ей котенка!

Володя жадно слушал ее, забыв про чай. Вот она улыбнулась, вот нахмурилась, вот быстро сунула в рот конфету. Развела руки, показывая, какую рыбину выловили рыбаки на реке, посмотрела, засмеялась, немного свела руки – не такую, поменьше, конечно…

– А ты что чай не пьешь?

– Я не хочу, чтобы вы уезжали, – вырвалось у Володи.

Нина внимательно посмотрела на него.

Володя не сводил с нее смущенных глаз.

– Не хочу, чтобы вы уезжали, – повторил он.

– Мы никуда не уезжаем, Володя, – сказала Нина, – но даже если такое случится…если я уеду или ты… это совсем не значит, что я тебя забуду. Понимаешь?

Володя отчаянно пытался найти слова. Как объяснить ей то, что он сейчас чувствовал? Как сказать, что хочет видеть ее всегда, каждый день, разговаривать с ней, смеяться, гулять? Как объяснить, что эта квартира стала ему вторым домом?

Нина взяла его за руку:

– Я тебя понимаю, кажется. Да, понимаю! А теперь пей чай и пойдем гулять.

Они медленно шли по Клинскому.

– Смотри, клены уже начали желтеть, как рано в этом году! Какая ранняя нынче осень… пойдем дальше, Володя? А давай дойдем с тобой до большого собора? До Троицкого, со звездами? А потом вернемся по Фонтанке… ну, что ты молчишь? О чем ты все время думаешь? Поговори со мной, мы целое лето не виделись! Ну что, мне помолчать? А если я не могу? А, Володя?

***

В конце сентября у Нины был день рождения. Отмечала она его всегда у тети Лиды и в этот раз решила тоже не изменять своим привычкам. Как-то, придя домой из гимназии, Володя увидел на столе маленький конвертик, подписанный – Владимиру Альбергу. Он нетерпеливо открыл его, достал плотный картонный квадратик и прочитал:

Володя, приглашаю тебя на мой день рождения в эту субботу. Праздновать будем у тети Лиды! Заходи к нам в час дня.

Володя бросился к маме:

– Мамочка, послушай! Нина меня приглашает на день рождения, только праздновать она будет у тети Лиды… Ты меня отпустишь? Да? Это в субботу. Можно?

– Можно, конечно, – сразу согласилась мама.

– А что мне подарить?

– Не знаю. Поговори с Элей, что любят девочки в этом возрасте?

С Элей советоваться не очень хотелось, но пришлось. Сестра скривилась, но все-таки обещала подумать.

Вечером в пятницу мама позвала Володю к себе:

– Я тут была в магазине, купила твоей Нине подарок.

И она показала Володе изящную коробочку.

– Что там, мамочка?

– Швейный набор. Она же вроде любит шить?

– Ну так… да, шьет. Куклам платья. Спасибо, мамочка! Я тоже сделал подарок.

– Какой? Покажешь?

– Конечно! Вот смотри.

И Володя достал из ящика стола двух кукол – кота и лису.

– Что это? Ты сам сшил?

– Ну да… Это сказка, я ей покажу спектакль, а потом подарю. Это еще не все, посмотри, как я придумал.

И Володя начал рассказывать свою задумку. Кот и лиса – это была только часть. В сказке шел настоящий снег, для этого Володя подготовил картонные кругляши, которые должны были падать за простыней, подсвеченные лампой, тут же был и театр теней, для него он нарисовал и вырезал фигурки, и в конце концов на сцену выезжал настоящий поезд – не настоящий, конечно, а игрушечный, но ехал он сам – Володя вычитал в учебнике про силу инерции и вечерами тренировался запускать поезд так, чтобы казалось – он едет сам.

Мама пришла в восторг:

– Володенька, ну какой ты умница! Как хорошо все придумал…

– Мама, я покажу Анюте сначала?

– Покажи, конечно. Перед сном.

Сестренке спектакль понравился ужасно, она даже не хотела отдавать кукол. Володя сказал, что сошьет и ей. Элька посмотрела швейный набор и сказала, что такой надо бы купить Володе тоже – раз он шьет, как девчонка. Володя на ее слова не обратил внимания. В своей комнате он упаковал подарок в коробку, а мама перевязала коробку красивой лентой.

На следующий день они на извозчике поехали к тете Лиде. Арсений Васильевич попросил провезти их по Рождественским улицам. Около желтого дома на углу Мытнинской и 8-й Рождественской пролетка притормозила.

– Вот тут мама с папой жили. Сначала они на Охте, а потом уже сюда перебрались. А что это там, папа?

– Это чайная будет. Ниночка, я тебе сюрприз хотел сделать. Мы с Лидой арендовали, наша теперь… вот ремонт будем делать.

– Вот это да! – обрадовалась Нина, – чайная… папа, ты еще ничего не покупал? Я сама хочу и посуду, и мебель выбрать.

– Да выбирай, маленькая моя, что же… ну, поедем дальше.

Стол у тети Лиды ломился от яств – тут были и любимые Нинины пельмени, и картошка с грибами, и ветчина, и мясо. Нина сбегала на кухню:

– Володя, там пирожки всякие! И пирожные – из Норда. Папа купил, только мне не сказал, когда. И лимонад – финский, как я люблю.

В дверь позвонили, Нина побежала открывать и вернулась с хорошенькой девочкой. У девочки были короткие толстые темные косички и веселые карие глаза.

– Это Тонечка, – представила Нина, – моя подруга. А это Володя, мы сейчас рядом живем. Ну, раздевайся, Тонечка!

Пока Нина помогала Тоне, Володя вышел в маленький коридор между столовой и кухней. Лида говорила брату:

– Ты уж недовольным-то не будь, я ведь так не могла. Она спросила – я и позвала. Да не хмурься! И мальчику повеселее будет.