«Откуда вы знакомы с моей матушкой?» – так и продолжало крутиться в голове у Идриса. Он вспомнил тот день, когда десять лет назад его в смятенных чувствах навестил его ученик Мехмед и просил помощи: он хотел бежать вместе со своей возлюбленной в Египет. Как помнится ему, это была пятница, ведь он только пришел с пятничного намаза и со своей женой Фатьмой собирался пойти на рынок за фруктами.

– Помогите мне, учитель. В вас моя последняя надежда на счастье.

– Успокойся, сынок, садись и расскажи мне все. Я ни слова не могу разобрать из того, что ты говоришь, – сказал Идрис, положив руку на плечо Мехмеда и указывая на зеленую софу. – Фатьма, принеси нашему гостю горячего молока с медом, ведь от крика он, должно быть, уже охрип.

– Идрис-эфенди, вчера за ужином у меня произошел неприятный разговор с моей матушкой, – начал юноша, торопливо вбирая воздух ртом.

– Что ты говоришь, Мехмед! Я не поверю, что что-то неприятное могло слететь с уст госпожи Габриэлы.

Идрис взял стакан с напитком с подноса, который принесла жена, и протянул уважаемому гостю.

– Перестаньте, эфенди, вы лучше меня знаете мою мать, как она пытается лезть в мою жизнь, словно это ее наилюбимейшая затея. Она ненавидит Хелену и даже не допускает мысли о нашем будущем лишь потому, что моя любимая – простолюдинка. Мать не видит того, что вижу я: Хелена – мой свет, ее крылья помогают моему сердцу летать там, где я раньше даже не мог разглядеть дорогу. Я, наконец, пережил то, о чем писали поэты в ваших книгах, – любовь. Поэтому я решил на первом же корабле отправиться с Хеленой в Египет, и вы не можете мне отказать, потому что вы знаете, что такое любить, – закончил он, отпив горячего молока и погладив свою грудь, словно гордился вышесказанным.

– О чем ты просишь меня?! – возмутился учитель. – Мне даже страшно подумать, что такой толковый юноша готов пожертвовать всем ради неизвестности. И что я отвечу твоей матери, когда она, убитая горем, будет разыскивать своего сына по всем окрестностям? Как я смогу, глядя ей в глаза, обмануть ее? Как я отвечу перед Всевышним за ее пролитые слезы?!

– Вы в любом случае будете мучиться угрызениями совести, поможете ли или откажете мне в помощи. Этот грех ляжет только на мою душу, эфенди, и я всегда буду молиться за вас как за своего спасителя! – ответил молодой человек и упал на колени, схватив Идриса за подол платья.

Фатьма забрала пустой поднос с маленького столика и удалилась в свою комнату, чтобы не было соблазна дать какой-либо совет и всю оставшуюся жизнь слушать упреки мужа.

– У меня есть золото, мы прекрасно устроимся в Египте, и я также буду преподавать в медресе, всегда вспоминая о вас, —уговаривал Идриса юноша.

И теперь перед эфенди стоял сложный выбор, в котором было трудно найти грань между добром и злом. Он пытался найти истину, глядя в недра своих религиозных и человеческих знаний. Может, Мехмед и есть тот заблудший преступник, просящий укрытия под куполом его дома, упрятать которого будет грехом перед законом, а отказать в помощи ему будет грехом перед Всевышним? Ах, Аллах… «Аузу билляхи мина шайтани раджим»¹¹.

– Да покарает меня Аллах за то, что я ввязываюсь в эту авантюру. Знаю я одного капитана, знаком с ним не один год. Он поможет тебе добраться до желанных земель.

Тут он встал, прикрыл ладонями вспотевшее лицо и шепотом стал читать молитву, надеясь на милость великого и милостивого Аллаха.

– Я никогда не забуду вашей доброты, дорогой учитель! – кинулся Мехмед на шею Идриса, когда тот, закончив просить снисхождения у бога, начал ругать себя за то, что не сумел отказать кому-то в который раз за свою долгую жизнь.

Пристань

Уже темнело, и сумрачный свет указывал дорогу к новому неизвестному будущему. Грациозный Босфор встретил путников гостеприимно и манил отправиться в путь к Мраморному морю, а оттуда, следуя зову своего сердца, войти в теплые воды Средиземного.

– Помню, много лет назад вы мне рассказывали, учитель, легенду о происхождении этого пролива, не так ли? – улыбаясь, вспоминал Мехмед, желая услышать эту историю от Идриса еще раз.

– Да, сынок, – задумчиво ответил Идрис. – Этот пролив получил свое название благодаря дочери древнейшего аргивского царя. Прекрасная возлюбленная Зевса по имени Ио была превращена им в белую корову, чтобы избежать гнева его жены Геры. Несчастная Ио избрала путь к спасению, нырнув в синеву пролива, который с тех пор и называется «коровий брод», или Босфор.

– Вы думаете, Хелена ради меня, дабы избежать гнева моей матери, тоже должна превратиться в корову и броситься в воду? – спросил Мехмед, пытаясь убедить учителя в неизбежности своего побега.

– Что ты, дорогой, скорее я превращусь в камень и брошусь в пролив от своего стыда.

Они подошли к величавому судну, где, потягивая трубку, стоял вольный капитан Ахмед. Его черные усы и густая борода обрамляли его и так тяжелое загорелое лицо, а руки даже на суше двигались так, словно держали штурвал.

– Еще неделю стоять на причале и задыхаться от душащего запаха города, – ворчал капитан, разговаривая с торговцем, желавшим погрузить свои ковры на его судно. – Море – вот где жизнь. Там я свободен и счастлив, никакие богатства и звания не заставили бы меня остаться на земле.

– За версту слышно твою болтовню! – стукнув по спине Ахмеда, вскрикнул Идрис.

– Ах, эфенди, как я рад вас видеть! Аллах знает, как вы осветили мой день своим появлением! – обрадовался капитан, крепко сжав постаревшего учителя в своих объятиях и немного потряся его, чтобы у того не оставалось сомнений. – Что привело вас сюда? Неужто решили бросить свои уроки и отправиться в путь в неизведанные края?

– Что ты попусту слова переводишь? Вот, видишь, юнец стоит? Это мой ученик, Мехмед. Завтра же желает отправиться вместе со своей невестой на твоем корабле, и я доверяю его жизнь только тебе.

– Ах, эфенди, какой красивый молодой человек! Я даже готов взять его невзирая на золото, только бы он рассказывал мне много интересного, чему набрался от вас.

– Только болтовня и приносит тебе удовольствие, – не скрывая дружеской любви, похлопал Идрис капитана по плечу. – Ну, тогда завтра же он придет на твой корабль, и я избавлюсь от пустых разговоров.

– Завтра никак не получится, эфенди. Я только что говорил торговцу, что мы отправляемся через неделю, чем я сам опечален до боли.

Капитан полной грудью вдохнул дым из коричневой блестящей трубки.

– Через неделю так через неделю. Будет время получше собраться, – вздохнул Идрис и отправился с Мехмедом обратно в город.

Хелена

Маленький деревянный домик находился в самом сердце лесной чащи. Обветшавшая крыша, казалось, с трудом справлялась с ливнем и ветром. Оконные ставни были завешены хлопковой тканью, а амбар, где должен был находиться домашний скот, пустовал. Срывая висевшую калитку, с оглушающим криком радости ворвался на территорию участка Мехмед, спотыкаясь о лежавшие на необработанной земле бревна.

– Хелена! Хелена! – кричал юноша, стуча в дверь обеими руками. – Открой, Хелена, это я!

Ты, словно солнце, ослепила мои незрячие очи.

О, где ты была раньше, когда я был слепым скитальцем?

Словно светящаяся бабочка, влетевшая средь ночи,

Ты, крыльями порхая, на мои спустилась пальцы.

О, где ты была раньше, наверное, гусеницей вчера была,

А сегодня превратилась в мне неведомую радость.

Я восхищен окраской нежной твоего крыла.