— Хорошо, что всё уже закончилось.

— Вчерашним днём прошёл суд над Ходжем. Его посадили, а Адель…

— Что в этом конверте?

Валентин слегка сник. Его тёмные глаза выражали неуверенность, но его руки уверенно протянули конверт Изабель. Пальцами она почувствовала стопку фотографий.

— Прежде чем уехать, я должен передать ей это.

— Кому? — Изабель не до конца понимала его. Спокойствие вмиг улетучилось, уступив место растущей тревоге.

— Моей дочери…

— Вы сейчас шутите, не так ли? — Изабель не ослышалась. Она ведь понимала, что всё не может быть так просто. Но это же Н-Е-Н-О-Р-М-А-Л-Ь-Н-О. Как так? Звёзды в небе стали сходится слишком часто или же перечень совпадений таковой не являлась? — Это не смешно. Серьёзно. Я знаю, что вам известно обо мне и Клариссе Моргенштерн, но вы всего лишь однофамильцы, верно?

Валентин видел отчаянье в глазах девушки. Изабель не знала, чего ожидать от него, но после этого громогласного признания она хотела сбежать куда подальше от Валентина.

— Она моя дочь, Изабель.

Лайтвуд мысленно проглотила язык. Хватая воздух, она, не веря, вглядывалась в его лицо, пытаясь увидеть хоть капельку Клэри в нём. Её взгляд упал на конверт. Не церемонясь, она вскрыла его и вытащила документы.

Свидетельство о рождении Клэри. На немецком, но суть не терялась.

— Валентин Моргенштерн, — Иззи сощурилась, — зачем вы мне это показываете? Почему не Клэри? Зачем всё это мне, Валентин? Не перекладывайте ответственность на меня!

— Тебе не нужно ей рассказывать.

— Что? Как это?

— Ты не обязана.

— Тогда зачем?! — Изабель повысила тон. — Чего вы ждёте?

— Ничего. Ничего. Я просто хочу, чтобы ты знала об этом. — Изабель смолкла. Закусывая губы, она перевела взгляд на бумаги и нервно потёрла переносицу. Её било дрожью.

— Я не смогу так. Я не смогу солгать ей. Она знает об этом?

— Она не знает обо мне. Мы с её матерью неудачно разошлись.

— Расскажите, — Иззи наклонилась вперёд. — Говорите, Валентин. Раз так, то будет по-вашему.

— Джослин была приятной и доброй женщиной, амбициозной в какой-то мере, и даже не стыдилась своей неформальности. Она была известна в узких кругах художников, а я тогда только начинал работать охотником за головами. Встретились через общих друзей, на тусовке, разговорились. Всё по шаблону, нешуточный страстный роман, всё было прекрасно. У нас была семья, но в конечном итоге мы оба поменялись и наши взгляды на жизнь тоже. Клэри тогда была маленькой. Ребёнком, младенцем, в конечном итоге она забрала её из Берлина в Кёльн. Я не мог противиться ей, любил сильно, настолько, чтобы отпустить.

— То есть, вы никогда с ней не встречались?

— Нет.

— Все эти годы? Она не знает, кто её отец…

— И не надо знать. У неё был отец, приёмный, пусть так остаётся. Изабель, я прошу тебя об этой услуге и ни о чём больше.

— Как я буду смотреть ей в глаза? Я не хочу ей лгать, — Изабель отпиралась, как могла. Она чувствовала себя предателем. Ком лжи стискивался под диафрагмой, стягивался в тугой узел и начал оставлять рубцы на сердце девушки.

— Я сожалею, что перенёс на тебя это, но я не мог держать этого в себе. Двадцать лет, Изабель, я больше не могу нести бремя. Но я уверен в тебе, Иззи.

Услышав своё прозвище, она дрогнула. Странно, но это не вызвало у модели отчуждения и негодования. И вот она смотрела на мужчину, сидящего напротив, чувствовала признательность к нему. Хоть это было тяжело принять, но Изабель нашла в себе силы, чтобы улыбнуться ему понимающе, давая надежду на лучшее.

— Я попробую. Разиэль, я даже не знаю как, но у меня хорошее предчувствие.

— Спасибо тебе, Изабель Лайтвуд.

Иззи ехала домой в смятении, но она не поддавалась глубоким раздумьям, зная о правильности своего поступка, хоть в голове крылись тихие сомнения. Аккуратно заведя мотоцикл на свое место в подземном паркинге, Изабель проверила почту. Тишина. Мелиорн устраивал свою личную жизнь, причём весьма удачно, так как в социальных сетях Изабель успела наткнуться на ванильные посты его авторства, что было несвойственно агенту. У Лайтвуд не было причин выдергивать его из райских деньков, поэтому она не беспокоила Мелиорна звонками и смс-ками. Алек был в Лондоне и обещал вернуться в Нью-Йорк только к Рождеству. У Джейса всё только пришло в относительный порядок, и он проводил время вместе с Максом и родителями, потеплевшими к нему после всего случившегося. Лайтвуд-младший находил компанию Вэйланда более чем занимательной, так как тот учил его играть на клавишных и сотрясать родительский дом какафонией звуков. Роберт и Мариза не приветствовали шум в доме, но позволили их совместному времяпровождению стать своеобразной реабилитацией Джейса. Изабель умолчала перед ним о своём вкладе в его освобождение, но Джейс был не дурак и понимал что к чему, а вот их родители даже не задумывались насчёт угрозы своей семье со стороны некого преподавателя из академии. И вот как всё обернулось.

Из квартиры доносился аромат яичницы, и вроде как сытый желудок Изабель вновь заурчал, как только она вдохнула ароматы. Она тихонько сняла верхнюю одежду, отложила шлем и разулась, проходя на кухню. Кларисса соблазнительно пританцовывала у плиты, ловко орудуя кухонными приборами. Иззи не смогла не засмотреться на свою девушку, в который раз открывая для себя её красоту. Изабель любила её, она поняла это неосознанно — просто однажды проснулась с этой мыслей, словно так было всегда. Но любила ли её Клэри? Этого Изабель не знала и боялась, что их отношения лишь временная забава, не более того, но не признавалась себе в этом. Кларисса же приехала в Нью-Йорк на время и должна была уже уехать, и это немного озадачивало Лайтвуд, когда она не отвлекалась с собственных мыслей на любовь. Что её могло держать в Нью-Йорке, если она не была привязана к ней? Клэри могла в любой момент уехать и не оставить записки.

Кларисса неожиданно повернулась к ней и успела заметить тень тревоги, которую брюнетка едва успела спрятать.

— Я даже не услышала, как ты пришла, — она улыбнулась.

— Зато кто-то у нас умеет петь. — Иззи подхватила её и, покружив, отпустила.

— О нет! Надеюсь, ты не успела расслышать этот скрип белуги.

— Надежды недостаточно, милая.

— Золотые слова, Изабель.

Весь день они провели в относительном безделье, и дело было не в том, что девушки не пытались взяться за ум, а в том что все рабочие вопросы можно было решить дистанционно. Изабель бездумно рассматривала новые фотки Алины. Девушка выглядела счастливой и улыбалась в объектив. Она отдыхала где-то на Карибах. Ничего необычного в этом не было, но почему-то ей эти фото казались знакомыми. Ничего нового, но Иззи, как настоящий Шерлок, не избавилась от подозрений.

— Как у тебя дела с Имоджен? — Изабель моргнула, прежде чем понять, что озвучила свои мысли вслух.

— Все в… порядке, — Клэри помедлила с ответом и осеклась, — все отлично. Она в Лондоне сейчас.

— А ты? — Лайтвуд успела себя уже сто раз проклясть за длинный язык.

— Что я?

— Ты собираешься вернуться в Берлин? — Сердце Изабель гулко отозвалось меж рёбер. Она не знала, чего желала больше: стыда, если окажется не права, или же боли в груди от осознания собственной никчёмности перед этой девушкой, если та считала её игрушкой.

— Прости, что?

— Ты не ответила. Я беспокоюсь о том, что из-за работы тебе придётся уехать из Нью-Йорка. Ты мне говорила об этом, и я слегка озадачена.

— Почему ты сейчас спрашиваешь об этом? — Клэри отвела взгляд. Иззи не знала, о чём она думала в этот момент. Моргенштерн закрылась от неё, но отступать уже было некуда.

— Я не знаю.

— Не говори: «я не знаю», — Кларисса развернулась к ней. — Ты ни с того ни с сего не задаешь столь серьёзные вопросы.

— Ответь мне, пожалуйста. Мне нужно знать: было ли это всё для тебя важно? Потому что чем дольше мы вместе, тем ближе общественность, и я не хочу в один день проснуться и понять, что ты уехала от меня.