– Да уж, по вкусу это далеко не кровь человека, но за неимением лучшего и эта сгодится.

Сан подал предупреждающий знак взглядом Константину, что не стоит говорить особо о крови людей при его жене, чтобы не распалить её душу на такие низменные желания, хотя она тоже всё знала о кровавых похождениях сына Мейфенг, но всё же ей было очень неприятно слушать об этом.

Константин кивнул, слегка прикрыв глаза, и его длинные ресницы встрепенулись как крылья бабочки на летнем цветке в знак согласия с другом, и, оставив их верхом на лошадях у высоких старых деревьев, что причудливо сплелись стволами, сам направился чуть подальше в глубину леса, которая притягивала тёмной голубоватой дымкой . Пройдя пару десятков метров, он услышал новый шорох неподалёку у высокого старого дуба, поняв, что там затаился ещё какой-то сочный зверёк.

Вампир насторожился и притих, навострив уши и обострив нюх, ведя хищным носом по воздуху, уловил запах молодого кабанчика и, услышав быстрый стук его сердечка, стремглав кинулся туда. Ничего не поджидающий жирный кабанчик, только громко взвизгнул от внезапной боли и, судорожно задрыгав копытцами, дёргал маленькими ушками и жалостливо похрюкивал. Константин взял ещё полуживую тушку левой рукой, с шеи которой стекала тонкая струйка крови, и с довольным видом понёс к ожидающим друзьям, и, выйдя на поляну, лучезарно улыбаясь, произнёс:

– Обед подан, дамы и господа!

Сан и Мейли улыбнулись в ответ, плавно спустились на землю, не спрыгивая с лошадей, как это делают люди, а слетая, и поочерёдно выпили всю кровь из кабанчика. После Сан достал белоснежный кружевной платок из кармана камзола, на котором вышита заглавная буква его имени серебряными нитками, и подал жене. Мейли слегка склонила голову и, нежно взяв платок из руки мужа, дотронувшись изящными пальцами до его пальцев, томно взглянула ему в глаза, сексуально промокнула им алые губы, оставив на нём несколько капель крови, затем передала платок обратно Сану. Он тоже вытер им рот, смотря пристально жене в глаза и выбросив окровавленный платок под дерево, помог жене вскочить в седло, затем вскочил сам и, благодарно взглянув на Константина, рысью поскакал из леса, а за ним вереницей Мейли и Константин.

По дороге они весело шутили, звонко смеялись и обсуждали различные скачки, которые частенько устраивали по выходным их друзья на этом поле.

– Сан, пусть Мейли не обижается, но я обратил внимание, какая огненная молния проскочила между вами, когда вы передавали друг другу платок. Я понимаю, что вы муж и жена, но никак не могу понять, как можно так постоянно хотеть друг друга? Я даже второй раз не хочу одну и ту же женщину, не то, чтобы вздыхать по ней столетиями.

Мейли смущённо отвела взгляд и сделала вид, что разглядывает золотое поле, а Сан, поравнявшись с Константином, дружески похлопав его по плечу, ответил:

– Это именно и говорит о том, Константин, что ты ещё не влюблён, и поэтому не понимаешь, как это вообще возможно желать одну женщину вечно.

Константин скривил ехидную гримасу и, рассмеявшись, пафосно сказал:

– О, друзья мои, как мне кажется, я никогда не влюблюсь! Все они такие серые, эти местные девки, красивые, но тупые как пробки от бутылок того вина, которое отец бережно хранит в подвале нашего замка. Мне с ними даже поговорить не о чём, не то, чтобы о любви к ним ещё думать. Они сами приходят в замок, для того, чтобы я отвёл их в мои покои и отдаются мне в надежде, что я вообще обласкаю их. Даже их податливые тела мне надоедают после одной лишь ночи с ними.

Сан, улыбаясь, снова ответил:

– Дружище, возможно, это потому, что наши прекрасные жёны не из этого мира, они умны, образованны, воспитаны, вот если бы тебе довелось познакомиться с такими же современными девушками, я думаю, ты бы по-другому взглянул на них.

Константин повёл плечами в знак непонимания, как это может произойти, если его постоянно контролируют родители.

Вскоре весёлая троица приехала в замок, заехала во двор и, спешившись, направилась по широкой каменной лестнице в главный зал.

Здесь их уже встречали хозяева замка – Валентин, Мейфенг и их друзья – Андрей с Фумико. Все обнялись и расселись за стол, начав праздновать юбилей Константина.

Спустя несколько часов, к ним зашёл один из слуг и, поклонившись, извинился и произнёс:

– Ваше сиятельство, миледи, господину Константину крестьяне привезли подарки в честь его юбилея, что им передать?

Валентин посмотрел на сына, а тот нехотя, ответил:

– Как они мне надоели, ну что они могут привезти мне хорошего, кроме тыкв и куриц.

– Константин, так невежливо, пойди и прими подарки, а потом можешь их деть куда угодно.

– Ладно, а то вы от меня не отцепитесь…

Он встал и, в развалку не спеша, направился во двор. Увидев ещё издалека телегу, гружённую разными овощами и клетками с птицами, он уже сделал гримасу недовольства, но, подойдя поближе, его взгляд упал на юную девушку, сидящую на краю телеги. На вид ей было не более шестнадцати лет, хрупкая, с белыми жиденькими волосиками, в длинной мешковиной рубахе, доходящей до грязных щиколоток и босыми ногами. Константин подошёл к телеге, где стоял загорелый крестьянин в соломенной шляпе, переминаясь с ноги на ногу, он промямлил:

– Ваше сиятельство, вся наша деревня та, что за рекой, собрала подарки на ваш юбилей, а эта девчонка – сирота, и нам не чем её кормить, приданного у неё нет, мы тоже преподносим вам её в дар, да она и сама вызвалась наслушавшись о вашей красоте. Не возьмёте ли вы её к себе в услужение?

Константин, не говоря ни слова, обошёл телегу и, подойдя к девчонке, брезгливо взяв её за подбородок, посмотрел в голубые глаза и сразу почувствовал, как она затрепетала при виде его. Он вздохнул и подумал:

«Очередная курица на всё согласная, лишь бы я её обласкал»

Потом осмотрел её с ног до головы и сказал ей:

– Открой рот.

Девушка повиновалась.

Константин убедился, что зубы у неё белые, а дыхание чистое, небрежно провёл правой рукой по её груди под жёсткой тканью, пощупал, убедился, что она упругая, ехидно ухмыльнувшись, грубо сказал, наблюдая за её лицом:

– Ладно, вымоешься и сегодня ночью придёшь ко мне.

Девушка, покорно склонив голову, тихо ответила:

– Хорошо, ваше сиятельство.

Константин отвернулся и, даже не взглянув больше на крестьянина, быстро ушёл обратно в замок.

– Что , Константин? – спросил Андрей.

– Да так, как я и думал, крестьяне привезли разные овощи и девку.

– Девку? – все сразу удивились.

– Ага, то они ко мне сами приходят, так хоть уходят потом, а эту вообще подарили, типа мне в услужение.

– Да! И что ты будешь с ней делать? – спросил и тут же громко рассмеялся Андрей.

– Да то, что и со всеми, – ухмыльнулся Константин в ответ.

Валентин и Мейфенг взволнованно переглянулись друг с другом, видимо одновременно подумав, чтобы их разбалованный сынок так не увлёкся этим живым подарком, что не убил бы её ненароком. Но вслух Валентин сказал:

– Ты можешь делать с ней всё, что захочешь, раз уж тебе её подарили, но не смей перегнуть палку. Я этого не потерплю в моём доме.

Константин кивнул и ответил с ехидными нотками в голосе:

– Ладно, папенька, я её только загну, как захочу, но палку не перегну…

Валентин, строго взглянув на сына, добавил:

– Перестань паясничать при твоей матери и наших друзьях. Имей хоть к нашим дамам уважение.

Константин фыркнул и, уткнувшись в тарелку с мясом, стал ковырять его вилкой.

Вскоре пир подошёл к концу, гости разъехались по домам, Валентин и Мейфенг ушли в покои, а Константин направился в спальню, где принял ванну, которую ему быстро наполнили слуги, нося горячую воду из кухни вёдрами, от которой шёл густой пар. Затем накинул домашний длинный халат и, не завязывая его, улёгся на широкую кровать в ожидании этого юного чуда, что привезли ему в подарок сегодня.

Спустя пять минут в двери постучался слуга: