— Как, черт возьми, ты мог скрывать это дерьмо от меня? Два гребаных года, братан. У тебя было два года, чтобы сказать мне, что вы спали.

Трент опускает голову, прежде чем снова встретиться со мной взглядом.

— Я облажался. У меня нет оправданий. Ты сказал мне в девятом классе, что у вас с ней ничего не будет, и ты начал встречаться с Джози. Я был дураком, который поверил, что ты отпустил Деми только потому, что ты сказал так. Я понимаю, мне все равно следовало держаться от нее подальше. Ты даже не представляешь, как дерьмово я себя чувствую с тех пор, как понял, что ты все еще испытываешь к ней чувства, — с ненавистью сплевывает он себе под нос. — Я чувствую себя настоящей грязью, чувак.

— Но не настолько, чтобы все рассказать, да? До тех пор, пока не пришлось?

— Я был просто в ужасе, не хотела потерять своего лучшего друга. Ник, клянусь своей жизнью. Я бы никогда не сделал что-то, зная, что это испортит нашу дружбу. Ты мне как брат. Я бы никогда не сделал этого сознательно.

Я качаю головой, и мы оба возвращаемся к креслам.

— Зачем вообще было ее трахать? Если это ни хрена не значит, Трент, то почему?

— Ты действительно хочешь поговорить об этом?

Я свирепо смотрю на него. Он вздыхает, откидывается назад и отвечает чертовски честно.

— Мы думали, это будет весело. Большинство из вас уже потеряли девственность в тот момент. Она никого не интересовала и не думала, что это произойдет в ближайшее время, а я… был парнем, — он пожимает плечами. — Я хотела узнать, что делать, чтобы быть готовым, когда это случится с кем-то другим. Наши мамы так сильно прижимали нас, мы доверяли друг другу, поэтому мы немного выпили, чтобы успокоить нервы, а потом… Это было без задней мысли, чувак. Даже футболки не сняли.

— И ты решил, что она этого заслуживает? Что-то такое абсолютно блядское и бессмысленное?

Трент отворачивается, слегка морщась.

— Это дерьмово, но я даже не думал об этом, ни разу до той ночи, когда лишил Кристу девственности. Хотел бы я сказать, что сожалел об этом раньше, но я не сожалел, пока не понял, что значит — спать с тем, кого любишь.

Я сижу там с минуту, не зная, что сказать ему.

— Мне очень жаль, Ник. Я знал, что ты влюбился в нее тогда, и этого должно было быть достаточно, чтобы я сказал ей «нет». Мне жаль, что я не сказал тебе после того, как это случилось, но, честное слово, я не думал, что тебе будет все равно или… блять, — он падает вперед, упираясь локтями в колени. — Наверное, я вообще не думал. Но в тот момент, когда я это понял, мне следовало быть честным. Я знаю, что это только усугубляет ситуацию, но в тот момент мне показалось, что мы уже зашли слишком далеко, — он вздыхает. — Я просто боялся.

— Никогда не поздно быть честным.

Он кивает, глядя на свои сцепленные руки. Я пристально смотрю на нешл с минуту, затем облизываю губы и говорю:

— К счастью, я уже потерял многое по пути.

Трент вскидывает голову, и я наклоняюсь вперед.

— Я не собираюсь терять своего лучшего друга, и уж точно не сейчас, — я протягиваю руку с кулаком, и он толкает свои костяшки в мои.

Он знает, что я злюсь, но у нас есть гребаное поле, и мы можем выплеснуть эмоции там. Он член семьи для меня.

— Мне очень жаль, Ник, — говорит он серьезно.

— Я знаю, приятель, -я киваю, глубокий вздох покидает меня, когда я пинаю мяч у своих ног через бетон и в бассейн. — Значит, ты был у Кристы? — я продолжаю разговор, мои глаза скользят к нему. — У вас все нормально?

Он хмурит брови, но кивает.

— Сначала она даже не хотела меня выслушать, но после того, как я умолял и плакал возле ее дома той ночью, она наконец сжалилась надо мной, впустила и выслушала то, что я должен был сказать.

— Но она уже знала об этом.

— Она знает это с того самого дня, как мы вернулись из лагеря, Деми сразу рассказала всем девочкам.

Я усмехаюсь, глядя в сторону.

— Все то дерьмо, что я сказал или сделал, Ник, это было не в защиту Деми. Я хотел попытаться спасти тебя от боли в конце концов.

— Мне это не нужно было, Трент. Я не вмешиваюсь в твои отношения, зачем ты вмешиваешься в мои?

— Потому что я видел это, как только она согласилась, я знал, как сильно ты хочешь, чтобы это было по-настоящему, и я не хотел, чтобы ты влюбился, если она…

— Если бы она не влюбилась в ответ?

Он кивает.

— А почему бы и нет? — я смотрю на него.

Он поднимает руки, задерживая их на мгновение, прежде чем отпустить.

— Вы не были друзьями, вы никогда не разговаривали, и она думала, что ты ненавидишь ее, хотя я несколько раз говорил ей, что это не так.

— Ты же видел всё, — говорю я, качая головой. — Ты же сам сказал, что у нас все произошло слишком быстро.

— Я знаю тебя, Ник, и я видел, насколько серьезно это становилось для тебя, но я не мог сказать, играла ли она. Я не понимал, что ей это нравится, пока не стал свидетелем ее ревности к Миранде.

Я отвожу взгляд.

— Тебе нужно пойти к ней. Я уверен, что она уже дома. Исправь это, Ник.

— Теперь я для нее всего лишь лжец, — я смотрю в его сторону. — Она захотела меня, я этого и добивался.

— Ошибаешься.

У меня начинают болеть ребра.

— С ней все будет хорошо.

— Да? — Трент смотрит на окно маминой спальни, темное, как всегда, и снова на меня. — А с тобой?

— Я в порядке, — закончив говорить, я встаю на ноги и протягиваю руку.

Он смотрит на меня, хлопая по руке, когда встает.

— Ты будешь завтра на игре? — спрашивает он, направляясь к воротам.

— Пока не уверен.

— Ты же знаешь, что тренер простит тебе прогулы.

Я отвожу взгляд, и он уходит, а я откидываюсь на спинку стула и смотрю на небо.

Говорят, что выпускной год — лучшее время.

Да уж, твою мать.

========== Глава 35 ==========

Деми

Стук в дверь заставляет мой желудок подпрыгнуть к горлу, но я не могу игнорировать возможность того, кто может быть на другой стороне. Как можно тише и мягче я кладу ладони на дверь и наклоняюсь вперед, чтобы заглянуть в глазок.

Трент?

Я убираю руки с двери, крадучись делаю шаг назад, прежде чем его голос доносится с другой стороны.

— Я знаю, что ты здесь, Дем. Давай. Пожалуйста.

Я хмурюсь, но сдаюсь и открываю дверь.Один уголок его рта приподнимается в подобии улыбки, но нетрудно догадаться, что ему не весело.

— Твоя мама дома?

— Нет, — грустная усмешка покидает меня. — Только я.

Он наклоняет голову.

— Зачем пришел? — спрашиваю я его.

— Можно войти?

Мгновение я смотрю на него, сжимая губы и качая головой.

— Не думаю, что это хорошая идея, — я прижимаюсь к раме, засовывая руки в карманы толстовки. — Трент, я не думаю, что нам стоит разговаривать, особенно если ты еще не всё уладил с Нико. Я не могу и не хочу вмешиваться в вашу дружбу.

Глаза Трента проясняются от понимания, и тяжелое чувство вины нахлынуло на него через несколько секунд, его подбородок упал на грудь на долгом выдохе.

Он не верил в нас. Более того, он не верил в меня.

— Ты его любишь, — он смотрит вверх, но только глазами.

Это не вопрос.

Он здесь не для этого.

— На самом деле не имеет значения, как я к нему отношусь, не так ли? — мои глаза сужаются. — Я — уже проигранная пьесой.

Он хмурится, делая полшага вперед.

— Дем, нет, — подчеркивает он, и глаза его мрачнеют. — Ты очень ошибаешься.

Я лениво пожимаю плечами, но он знает, с чего начать, чтобы я не закрыла дверь и не оставила его с другой стороны.

— Нико сказал мне, что ты согласилась притворяться на следующее утро после того, как он предложил.

Мгновение я колеблюсь, но тут же хмурюсь и выхожу из дома на крыльцо.

— Я тебя слушаю.

— Я был немного строг с ним, говорил ему, что это не очень хорошая идея, и он тоже это знал, но как только ты оказалась в пределах досягаемости, он уже не смог отступить. Я знал это так же хорошо, как и он, — он смотрит на лужайку.