Помнит Василий, как жену выбирал: в деревню уехал, нашёл красивую, да скромную, чем-то на Марину похожую. Свадебку быстро сыграли. Привез к себе и держал как собачонку на привязи. По началу молодая жена побаивалась. Но Колчаку семья нужна была, надежная баба, хорошие дети. Не желал, чтобы они его путь повторили. Воспитал жену под себя. Выучил на учительницу. Хоть и не сильно денежная работа, зато интеллигентная. А деньги он и сам добывать умеет. А когда сыну пришло время в школу идти привез в областной город, квартиру купил. Там и оставил. Жена хорошая, работящая, сын тоже не дурак. А сам обратно вернулся. Бизнес у него здесь был. Не любил жену-то. Понимал, что не Марина. Да и выполнила она свою миссию, сына родила и воспитала. Когда развод попросила, дал при одном условии, что с сыном будет видеться и сам за его судьбой следить, расходы на сына на себя взвалил. Мечтал, что сын ученым станет.

– Мариш, а Мариш, а выходи-ка ты за меня замуж. – вдруг выдал. А чего? Столько лет прошло. Она уже не у дел, теперь и с судимым можно связать судьбу.

Марина вдруг засмеялась: «Ты чего, Петрович? Я вроде как замужем, да и не хочу я за тебя. Смотри, сколько девочек с тебя глаз не сводят, а ты бабку в жены зовешь. Ну ты артист. К стати, ты теперь за племяшу моего и его девочку персональную ответственность несешь. Передай этой гамме до-минор, пусть уже успокоиться.»

Молодые мажорчики молчали. Не подходили. Деваха, что курила, встала, взяла сигаретку, показала Марине, мол: «Я воспитанная..» и пошла на выход. И тут же взгляд на Колчака перевела, ну красивый мужик. Нет, не столько красивый, сколько знатный. Возраст ему только шарм предал. Сколько Колчаку? Он ведь старше Марины лет на 10 был? Значит уже под, а может и за 60. Но не скажешь. Подтянутый, без солидного брюшка. Видно следит за собой. Седину не скрывает. Она красиво лежит на его густых волосах. На лице несколько шрамов. На руках наколки. Впрочем, это сейчас все исколотые, как уголовники с пожизненным сроком, а тогда это были знаки отличия.

– Слышь, Марина Вячеславовна, а и за тобой должок есть… – Улыбнулся, как змей-искуситель, взял ручку, поцеловал. Позволила, не оттянула. Как кошка, которая до поры до времени дает лапки гладить, искусно скрывая коготки.

– Интересно, откуда он взяться мог? – промурлыкала.

– Я тогда себе ещё пообещал, когда выйду, ты моей женщиной станешь. Каждое утро с этим вставал, каждый вечер с этой мыслью ложился. Вышел, а ты уже уехала. Я даже университет закончил, вот ведь как. Как видишь, я теперь не тот уголовник, руководитель фонда, свой бизнес. – замолчал, ожидая редакции. – Я себе пообещал, что стану твоим мужем.

– Василий Петрович, мо-ло-дец! Только понять не могу, такой белый и пушистый, а город в ежовых рукавицах держишь, как так? – Светлана смотрела с ужасом на сумасбродную подругу. Все знали Колчака- Коровкина, он долго не разбирался. Он не бил, он на счетчик ставил. Жестко ставил.

– Авторитет у меня, такой. Так вот, Мариша, – Колчак понизил голос до полушепота. – Должок выплатить надо бы… А? Может к нам за стол. – и он показал на мажоровый угол.

– Я плохо поняла, почему я-то торчу? И ты хочешь, чтобы гамма до минор лопастями до очередной уголовки до махала? Не пойдет так. Давайте, Василий Петрович, -опять на «Вы» перешла- Вы в свой нотный стан пойдёте, а мы тут тихонечко посидим. На сим и распрощаемся.

Колчак встал, провел рукой по волосам. Нет, не отпускала. Он уже и женат был, и любовниц менял, а Марина так и стояла перед глазами. И не готов был сейчас отпустить её. Будет его. А может хватит одной ночи понять, что нет у них будущего, что любил он свою мечту. Даже если так, благодаря этой мечте сегодня он уважаемый человек. Коровкин Василий Петрович: и меценат, и спонсор, и в совет малого и среднего бизнеса входит. Уважают его, ну и бояться. Знают про криминальное прошлое. А он и не скрывает. Зачем? Как-то дед подошёл и сказал: «Я тебя, сынок, уважаю, что ты честный. Не купил себе новую биографию…»

– В общем так, Мариночка, я пообещал, что ты моя будешь. А обещанное всегда исполнять надо.

– Ну ты сам себе пообещал, сам себе и исполняй, а меня уволь. Я тебе ничего не обещала.

– Я серьезно, Марина. Не торопись из ресторана убегать, сегодня ко мне в гости прокатимся. Там и обоснуешься, пока не надоест. – И пошёл к мажорному углу.

– Слышь! – обернулся, замерло дыхание. Улыбка Марины пробрала так, что хотелось сейчас схватить и прижать к себе. А она продолжает. – Слышь, будем считать, что мне уже надоело! Прощайте, Василий Петрович!

Света едва дышала. Увидела, как сверкнули его глаза, как пальцы в кулаки стали сжиматься. Помнит она Марину по молодости, еще со школьной скамьи. Сколько тогда у неё подруга пряталась от кавалеров. Пофлирует, пофлирует, доведет парней до столбняка, а сама в кусты. Так и ходила нетронутой, зато слава последней с… шлейфом стелилась. А как важняком стала, так сразу изменилась: перестала над мужиками потешаться. Сразу отворот-поворот давала. Все говорила, что ждет принца на белом коне. И проблема не в принцах, а в конях…

Трапеза постепенно переходила в танцы. Ансамбль играл музыку, публика расслаблялась. Стали появляться первые танцующие. На медленный танец подошел Герыч, пригласил Марину. Смешно они смотрелись вместе. Марина хоть и не двухметровая красавица, но Герыч все равно меньше ростом был.

– Марина, вали тихонько отсюда. Колчак планы на тебя имеет. Наталья будет ждать на перекрестке улиц Голубичной и Брусничной. Утром с ней ко мне на дачу приедете. Там Колчак не найдет тебя. Сегодня из города уже никак. Сама знаешь, он у нас тупик.

– Да поняла уже, Герыч. Отвлечешь его, чтобы не видел.

На стол принесли бутылку шампанского. Подарок от Колчака. Мужчина улыбнулся своей обаятельной улыбкой. Марина увидела, как по ней снова заскользили острые взгляды девчонок. Завидуют. Не понимают, как такой мужчина мог впечатлиться старой курицей.

Марина открыла сумочку, достала лист бумаги, что-то написала, вложила деньги, сложила вчетверо, положила под тарелку.

– Света, давай потихоньку двигать отсюда. Такси подошло.

– Ты когда вызвать успела? – Света немного опьянела от шампанского. Тревога стала уходить. Хотелось ещё остаться, танцевать, пить.

Но Марина быстро подхватила Свету под руку, потащила к выходу. Герыч не давал Колчаку обернуться. Что-то рассказывал и жестикулировал. Народ танцевал, толкался. Разноцветные огоньки прыгали по танцполу. Света пыталась задержаться, но Марина упорно пробивалась вперёд. Вышли, увидели машину. Марина оглянулась. Около двери стояли амбалы, точно из бригады Колчака. Охранники. Они не обратили на неё никакого внимания.

Вечер подходил к концу. Народ стал рассасываться. Колчак посмотрел на счет:

– А где за тот столик? – спросил он, а нехорошее предчувствие зашевелилось в душе.

– А дамы расплатились и уехали. – Официант отошел на пару шагов, видя, как наливается шея Колчака.

– Я же сказал, что я плачу. Почему мне не сказал, когда собрались уходить. Я тебе говорил… – когда Колчак был в гневе, его голос понижался.

– Я.. Они… Я… не знаю,… когда … ушли… Я … пришел,.. в деньги… в листочке… с подсчетом… под тарелочкой… – конечно же парнишка видел спешный отход дам. Слышал и перепалку Колчака с незнакомкой возраста его бабушки. Он и сам не понимал, как Василий Петрович мог запасть на даму в возрасте. Пусть даже шикарную даму, но ведь рядом столько стильных девочек.

Вот всегда она так. Нет, не уйдет Мариночка в этот раз, не на того напала. Да, Коровкин нынче не в криминале, но связи остались, да и бояться его по-прежнему. Колчак вышел на улицу, спросил у охраны кабака, на чем уехали эти дамы: а он успел их сфотографировать. Хорошо, что есть влиятельные друзья. Он разослал фотографию и велел доставить её к нему в любом виде. Своих друзей направил к Светлане, так, для проформы. Понимал, что не настолько глупа Марина, чтобы к Светлане ехать. Но к кому? Бывших коллег в городе осталось не много, одноклассников ещё меньше. Завтра же он установит все её связи. Нет, не выпустит её из своего города.