- Осторожней! - говорит он, заставляя нас отстраниться, - хозяйка может задохнуться, и прокуратура лишится ценного работника!
Евгения, встретившись взглядом с Сергеем, пытается что-то понять для себя в его своеобразных ' прокурорских' глазах. Только они непроницаемы. Окрасившись нервным румянцем, Евгения вскакивает и убегает вглубь квартиры. Гости протестуют против ее ухода, и разноголосицей требуют повторить наше 'горько', но теперь 'со счетом'. Я пожимаю плечами: с удовольствием, но не с кем!
- В таком случае, давайте выпьем! Выпьем! - грустно вздохнув, предлагает Павел.
Не ожидая поддержки, он берет стопку и залпом опрокидывает ее в рот. Присутствующие немедленно следуют его примеру.
- Пожалуй, буду играть на гитаре и петь! - говорит Сергей, откашлявшись после того, как ему 'водка пошла не в то горло'.
- И правда, Сергей Николаевич! Спойте! - просят девушки нетвердыми голосами.
Павел снимает с гвоздя на стене старинную гитару с бантом и подает. Сергей, настраивая инструмент, просит похлопать. Мы выполняем его просьбу, и он после длинного наигрыша начинает петь. Что ж, надо отдать ему должное, блатные песни прокурор исполняет хорошо. Возможно, в нем умер бард. Слушая голос Сергея при свечах, хочется всхлипывать и пускать слезы, а это, по-моему, признак высокого искусства. Гости постепенно теряют ко мне интерес. Воспользовавшись этим, я покидаю компанию и отправляюсь на поиски Евгении.
Она в дальней комнате. Сидит на большом диване, поджав под себя ноги, и курит, стряхивая пепел в стакан. Я ложусь на диван подальше от нее, и, глядя на огонек едва горящей свечи, спрашиваю:
- А почему у тебя электрического света нет?
- Бабушка проводку сожгла. А я только въехала, не успела починить.
Мы молчим с минуту, слушая, как Сергей поет за стенкой уже романс, потом я говорю:
- Извини, я не планировал ничего такого! Вы тут сами придумали, про жениха и невесту. И целоваться!
- На тебя, я не обиделась, с чего ты взял? - искренне возмущается Евгения.
- А почему убежала? - недоумеваю я.
- Чтобы ты сюда пришел! - покраснев, говорит она.
- Зачем? - удивляюсь я.
- Сергей Николаевич приказал, чтобы я узнала правду! - Евгения перестает курить, и, выдерживая расстояние, неуверенно ложится рядом, - сделай мне сюрприз на день рождения, он у меня скоро! Расскажи!
- А милый? - спрашиваю я, с печалью думая, что от Евгении сердце у меня нисколько не частит. К тому же внутренний голос подсказывает, что она просит меня рассказать о том происшествии, подробности которого я пока храню от правоохранительных органов втайне. У нее ко мне профессиональный интерес, наш диалог был заранее спланирован прокурором. А это совсем не тот уровень откровенности между нами, на который я рассчитывал, идя сюда.
- Расскажи, милый! - говорит Евгения и придвигается ближе.
В следующий раз, когда встречу девушку, стряхивающую пепел в стакан, нужно будет делать ноги сразу, не ждать, когда отношения дойдут до такого 'интима'! Я решаю, что ни за что не сболтну лишнего, как бы она меня не уговаривала, и спрашиваю с ехидцей:
- А какую правду хочет услышать Сергей Николаевич? Ты хоть намекни!
- Я сама не знаю! Все так секретно! - говорит она и делает плавный взмах головой, чтобы ее роскошные волосы разлетелись в стороны.
Я вдыхаю аромат ее духов, и мне становится жаль, что в такой момент пуст из-за ее прокурорской суеты.
- Как бы мне хотелось полюбить тебя! - откровенно говорю я.
- А я, официально, люблю Сергея Николаевича! Это все знают! - говорит она, и неуверенно смеется.
- Тогда зачем он заставляет тебя, тут со мной... не знаю даже, как это назвать!
- Работа у нас такая. Сама выбирала, никто не заставлял. Так говорит он. А по тому, как развиваются события, у прокуратуры, возможно, не будет другого случая втереться к тебе в доверие.
- Я простой телефонный инженер! Сергей Николаевич либо придумал в отсутствии серьезных дел фабулу, которой нет, либо путает меня с кем-то! - говорю я, и дружески обнимаю Евгению.
