Авдотья Никитична подошла к двери в коридор, открыла ее, и сказала очереди несколько отрывистых фраз. Люди сразу успокоились, встревоженные голоса утихли. А врач направилась ко мне, положила метеорит на стол, и сказала, совсем не испытывая душевного смятения:
- Настоящий. Но такие, как этот, у меня уже есть. И много.
- Да вы с самого начала знали! Зачем же устроили этот цирк? - с возмущением спросил я, наблюдая, как медсестра собирает с пола быстро сохнущие ветви и листья - "переростки".
ГЛАВА 101.
- Я ничего не устраивала. Это совпадение. Кто-то нашел ядро метеорита, и подал на него энергию так же, как это сделала я. - Задумчиво сказала Авдотья Никитична.
- Ядро? - переспросил я.
- Метеорит, который Гросс привез в Россию, был большим. Когда озеро выбросило воду, она потащила его по лесу. От удара о деревья метеорит раскололся на множество частей. Ценность представляет лишь однородное ядро, полностью из неземного металла. А в остальных кусках, металл лишь вкраплениями.
- Но для чего тогда было это испытание, если вы видели, что принесенное вещество не представляет особой ценности?
- Хотела посмотреть, как вы будете себя вести. Сможете ли управлять тем, что прячете под полой шинели! - усмехнувшись, сказала врач.
- И что же, по-вашему, я прячу? - спросил я, намереваясь "отпираться" до последнего.
- А вот что! - Авдотья Никитична щелкнула мышкой, и на экране монитора появилась присланная егерем фотография. Кроме обломка, на ней хорошо виднелась моя рука.
- Да у вас же таких цацек, что у меня на пальце, целая коллекция! - сказал я, и глазами показал на стеклянный шкаф, внутри которого все еще что-то светилось.
- Есть только один настоящий. Тот, что был у Гросса. Его сделали монахи Тибета, и вместе с метеоритом передали в Германию, где перстень использовали в своих обрядах мистики третьего рейха. Я не знаю, почему они согласились отдать его Гроссу. Он его никогда не использовал. В России многие хотят иметь этот перстень, не только я. Остальные, жалкая подделка.
- Я сегодня видел такой же, но из золота. Может быть, он настоящий?
- Скорее позолоченный. Его носят те... ну, с которыми Настя "якшается". Их высшее звено обожает роскошь. Но практической пользы от "золотых", никакой.
- А от перстня Гросса? Вы так и не сказали!
- У него те же свойства, что и у ядра, только мощь меньше. В самый раз для индивидуального использования.- Ответила Авдотья Никитична.
- Если у меня настоящий, и я отдам его вам, вы спасете от смерти мать и ее недоношенного младенца? - спросил я, в глубине души сомневаясь, что она способна на такое.
- Да! - сказала врач, и протянула руку, предлагая мне, показать свою.
- Что ж, тогда извольте! Забирайте! - сказал я, и, чувствуя себя так, словно заключаю сделку с самим дьяволом, положил пальцы на ее ладонь.
Авдотья Никитична впилась в перстень взглядом. Однако он опять выглядел невыразительно: ржавой гайкой "без роду и племени". В стеклянном шкафу имелись изделия гораздо эффектнее, и Авдотья Никитична разочаровалась. Но все-таки потянула его на себя. Захотела снять и рассмотреть лучше. Естественно, перстень не сдвинулся. С первого мгновения он так "прирос" к моей коже, что расстаться с ним было практически невозможно.
Не знаю, чем все это закончилось, но тут врач заметила кольцо, что отдала мне Настя. На бесстрастном лице Авдотьи Никитичны, впервые за время нашего разговора, появились человеческие эмоции. Пристально глянув мне в глаза, она (кто бы мог подумать!) покраснела. То ли то от того, что эмоции у нее все-таки есть, то ли потому, что я их заметил.
- Наше, наследственное! - прошептала Авдотья Никитична. Она захотела тронуть кольцо, но не посмела, и убрала руку. Спросила обычным голосом, - откуда оно у вас?
- Настя отдала его мне. Сказала, что в нем ее....
- Сердце...- продолжила фразу Авдотья Никитична, и спустя секунду добавила, - и не только ее. Как странно судьба распоряжается! Из всех мужчин на свете я выбрала Жаркова, теперь Настя..., - она не договорила. Зрачки у нее расширились, будто ее кто-то окликнул. Она посмотрела сквозь меня, и куда-то в сторону.
- Да, пора! - произнесла она, как бы отвечая неизвестно кому. А затем добавила, обращаясь уже к медсестре, - скажите очереди, что приема больше не будет!
- Я не понял вас! Что с колечком, которое подарила мне Настя? В нем тоже заключена какая-то сила? - спросил я.
- Да, - с грустью ответила Авдотья Никитична, - но не та, которой я служу. Другая. Я так и не поняла ее. Так что не спрашивай, не отвечу.
Она переменилась: из противной старухи превратилась в страшно уставшую женщину больших лет.
- А с перстнем что? Он вам нужен, или нет? Возьмете в обмен на помощь? - спросил я.
- Если мамаша с ребенком находятся в больнице, я уверена, что врачи сделают все возможное и без моих советов. Что же касается "особого вмешательства", тебе следует знать, что твой друг уже "подсуетился". Он обратился к специалистам гораздо сильнее меня. Так что, с перстнем или без, мне в этой ситуации делать нечего. - Ответила Авдотья Никитична. Она поднялась, и медленно побрела к вешалке, где у нее висело пальто.
- Зачем же вы тогда встречались со мной? - спросил я, теперь уже не у нее, а, скорее, у ее спины.
- Хотела увидеть, кто придет на смену нашему поколению. - Она сняла с вешалки шарф, принялась устало кутаться в него, и резко произнесла, - ступайте, время вышло.
