Тот вечер пасмурный, вползающий в открытое окно, не даст душа моя стереть из памяти. Книжные страницы, будто живые, шевелились от ветра. Я ждал страданий пафосных, насмешливый читатель. Ведь мир так прост, гоните бесконечность прочь. Короткой жизни нашей новостей не нужно. Но если бы я знал тогда, что есть миры другие… Что можно этот мир познать, избороздив его бескрайность на «Пьяном корабле» проклятого поэта…
Когда с бесстрастных рек спустился осторожно,
Уже не чуял рулевых я, плыть пытался сам,
Их ждали глиняные руки краснокожих,
Тела их голые прибив потом к цветным столбам.
Я стал свободным беззаботным экипажем,
Бездумным одиноким кораблем,
Внутри которого фламандское зерно,
Английский легкий хлопок сложен,
Но некому тревожиться о нем.
Я побежал! От ярости прилива
Похолодевший, с глупой головой.
Тот полуостров скрылся в омуте залива,
Накрывшись триумфально суетой.
С напутствиями штормового ветра
Я десять дней и столько же ночей,
Как пробка, легкий, бился в танце
Полумертвой жертвы
Без сожаления в тупых глазах огней.
Незрелых кислых яблок слаще —
Еловое нутро мое зеленая вода заполонила,
От рвотных пятен, синего вина
Я был отмыт. И развернул кормило…
Затем в поэзии воды купался.
С моря, пронизанного звездным молоком,
Вздымалась яростно лазурь
И бледной ватерлинии касалась,
С задумчивым играя мертвецом.
Как только пустошь синевы внезапно
красной станет,
И медленно погаснет блеск дневной,
Сильнее лир и алкоголя опьяняет
Разумных горько-сладкая любовь.
Я видел небеса в разрезах молний,
Ливни, флюидами бомбящие прибой,
Но выше чем рассвет и город голубиный,
Был человек, ходящий над водой.
Я видел солнце – с ужаса гримасой
Спускалось с фиолетовых небес,
Катящиеся волны покрывали
Его, как занавес – актеров древних пьес.
Мне снился ночью снег с зеленым блеском,
Неспешный взгляд морей его ласкал легко,
Неслыханным движением соков древесных
В воде блуждали песни сине-желтых светляков.
Я долго был не кораблем,
А опустевшим хлевом
Среди кусачих истеричных волн и скал,
Где возле ног святой печальной Девы,
Уткнувшись мордой в рифы, океан лежал.
Промокшим шкотом палубу линчуя,
Я зверем бился в тело буйноцветных островов,
Дуги небесной радужная сбруя
Тянулась над стадами сизых облаков.
Я видел, как в капкане забродивших
вод болотных лежа
В нарывах гнил морской левиафан.
Тяжелые валы его крушили ложе,
Слепая бездна их тащила в океан.
На берег безобразный перлы волн
ледник бросает
Осколками серебряных лучей,
Там змеи мертвые коряги обнимают
В пьянящих запахах идиллии ночей.
Прозрачны и легки стеклярусные рыбки.
Как дети, волны вас влекут заманчивой игрой…
Но ветер с палубы пыльцу цветов сдувает зыбко.
И снова окрыляет парус мой…
Я так устал бродить по водяной пустыне,
А море умоляет рядом быть, рыдая.
Цветок увядший покрывает иней,
Но он цветет без сил, мольбам земли внимая.
Береговые рифы мне корму сломали,
Испачкал палубу помет отвратных белых птиц.
И я поплыл, скрипящий якорь поднимая.
Утопленник опять спустился вниз!
Кто я? Заветренная шлюпка, промокшая,
В обрывках лопарей,
Избитый ураганом плот пустой,
Я чей-то воин или парусник торговый?
Я – призрак, одурманенный водой.
Свободный, тлеющий туманным силуэтом
Под шквалом огненной небесной бури,
Несущий сладость замечательным поэтам,
Плешивый солнца круг на слякоти лазури.
Бежал, облитый электрической луной,
Паром безумный под конвоем черных птиц,
Когда скрывался под карминовой волной,
Смеялось небо сонмом звездных лиц.
Я трепетал, услышав стон за сотню с лишним миль,
Бездонным горлом омута пропетый,
Волчком кружил я, призывая штиль
И близость старых европейских парапетов.
Я видел звездные архипелаги! И острова,
Где странники ночуют:
– Бездонной ночью спишь, спуская флаги,
А миллионы звезд по небесам кочуют?
Нет, правда, я не плачу! Душу рвут рассветы.
Так тускло солнце, а луна красней огня:
Я опьянен любовным хмелем света.
Пусть лопнет киль мой! Океан, топи меня!
О, если я мечтаю плыть в воде Европы,
Пусть это будет черная ложбинка ручейка,
В который грустный мальчик пустит
Лодку, похожую на крылья мотылька.
Я больше не могу купаться в боли
И раны чистить от людских следов,
Ни проходить под гордость флагов инородной воли,
Ни плыть под взглядами уродливых мостов!
