– Итак, товарищи офицеры, – подполковник Самойлов, снял запотевшие очки, не спеша, протер их специальной тряпочкой, начал выдавать обещанные «вводные», – на вашу группу возложено ответственное задание – ликвидировать склад химических боеприпасов. Быстро и тщательно, не оставив никаких следов. Там внутри, на складе боеприпасов вы, будете работать под руководством майора Беленко. Все ее указания выполнять точно и беспрекословно. Я, как представитель Генерального штаба, осуществляю контрольные функции. Активная фаза операции по дезактивации химических боеприпасов – не более десяти дней. Слово нашему специалисту. Прошу, товарищ майор.

Женщина сняла шапочку, белокурые волосы рассыпались на плечи. Посмотрела на притихших мужчина, как строгая учительница на первоклассников.

– Что такое зарин, я думаю, вам объяснять не надо, – голос доктора химических наук зазвучал тихо, но приятно, – только один факт применения этого отравляющего вещества. В 1995 году небезызвестная «Аум Синрикё» проткнула однолитровый баллон с зарином в токийском метро. Несколько десятков человек умерли, около шести тысяч человек отравились. В бункере, где мы будем работать, находится десять тысяч литров зарина. Дезактивация зарина будет проходить по следующему алгоритму: в бункере работают четыре человека, я и вы трое: Один откручивает колпачок снаряда, другой – заливает в корпус снаряда реактив, третий закручивает корпус снаряда. Я нахожусь рядом и даю указания, при необходимости подстраховываю каждого из вас. Работаем только в защитных костюмах и противогазах. По окончании работы проходим санобработку. Там должны быть душевые кабины, затем, уже в другом помещении, раздеваемся догола, обмываем все тело. Предупреждаю: зарин особенно опасен в виде аэрозоли, поэтому никакой вентиляции в бункере не будет. Вопросы.

– Как мы будем общаться в бункере друг с другом? – спросил Булавин. – В противогазах слышать друг друга будет затруднительно.

– У нас собой есть миниатюрные переговорные устройства, приспособленные под противогазы. Проблем не будет.

– Скажите, док, а если кто-то из нас глотнет все же этого зарина, что тогда? – ехидно спросил Крутихин.

– У нас солидный запас антидотов, специально для зарина. Даже при большой порции зарина, если вовремя применить антидот, летального исхода не будет.

– Ну, спасибо, а то как-то не хочется умирать героем.

– Теперь у меня к вам вопрос, – произнес подполковник Самойлов и повернулся к Булавину, – вы нашли вход в бункер?

– Мы его не искали, не до этого было. Надо было установить связь, оборудовать место проживания, – Булавин провел рукой по вокруг себя, чтобы новый гость мог обозреть пространство палатки.

– Плохо, – скривился Самойлов и покачал головой, – я полагал, вы это уже сделали.

– Товарищ подполковник, – неожиданно встала на защиту Булавина Беленко, – искать этот вход без карты – это все равно, что иголку в стоге сена.

– Ну, хорошо. Дайте-ка мне эту карту. Я пройдусь по территории острова, пока светло. Все свободны.

– Минуточку, – Булавин остановил офицеров, – небольшое пояснение для вновь прибывших. Пожалуйста, далеко от нашего лагеря не отходите. Белые медведи, конечно, симпатичные и пушистые, но звери очень коварные. Поэтому, если куда-то отлучаетесь, то предупреждайте меня и всегда берите с собой оружие. Поскольку у нас коллектив смешанный, то на первое время туалет у нас приспособлен вон там у сарая, вы видели. Это, чтобы не было, неприятных ситуаций. И еще: остатки пищи вблизи лагеря не выбрасывать: у медведей очень хороший нюх. И банки консервные, любые твердые бытовые отходы складываем в одном месте, Иноземцев вам покажет. Это все. Если есть вопросы, пожалуйста.

Вопросов не было, поэтому Беленко достала из дорожной сумки карту острова, завернутую в плотный целлофановый пакет. Самойлов, взяв карту, вышел из палатки.

– Кирилл, что у нас сегодня будет на ужин? – спросил Булавин Иноземцева, чтобы сгладить неприятный укор в свой адрес со стороны московского начальства.

– Макароны с тушенкой.

– Ой, а я привезла мандарины, – воскликнула Беленко, – она быстро достала из своей сумки большой пакет оранжевых фруктов, поставила его на стол.

– А что, у вас мандарины входят в офицерский паек? – удивился Булавин.

– Нет, конечно, – улыбнулась женщина. – Я перед вылетом из Мурманска успела заскочить в наш военторговский магазин, набрала сразу пять килограмм. Угощайтесь.

– Классно! – удивился Иноземцев, взял один мандарин, – спасибо, доктор.

– Скажите, Ольга Вячеславовна, а каковы все-таки функции у подполковника Самойлова? – поинтересовался Булавин, – «осуществляю контрольные функции» – как-то слишком размыто.

– Откровенно говоря, я сама не знаю. Я его увидела впервые только в Мурманске, перед вылетом. Я знаю только, что вся эта операция стоит на личном контроле у начальника Генштаба. У Самойлова с ним будет прямая связь по спутниковому телефону.

– То есть мы тут под микроскопом Генштаба? – съехидничал Крутихин, – лихо!

– Послушайте, товарищ майор, – а тут белые медведи часто появляются? – спросила вдруг женщина-химик Булавина.

– Гуляют как наши полицейские по Невскому проспекту в Питере. Но вы не бойтесь. Они здесь сытые. И мы для них не представляем интереса в плане добычи. Но без оружия по острову ходить не советую.

– Можете показать мне остров?

– Пойдемте, прогуляемся, пока готовится ужин, – Булавин поднялся, – Джек! – позвал он хаски, – со мной!

Вход в бункер искали часа три. Он оказался в здании полуразрушенного барака, представлял собой миниатюрную каменную коробку, напоминавшую автобусную остановку, какие строили во времена Советского союза в сельской местности. В коробке был четырехугольный люк, закрытый металлической плитой, которая была покрыта коркой льда и завалена мусором. Крышка люка была толщиной миллиметров двадцать и с четырех сторон приварена к основанию, на котором она лежала.

– Что будем делать? – спросил Булавин женщину-химика.

– Вскрывать, – спокойно сказала она и направилась к палатке.

Булавин последовал за ней. В одном из зеленых ящиков с надписью «Осторожно, не бросать, беречь от огня!» она достала четыре упаковки желто-серого вещества, напоминавшие хозяйственное мыло, из другого ящика – запальные шнуры с детонаторами.

– Пластид? – поинтересовался Булавин.

– Пластид, – подтвердила Беленко, подошла к мужчинам, с интересом наблюдавшим за ней. – Кто-нибудь из вас работал со взрывчаткой? Мне нужен один помощник.

– Могу я, – вызвался капитан Крутихин, – когда-то глушил рыбу взрывпакетами.

– Нет, мне такой помощник не нужен. Товарищ майор, – повернулась к Булавину, – тогда вы пойдете со мной. Здесь ничего сложного нет.

– Хорошо, – Булавину отчего-то стало приятно, что она выбрала именно его.

– Всем отойти на сто метров, – приказала она притихшим мужчинам. – Булавин и Беленко прошли к запаянному люку. – На участках сварки пластид надо плотно прилепить к стыку между краем люка и крышкой, – начала женщина инструктировать пожилого майора, – на всякий случай прикрепите пластид скотчем, – подала Булавину небольшую катушку.

Булавин старательно выполнил указания инструктора, которая потом осмотрела работу помощника. «Нормально!», – скупо похвалила она его. – Теперь вставляйте детонаторы в пластид так, чтобы они полностью вошли в массу взрывчатки. – После установления пластида Беленко еще раз осмотрела проделанную работу. – Быстро бегать умеете? – спросила она Ульриха Романовича, озорно посмотрев на него.

– Умею.

– Запальный шнур горит шестьдесят секунд, надо отбежать минимум на сто метров. Крышка чугунная, поэтому разлет осколков может быть большим. Бежим туда, в сторону лощины, там нас осколки не достанут. – Она подала Булавину спички.

– Не надо, у меня зажигалка, – Булавин достал из кармана зажигалку.

– Запальный шнур загорается через три-четыре секунды. Зажигайте сначала первый, потом второй. Начинаем одновременно. Готовы? – строго спросила она.