Го-о-ол!

Вся команда навалилась на Майка, и Белов выскочил из ворот. Преодолев мешанину из рук и перчаток, стучавших по шлему Эрдо, Алексей врезался в самый центр кучи-малы. Майк развернулся, чтобы освободить место вратарю, и обхватил его за талию. Очень крепко.

Они столкнулись шлемами. Заметив огоньки, пляшущие в глазах Эрдо, Белов почувствовал знакомое оживление в районе паха, а сверху навалилось еще больше ликующих игроков. Они могли похоронить их обоих под собой, но Алексею было плевать: он видел только Майка.

Настоящая гребаная проблема. И решение ее было убийственным, но очевидным. Поглоти землю геенна огненная, случись всемирный потоп, или исчезни в миг все геи на планете, в эти выходные Белов во что бы то ни стало должен потрахаться.

По некоторым причинам, о которых Алексей даже думать не собирался, он не мог этого сделать, пока Майк был рядом. Но тот уезжал на несколько дней, и Белов не станет терять времени и сомневаться.

По крайней мере, сильно.

Напоследок шлепнув Майка по идеальному заду, вратарь команды подтолкнул его к раздевалке. Майк широко улыбался. Ликование полностью стерло затравленное выражение с его лица, но тут он взглянул на трибуны.

Словно свет погас.

Черт побери, Алексей намерен выяснить, что за херня происходит.

Но Майк содействовать не собирался. Он сломя голову влетел в раздевалку, стремительно ополоснулся, натянул одежду, даже толком не вытерев волосы, которые сейчас торчали во все стороны. Алексей за это время едва успел раздеться.

Белов круто развернулся и, так и не помывшись, влез в штаны. От него убийственно несло, ну и плевать. Майк смотался раньше, чем Алексей успел обуться. Он даже не попрощался. Белов знал, что в гостиницу с остальными Эрдо не вернется: он сразу же уезжал домой. Сегодня.

«И тебе, блядь, счастливого Рождества, Майк».

Алексей выскочил из раздевалки и повернул на голоса, доносившиеся из коридора.

— Ты забил победный гол. Нужно отметить.

— Нет, пап, все нормально. Давай уже поскорее поедем. И так дома будем очень поздно. Где ты припарковался? — спросил Майк.

Алексей замер, оставшись за углом, вне поля зрения обоих мужчин. Он и не знал, что на игру приехал отец Майка, но следовало догадаться. Почему Эрдо ни словом об этом не обмолвился? Даже с парнями не стал знакомить и пытался сбежать из комплекса, словно тот горел ярким пламенем.

— Мама будет рада тебя повидать. И раз уж такое дело, должен спросить, есть ли у тебя планы на завтрашний вечер? Я тут с Биллом столкнулся в магазине, и он сказал, что его дочь о тебе спрашивала. Помнишь Сару?

Алексею показалось, что он услышал тяжелый вздох Майка.

— Конечно, помню, пап. Мы учились вместе.

— Ну, вот и отлично. Может, позовешь ее завтра прогуляться. Она будет не против и...

— Навряд ли, пап.

— Почему? Она хорошая девочка, сынок.

— Не сомневаюсь. Просто я... Она...

— О-ох, — видимо, до отца Майка что-то дошло. — Ты уже с кем-то встречаешься? А мне и в голову не приходило. Думал, ты сразу же нам расскажешь.

Внутренности Алексея скрутило от напряжения, и он подался вперед, чтобы услышать ответ Майка. Алексей абсолютно точно знал бы, если...

— Пап, — терпеливо произнес Эрдо, хотя по голосу было слышно, насколько он раздражен. — Я ни с кем не встречаюсь. Просто...

— Кто-то особенный, да?

Майк долго молчал. И Алексей задержал дыхание.

— Да, — ответил Эрдо и шумно выдохнул. — Можно и так сказать.

Но особого счастья в его голосе Белов не услышал. Только невероятную тоску.

Алексея слегка замутило. По ряду причин.

А отец Майка был либо глухим, либо дураком прикидывался.

— Правда? — с нескрываемой радостью спросил он.

— Да. Нет. — Еще один вздох. — Слушай, давай не будем, я не хочу об этом говорить.

— Конечно, сынок. Поехали домой.

— Супер.

Последнее слово развеяло любые сомнения: Эрдо не хотел никуда ехать.

— Майк!

Оклик Алексея громким эхом отразился от стен. Белов подбежал к Майку и его отцу, изо всех сил стараясь придумать причину своего внезапного появления.

Его внимание привлек мистер Эрдо. Этого человека он узнал бы где угодно. Перед Беловым стояла более взрослая, с проседью в волосах версия Майка.

А вот Майк на себя совершенно был не похож. Лицо бледное, щеки покрыты ярко-красными пятнами. Алексей не мог понять, напуган или же рад Эрдо его появлению. Может, оба варианта одновременно.

Отец Майка смотрел на сына и растерянно улыбался.

— Эм-м, пап. Это наш вратарь, Алексей Белов. Алексей, это мой отец, Джон Эрдо.

Белов протянул руку.

— Сэр. Рад быть познакомиться с вами, — сказал он с жутким русским акцентом.

Мистер Эрдо кивнул и пожал руку, переводя подозрительный взгляд с сына на Алексея.

— Майк, нам есть нужно поговорить, — выпалил вратарь. — Очень-очень срочный.

Не будь он так озабочен, точно расхохотался бы над потрясенным выражением лица своего друга. Алексей не хотел разыгрывать русский «козырь» без предупреждения, но очень надеялся, что парень ему подыграет. Обычно людей пугает перспектива общаться с тем, чью речь тяжело понять. А меньше всего Белову хотелось, чтобы отец Майка начал светскую беседу.

Алексей подхватил товарища под локоть и потащил в сторону.

— Пойдем, мы нужно.

— А, ладно. Я быстро, пап, а потом поедем.

Мистер Эрдо в замешательстве коротко кивнул. Неудивительно. Алексей и сам не понимал, какого черта творит.

***

Майк попытался вырвать руку из железной хватки, но ничего не получилось. Лицо горело от унижения, когда его бесцеремонно приволокли в пустой кабинет. Майк ни капли не сомневался, что Алексей слышал необычайно глупое признание о ком-то особенном в его жизни.

Господи, да у Эрдо чуть сердце не остановилось в тот момент: он еще не осознал, что сморозил, и тут на весь коридор прогромыхал голос Алексея.

Как только хватка на руке ослабла, Майк отшатнулся.

— Что за сумасшедший акцент, Бо́рис?

— А что не так?

— Да все так. Просто ты говорил как русский мафиози из второсортного боевика.

— Почему ты решил по-тихому смыться?

— Очевидно же: чтобы отец поскорее нашел мне одинокую вдову в Сагенее, — даже не задумываясь, выпалил Майк

— Зачем?

— Они с мамой жаждут внуков. — Майк едва не рассмеялся, увидев округлившиеся от шока глаза Алексея. — Шучу. Ну почти.

«Вообще нет».

— Почему ты так торопился, Майк?

— Не знаю. Не терпелось провести время с отцом?

Какое Алексею до этого дело?

Белов внимательно изучал лицо Майка.

— Ты ведь не хочешь ехать?

— Я люблю свою семью, — произнес Эрдо, и Алексей согласно кивнул. По какой-то дурацкой причине Майку полегчало, оттого что его понимают. Верят ему. Поэтому врать в остальном не было никакого смысла. — Но да. Я не очень хочу домой.

— Тогда возвращайся с нами в Монктон.

Даже если не принимать в расчет, что Майк уже отказался от гостиничного номера и билета на самолет, существовал еще миллион причин этого не делать. Он без всякой жалости подавил надежду, которая внезапно расцвела в груди.

— Не могу. Отец уже здесь, и мама очень расстроится. Мне некуда деваться, если завтра не будет игры или не появится какая-нибудь подработка.

«Еще вариант: он находит себе пару и рассказывает правду о своей ориентации родителям». Тогда уж Майк будет волен провести отпуск как душе угодно и ему не придется сидеть рядом с матерью на вечерней службе.

Эрдо передернуло от воспоминаний о прошлом лете, когда он торчал в Сагенее. Тогда единственным утешением стала работа на стройке дома для священника из маминой церкви. Если, конечно, это можно назвать утешением: Майк дни напролет проводил среди мужиков, которые считали гомосексуализм страшным грехом. Бригадир вообще винил «гребаных пидорасов» во всем: в ценовой политике на гипсокартон и глобальном потеплении в целом.