В свои двадцать два года у меня было идеальное телосложение. Красивый рельеф горячих мышц сейчас остужал холодный поток, и я почти видел как от моей кожи идет пар. Каштановые волосы, которые подстрижены донельзя идеально, всегда были аккуратно зачесаны. Я попросту не терпел изъянов, а тем более в собственной внешности. У простого мужчины небольшой гардероб, состоящий из парочки рубашек и брюк, ну и в лучшем случае одного галстука, в котором он женился, крестился и умрёт тоже в нем. Я в этом плане был тряпичником, ведь моему гардеробу мог позавидовать весь американский мафиозный свет. Пришлось отводить для вещей отдельную комнату с несколькими зеркалами в пол, чтобы, не дай шут, не пропустить ни одного изъяна. Галстуки и бабочки аккуратно лежали в комоде с удобным органайзером, чтобы я мог лучше все рассмотреть и выбрать то, что мне по душе. А сегодня мне по нраву темно-серый классического кроя костюм тройка, состоящий из брюк, пиджака и жилета, белоснежная рубашка, темно-синий галстук и серебряные запонки. Ну и закончат образ чёрные кожаные туфли, которые я еще пока что ни разу не обувал. К выбору парфюма я походил с настоящим удовольствием. Огромное количество флаконов французских запахов дурманило уже одним своим видом, а когда запах парфюма смешивается с запахом тела, то действует на людей словно феромон, особенно на противоположную часть человеческого общества.

Мою идиллию утренних сборов прервал один из моих людей. Парнишка явно был чем-то обеспокоен и все никак не решался сказать в чем дело. Какие же все-таки люди глупые существа, раз думают, что в такой ситуации его молчание что-то изменит. Единственное, к чему это может привести, так это к ножу, который счастливым образом воткнется в стену рядом с ним всего лишь в сантиметре от его пустого качана, который он называет головой. Пришлось рявкнуть, чтобы он наконец-то родил то, зачем меня побеспокоил и уже успел взволновать.

— Сэр, произошёл взрыв одного из ваших пабов.

***

Мы уже через десять минут были на месте. Пахло горелым деревом и от дыма, что все еще исходил от тлеющих брёвен, неприятно саднило в горле. Полиция, которая уже успела обнести здание верёвкой, пыталась всеми силами отогнать собравшихся зевак и местную детвору, которая так и наровивила пробраться за ограждение. Начальник полиции этого города уже давно был мной прикормлен, каждый месяц получал приличную сумму денег на собственный счет, поэтому охрана или не посягательство на мое имущество было для него первоочередной задачей, с которой, как оказалось, он не очень хорошо справляется. Мне всегда говорили, что я обладаю слишком тяжёлым взглядом, который при моем большом желании мог и убить. Вот именно таким взглядом я встретил уже красного от страха и волнения офицера полиции.

— Мистер Бауэр, здравствуйте.

Я лишь продолжал молча на него смотреть. Бедняга покрылся метяжами от волны негодования, которую я мысленно выплеснул на него. И пусть скажет спасибо, что только ментально я сейчас разрываю его на кусочки, в не в реальной жизни.

— Это однозначно был взрыв.

— Я что, похож на идиота, сержант?!

Мужчина замялся, пытаясь подобрать слова поделикатнее. Ибо мое нынешнее состояние оставляло желать лучшего.

— Я капитан.

— Значит есть, что терять, — мой оскал не на шутку выбил из полицейского последние нотки уверенности. Готов поспорить, что он мысленно уже разговаривал с Богом и просит прощения у всех, кого когда-то обидел. Если бы мне пришлось просить прощения у всех людей, которых я когда-то чем-то задел, то я бы молчал вечность, кажется.

— Значит так, капитан, — он послушно поднял голову, ожидая дальнейших указаний. — Взрыв произошёл по причине газа, — с последними словами я всучил ему крупную пачку американских долларов и вежливо попросил как можно быстрее убраться отсюда.

Я и сам знаю, кто устроил это файр шоу, и разбираться с этим я буду лично и без закона. Мне не нужны лишние свидетели, а, соответственно, компромат. Видите ли, мои методы идут несколько вразрез с мирскими законами, и обычно караются заключением в тюрьму. Но, поскольку, вся ментовская шобла у меня прикормлена, то и опасаться этого мне не стоит.

— Капитан, — мужчину словно током обдало. Он медленно повернулся в мою сторону и с опаской посмотрел на мой галстук. Да, именно галстук, ибо смотреть в глаза он бы точно не решился. — Я хочу, чтобы сегодня ночью полиции не было в южном районе города. Ты понял? Ни одного легавого.

— Я Вас понял, все сделаем.

Как же мне нравятся понятливые люди. Когда не приходится объяснять все по триста раз, как чертовому попугаю из цирка. Пусть ими даже руководит не мозг, а страх, но так даже и лучше, за два года я успел завоевать репутацию жестокого мафиози, который любит убивать медленно и очень больно. Так что желающих перейти мне дорогу можно было по пальцам пересчитать, и к одному такому дерзкому идиоту и самоубийце я сегодня и направлюсь.

***

Терпеть не могу наркотики, а особенно, когда их без моего ведома распространяют по моему городу. А то, что это место, по праву называющееся ямой, кишело ими, сомневаться не приходилось. Каждый второй в стельку обдолбанный посетитель этого притона последнего пристанища падшего человекоподобного существа смотрел на меня залитыми насквозь шарами и что-то невнятно бормотал. Мне противно. Никогда в жизни не имел дело с этой дрянью и всячески презирал тех, кто этим занимается. Более того, когда я узнал, что чуть ли не добрая половина моих людей подсажена на этот порошок, я быстро заменил их и с тех пор каждый знает, что прием наркотиков — прямой путь в могилу в прямом смысле. Даже не нужно ждать, пока эта субстанция растворит клетки твоего мозга, я сделаю это куда быстрее.

Как только мы вошли в помещение, а со мной были все мои ближайшие приспешники, музыка остановилась и все взгляды были обращены на нас. Хозяин притона показался не сразу, кажется, он перезаряжал свои пистолеты, чтобы убедиться, что в нужный момент они его не подведут. Подведут, чувак. Еще как. Не тому человеку ты перешёл дорогу и сейчас ты будешь за это расплачиваться.

Все закончилось быстро. Мои люди среагировали моментально, перестреляв всех его наёмников, которые являлись знатными головорезами. А ведь когда-то все было по-другому… Он был в моей банде. Этот парнишка одним из первых подсел на лёгкие виды наркотиков, и когда я об этом узнал, не стал сразу вышвыривать его из банды. Он все-таки спас мне жизнь, когда мы попали в перестрелку, так что это было что-то вроде благодарности, а то, что я никогда не забываю ни добра, ни зла, знают все. Я тогда просил с него слово, что он завяжет, но он не завязал. Более того, стал подсаживать на эту дичь других ребят, за что и с треском вылетел.

— Я же говорил, что ты когда-нибудь подсядешь на кокс, — я приставил револьвер к его кадыку, другой рукой оттягивая его за волосы назад. Вся его банда были такие же наркоманы, как и он, и поэтому от притона тут остались только руины из битого стекла и дикой вони. И даже сейчас он был явно не в состоянии со мной говорить, его залитые наркотой глаза были словно в тумане, и, кажется, он вообще не понимал, что происходит. — Зачем взорвал мой паб? Неужели это все, на что ты способен, а?!

— Не думай, что я один. Нас много, — противный прокуренный голос хрипел и раздражал. Мне хотелось уже сейчас перерезать ему глотку и выбросить его тело плавать в канаве лицом вниз, но последняя фраза меня немного насторожила.

— Да, вас наркош в последнее время очень много. Словно крысы, снующие под ногами и нормальных людей.

Он засмеялся, и тогда дуло моего револьвера уже надавливало ему на глотку очень сильно, настолько, что парнишка закашлялся, стараясь вобрать в себя желанные глотки воздуха. У него не было выбора, но и сказать больше, чем он знает, не мог.

— Ты еще не видел босса, сопляк, — он кинулся на меня из последних сил, и, соответственно, один из моих ребят его застрелил.

На деревянный пол упало тело еще одно почившего этот мир наркомана и ублюдка, лежащего в луже собственной крови. Вот так бесславно заканчивается человеческая жизнь, если ты когда-то неправильно выбрал путь. Он выбрал слабость силе, за что и будет отвечать. Умереть в грязном притоне, обдолбавшись коксом, среди людей, которые считают тебя швалью и грязью. Его никто не похоронит, скорее всего просто выбросят тело на съедение собакам и забудут, будто его никогда и не существовало.