Хлопнув дверью, Богдан вышел из умирающего автомобиля, оставив его под открытым небом. Гаража у Светловых никогда и в помине не было, в связи с чем «Жигули» представлял жалкое ржавое зрелище от токсичных дождей. На Богдана смотрел чуть скособоченный кирпичный одноэтажный домишко, одиноко обитающий в этом месте множество лет. Хозяин старался держать дом в чистоте, но Богдан лишний раз старался полежать на диване, не расходуя силы, поэтому пыль серой завесой расползалась повсюду, лишь на столах оставались чистые кружочки, где, по-видимому, стояли бутылки с выпивкой. Если хорошенько поискать, можно было найти пачки из-под чипсов или быстрых завтраков, пару носков, смятое бумажное полотенце и многие другие интересные вещицы. Все планы по генеральной уборке были благополучно переведены на следующий день уже в процессе открывания входной двери, и Богдан, повернув ключ два раза, вошел в прихожую, обклеенную ярко-зелеными обоями, и поэтому достаточно светлую.

Бессмысленно описывать убранство дома. Достаточно было сказать, что это достаточно большое по площади строение, в котором умещались гостиная, кухня, спальня и крошечная душевая комнатка. Туалет по старой традиции находился на улице, и, чтобы до него добраться, нужно было преодолеть весь участок, минуя бассейн и сорняки. Кухню от гостиной отличало только отсутствие телевизора и дивана, а также наличие холодильника и плиты. Обои в комнатах давно начали облезать. Во всех комнатах стены были сероватого цвета, но раньше, когда дом был во власти Светлова-старшего, помещения были достаточно яркими и пригодными для комфортного жилья. Богдан накинул пальто на вешалку и бросил шапку на комод, а сам транспортировал свое тело к холодильнику, открыл дверцу и мрачно заглянул внутрь.

– Прекрасно, просто прелестно. Хоть где-то чисто, – Богдан часто говорил вслух, хоть никого вокруг не было, это его подбадривало и даже создавало иллюзию общества. Вытянув из недр ледяной цитадели вчерашний бутерброд с колбасой «Калинка», Богдан поставил чайник и мрачно дожидался его закипания. После этого, налив кипяток в кружку и бросив туда пакетик «Принцессы Явы», медленно передвигая ногами, Богдан вошел в гостиную, плюхнулся на диван и включил небольшой плоский телевизор LG на «Первый канал», попутно пожевывая обветренную колбасу.

– …Вопрос Александру, как вы думаете, почему социально-экономическое положение России находится в таком плачевном состоянии? – серьезный ведущий очередного политического ток-шоу обращался к суровому бородачу при галстуке и солидном костюме. Лицо мужчины основательно напряглось после передачи ему микрофона ассистенткой.

– Самое время поговорить об этом, – пробурчал Богдан, перемалывая зубами черствый хлеб, жалея, что предварительно не подогрел его.

– А почему оно находится в плачевном состоянии? – бородач обвинительным тоном накинулся на ведущего. – Выходя каждый день на улицы я вижу, что мы смело движемся в направлении улучшения ситуации.

– Да уж, к улучшению, – Богдан почувствовал безнадегу, прорывающуюся в самые недра души, холодный бутерброд делал общую картину еще хуже.

– Минуточку, то есть, вы тем самым утверждаете, что ваша партия делает все для поднятия экономики? Вы это серьезно Александр Григорьевич? – перебил бородача эксцентрично выглядящий молодой человек.

– Я прошу тишины! – крикнул ведущий, когда началась активная перепалка, ни к чему хорошему не ведущая.

– Я еще раз говорю, мы делаем все, чтобы рубль поднялся! Мы делаем все возможное! И он поднимется, это будет означать крах западного мира! – бородач тряс толстым пальцем в сторону оппонента под взрыв аплодисментов в зале.

– Что у вас поднимется? Что у вас может вообще подняться? – но парня уже никто не слушал.

Богдана отвлек телефонный звонок, раздавшийся из кухни. Он со вздохом встал с насиженного места и вразвалку пошел искать трубку. Она оказалась на холодильнике, хозяин дома не помнил, чтобы когда-нибудь туда ее клал. Нажав на кнопку ответа, Богдан заговорил:

– Внимательно, но с натяжкой.

Из трубки донесся знакомый смешок и раздался голос:

– Мне казалось, что тебе в последнее время не до шуток, Богдан.

Звонил Ярослав. Богдан не хотел ни разговаривать, ни продолжать шутить дальше. Все, что ему хотелось – это продолжить смотреть Васяину и узнать, отчего же чертова экономика трещит по швам.

– Привет, просто иногда нужно немного разгружать мозг, а то он может перетрудиться и совсем отказать, тебе ли не знать.

– Я врач немного в другой области, – голос друга внезапно показался самым мерзким на свете, – как прошел твой день?

«Так же как всегда».

– Нормально. Спасибо, что спросил. Михаил Петрович был душкой, даже хотел выписать мне премию, но передумал. Сходил в парикмахерскую, сейчас пытаюсь отдохнуть.

– Я тебе помешал? – голос Ярослава звучал обеспокоенно.

– Ни в коем случае, просто устал.

– Оу, – Богдан прямо чувствовал, как извилины Ярослава пытаются придумать тему разговора, поэтому направил его мысль поближе к завершению.

– Так ты чего звонил, просто узнать о моем дне?

– Нет, хотел тебе предложить завтра приехать за лекарствами, пришла новая партия, могу оставить тебе нужные, иначе все разойдутся уже утром, – речь Круглова оживилась и ускорилась, чему Богдан был несказанно рад.

– Конечно, я заеду, спасибо за новость, у меня заканчиваются глазные капли.

– А капсулы?

– Еще с прошлого раза остались.

– Хорошо, приезжай ближе к полудню, я буду на посту.

– Замечательно, спасибо. До встречи.

– До встречи.

Богдан был рад быстро закончившемуся разговору. Конечно, лекарства важная вещь, и они обязательно пригодятся, так что иметь друга в сфере медицины полезно, но ехать в свой выходной так далеко Богдану не сильно хотелось. Успокоив себя обещанием обязательно завести «Жигули» и нагрянуть в больницу, он вернулся к дивану и с огорчением увидел на экране новости. Они иногда прерывали телепрограммы важными сообщениями.

–…с вами Екатерина Малиновская с новостями о дожде. Сегодня, по данным метеорологов, он пролился в двух местах: на рисовом поле возле Гуанчжоу в Китае и в Аравийском море. К сожалению, эксперты из Китая не смогли собрать большого количества воды, а сбор в море не представился возможным, так как осадки прошли вдали от сборных барж. Будем надеяться на завтрашнюю погоду. А ты что делал в это время, Богдан?

Светлов вздрогнул, но это оказался лишь второй диктор с жизнерадостным, пышущим сытостью лицом, а не изможденный бармен.

– Не повезло, – Богдан залпом выпил чай и поставил кружку на пол. Пустую тарелку он поставил рядом, аргументируя отсутствие мытья посуды близостью генеральной уборки, и снял рубашку.

Если бы Богдан видел себя со стороны, он бы вздрогнул от жалости. Выпирающие ребра можно было пересчитать на глаз, живот превратился в морскую впадину. Казалось, что еще чуть-чуть, и можно будет увидеть внутренние органы во всей их красе. С ногами было не все так плохо, но руки представляли собой жалкое зрелище. Мышечную массу можно нарастить только при соответствующем питании, которое Богдан не мог себе позволить.

Тупая головная боль уже изрядно надоедала, избавиться от нее можно было только сном. Богдан-жилец выключил телевизор, на котором Богдан-диктор начал разжевывать новости политики, и перебрался в спальню. Скрип половиц удручал. Каждый шаг отдавался в костях, боль начала пронзать все тело. Пока Богдан добрался до кровати, он серьезно забеспокоился о своем состоянии.

– А не вызвать ли мне скорую? – вырвавшийся шепот, который должен был стать громким жизнерадостным голосом напугал Богдана еще больше, чем боль. Он засеменил к прикроватной тумбочке и вытащил оттуда коробочку с обезболивающим.

В ушах зазвенело.

Руки тряслись, как у наркомана. Богдан никак не мог открыть коробочку, боль резала каждый нерв, глаза грозились лопнуть. Кровь будто начала нагреваться. Богдан засипел.

Открыв злосчастную коробку, он вытянул пластинку и выдавил одну капсулу. Руки непроизвольно дернулись, и капсула упала на пол, откатившись немного в сторону.