Глава I

Очередной волос упал с его головы, срезанный острыми ножницами, словно осенний лист, упорно старающийся прожить как можно дольше, но все же терпящий поражение в неравной борьбе с природой. Различие было лишь в том, что природа подчиняется своим законам, а ножницы – воле человека.

Невеселые мысли одолевали Богдана в этот день. Все приелось, все стало обыденным. Подъем, умывальник с грязной водой, мерзкая еда, дешевые таблетки, поддерживающие жизнь в худом теле, противовоспалительные капли в глаза, поиск нужной одежды, небольшая поездка на старом пыхтящем «Жигули», работа барменом в захудалой забегаловке, контингент которой знал лишь два напитка: водку и пиво, – подсчет скудных чаевых, поездка назад до дома. До сна остается лишь грустить, проводить время у телевизора, по которому показывают лишь бредовые телешоу, прерываемые раздражающей рекламой. В этот момент можно подойти к холодильнику, заглянуть в его недра и окончательно убедиться – ничего нового там не появилось, разочарованно вздохнуть и усесться обратно на диван. Выпуск вечерних новостей обычно начинался со слов «Сегодня во столько-то в такой-то местности пролился дождь. Все, что удалось собрать, направлено либо государству, либо частному лицу, на земле которого сие чудо произошло». Зависть, переливающаяся в ненависть, телевизор выключался, а Богдан отворачивался лицом к спинке дивана, засыпая под гнетущую тишину.

Чик-чик. Волосы летят. Наблюдая за их полетом, Богдан хотел больше всего на свете лететь вместе с ними. Хотя бы ненадолго ощутить этот полет, перестать ползать и научиться порхать.

Богдан начал рассматривать парикмахера. Он был одет в изрядно потрепанные джинсы из Gloria Jeans и потасканную рубашку H&M, когда-то давно бывшую синего цвета. Лицо было похоже на лицо самого Богдана: впалые щеки, желтоватый цвет, красноватые припухшие глаза: видно, у паренька беда с лекарствами, наверное, тратит все деньги на жену или родителей, а сам живет на обычных сиропах, продающихся в аптеке за пару монеток. Хорошие густые волосы аккуратно причесаны набок, такие волосы сейчас редко у кого встретишь, сам Богдан обладал жидкими волосиками, поэтому всегда стригся практически под «ноль», оставляя лишь мелкую щетину. Что ж, парикмахер должен обладать хорошей рекламой у себя на голове, иначе к нему не будут ходить, а значит не будет и заработка, как это ни печально звучит. Парень начал поглядывать в зеркало. «Заметил-таки», – Богдан все еще не отводил взгляда, все более смущая мастера, орудовавшего ножницами так, будто это была часть его руки. Чтобы сгладить нарастающую неловкость, клиент решил завести разговор:

– Я думал, сегодня дождь прольется где-нибудь на Урале, судя по прогнозам синоптиков. Когда объявили об осадках на Дальнем Востоке, думал, что ослышался. Кому-то несказанно повезло.

Парень хмыкнул и начал подравнивать виски:

– У этого счастливчика уже отобрали все до капли, я в этом уверен, – он на секунду крепко сжал глаза и снова их открыл, по щеке покатилась слеза.

– Я бы вылечил всех своих близких, а потом стал продавать по бутылке богатеям, будь они неладны, только представьте, сколько можно заработать на одном маленьком дождике.

– Если, как и говорят по новостям, одна капля может уничтожить суточную норму токсинов, то вода становится золотой, учитывая еще и то, что ее курс постоянно увеличивается.

– Да, запасы чистой воды истекают, в последнее время осадки выпадают над морями и пустынями, где их не собрать.

– Предугадать такое тяжело, Вы не находите?

– Конечно.

Парикмахер остановился и стал оглядывать голову, выискивая неточности в своей работе. Приглядевшись к затылку, он включил машинку и «чиканье» переросло в жужжание.

– В любом случае, нам этого не понять, – сказал парень.

– Ну почему же, разве Вы не верите в чудеса? Вдруг сегодня ночью нагрянет целый ливень именно в нашем городке?

– Если это произойдет, то я поверю в Бога. Знаете, почему я в него не верю?

– Почему же?

– Потому что этого все еще не случилось.

Богдан рассмеялся, определенно, паренек ему нравился. Выждав паузу, парикмахер спросил:

– А Вы верите?

– Во что, как вас…

– Степан.

– Богдан, приятно познакомиться.

– Взаимно.

– Так во что верю?

– В такой поворот судьбы, насчет ливня.

Богдан посмотрел на самого себя в зеркало. Во что он верит? Он перестал об этом думать около трех лет назад, когда разошелся с женой. Она была его единственной опорой в этом замирающем мире, единственной отрадой и утешением. С той поры он не мечтал, ни во что не верил. Какой ливень? Он живет за городом в полном одиночестве, вокруг никого нет, сам он ничего из себя не представляет. Дом от деда, автомобиль от отца, жизнь от матери. Что он сделал сам? Ничего, и продолжает ничего не делать для улучшения своего положения. Вся зарплата уходит на налоги, еду и лекарства. Он даже забыл, когда в последний раз бесцельно прогуливался по городу. Трудно поверить, что этот вымученный болезненный человек лет тридцати пяти когда-то был счастлив.

– Знаете, Степан, вероятность очень мала, но не стоит исключать ее.

– И каковы наши шансы?

– Равны тем, что наш император сократит налоги.

Степан улыбнулся и включил фен. Шум прервал разговор. Богдан закрыл глаза. А как бы было, если б атмосфера не была заражена? Как все это случилось? Почему никто не знает, в чем секрет? Почему люди должны зависеть от дождя, проходящего так редко? Страны погибают, человечество болеет, и это никак не остановить. Рано или поздно все закончится. Богдан не мог назвать это жизнью.

– Все, принимайте работу.

– Спасибо, сколько с меня?

– Двести рублей.

Богдан достал кошелек и непроизвольно вздохнул. Надо бы попросить Михаила Петровича выдать зарплату на неделю раньше, хотя вряд ли он даст. «Ненавижу Петровича, грязный старикашка», – Богдан отдал Степану деньги, надел пальто и натянул свою вязанную черную шапку.

– Знаете, Степан, если б дворяне поделились своими запасами воды, то половину населения мы бы точно могли вылечить.

– А что бы Вы сделали, если б к Вам попала вода?

– Так я ведь уже говорил: вылечу близких и начну зарабатывать.

– То есть не стали бы помогать незнакомым людям?

Богдан нахмурился:

– Да, наверное, Вы правы.

– До свидания Богдан.

– До свидания.

На улице было довольно прохладно, но зима находилась еще далеко. Октябрь – месяц неприятный. Сколько еще осталось до начала снегопадов? Насколько можно было судить, совсем немного, душа степенно светлела, осознавая, что через каких-то два месяца наступит Новый Год, а следом и Рождество. Почему люди все еще встречают эти дни? Бог оставил их уже давно, человечество могло вполне не дождаться Второго Пришествия Иисуса, обретя забвение намного раньше. Непонятно чему ухмыльнувшись, Богдан быстрым шагом направился к своему черному «Жигули», припаркованному рядом с парикмахерской. Его поход к Степану был спонтанным незапланированным шагом. Решение было принято, когда в зеркале заднего вида отразился лохматый чудак, больше похожий на бездомного, чем на бармена, непонятно почему еще до омерзения не опостылевший другим людям. Богдану пришлось проезжать лишние кварталы и сидеть двадцать минут в не очень удобном кресле, однако нельзя сказать, что разговор со Степаном прошел даром. Богдан был занят мыслями о своей вере, пока открывал дверь автомобиля и усаживался на сиденье. С надеждой о быстром включении печи, он воткнул ключ зажигания и повернул его.

Раздалось тарахтение, похожее на кашель дряхлого старика, пытающегося читать нравоучения. Богдан довольно продолжительное время поворачивал ключ снова и снова, возвращая его в начальное положение, давая машине передышку, и снова надавливая, пытаясь оживить. Раздавались новые приступы кашля, но рокот двигателя все еще не раздавался.

– Да ладно, давай, старичок, не могу я сегодня так закончить день. Давай, милый, оживай.