– Насколько мне известно, вам лично угрожали смертью в связи с делом Джека Марвина?

Дарл кивнула и пожала плечами. Она ясно давала понять, что справится с любым, кто решится ей угрожать. У нее были красивые, холодные, бесстрашные глаза ее бабушки. Но для Эли она оставалась той самой девочкой в розовом, которую он увидел в первый свой день в Бернт-Стенде.

Он встал с кресла, взял сотовый телефон со стола, заваленного электронным оборудованием, и нажал кнопку быстрого набора. Спустя несколько секунд ему ответили.

– Уильям? Расскажи-ка мне поподробнее об угрозах.

Выслушав добросовестный отчет, Эли положил телефон и, сжав кулаки, принялся широкими шагами ходить по комнате. А Дарл продолжала спокойно беседовать с Ларри Кингом.

– Какую судьбу вы пожелали бы Пучеглазому Марвину? – спросил Кинг.

– Я всего лишь хочу, чтобы смертную казнь заменили пожизненным заключением. Я не требую для него свободы.

– Если ваша апелляция будет отклонена, если его казнят в следующую среду, вы будете при этом присутствовать?

– Разумеется… Я провела с ним много времени. Я не брошу Джека в последнюю минуту.

– Одна из газет Флориды назвала вас акулой-убийцей с холодными синими глазами. Вы настолько крутая?

– Настолько.

– Вы сможете смотреть, как умирает Джек Mapвин?

Дарл даже не моргнула.

– Не так тяжело видеть смерть, – ответила она – самое тяжелое – потом жить с этим.

Кинг повернулся к камерам:

– Мы вернемся в студию через несколько минут и на ваши вопросы ответит Дарл Юнион, адвокат Джека Марвина по прозвищу Пучеглазый. Умственно отсталый убийца полицейских должен быть казнен по приговору суда в следующую среду.

Эли медленно опустился в кресло, не сводя глаз с лица Дарл, пока на экране не замелькали кадры рекламы. Она выглядела бледной и усталой. «Самое тяжелое потом с этим жить». С чем ей приходится жить? Неужели так ужасны ее воспоминания о Кларе и о его отце?.. Мысли не давали ему покоя. Он понимал, почему Дарл так относится к смерти. Понимал, почему беспомощный, похожий на ребенка Пучеглазый Марвин заставил ее бороться за него со всей энергией и верой. Эта тридцатипятилетняя женщина была когда-то девочкой в розовом, которая бросилась к дерущимся мальчишкам, чтобы защитить незнакомого ей человека.

В голове Эли мелькнула безумная мысль.

– Нет, господи, нет, ты не можешь прийти к ней с этим! – вслух произнес он и уронил голову на руки.

Но Эли уже не сомневался в том, что должен выяснить, что же осталось между ним и Дарл. Он должен встретиться с ней на нейтральной территории и рассказать о сумасшедшем плане Белл, вознамерившейся перекопать окрестности Марбл-холла. Он помнил, чем обязан Дарл. Он должен быть рядом с ней там, где он ей нужен. Что бы там ни было, он должен хотя бы попытаться.

Через двадцать пять лет они с Дарл должны встретиться снова.

Я проиграла. Никаких шансов. Никаких апелляций. Пучеглазый Джек Марвин умрет. И это случится по моей вине.

Утро среды, рассвет. Первые лучи горячего сентябрьского солнца показались над горизонтом центральной Флориды, вдалеке от сказочного мира Диснея, от роскошных пляжей Атлантики и Мексиканского залива. Несколько часов назад губернатор штата отказался вмешаться в дело Марвина. Я уныло смотрела на розовые и оранжевые блики восхода, стоя в огороженном дворе перед тюрьмой. Еще не совсем рассвело. В тяжелом воздухе задержались запахи скошенной травы, хвои и застоявшейся в дренажных канавах воды. Лягушки только что перестали петь.

Пучеглазая лягушка… Я поморщилась. За последние два дня я спала не больше пяти часов. Стоило мне задремать, как передо мной начинали кружиться лица Эли, Джаспера, Клары и даже проповедника Эла. Казалось, я видела их только вчера. Тринадцатилетний Эли кричал: «Нет, Па, нет!», а его отец падал с простреленной грудью. Мое молчание, мой страх, моя верность собственной семье обрекли Джаспера Уэйда насмерть. А теперь умрет и Джек Марвин…

– Пора идти внутрь, – сказала я двум студентам-юристам, юноше и девушке, которые курили одну сигарету за другой.

Они работали в качестве практикантов в «Группе Феникс». Их моральная поддержка ограничивалась тем, что они ходили за мной по пятам и, если им казалось, что я их не слышу, зловещим шепотом предрекали, что я вот-вот сорвусь. Вероятно, они были правы. Ноги у меня словно налились свинцом, тело казалось холодным металлическим каркасом под мятым синим костюмом. Я задержалась перед дверью, которую открыл охранник, и попыталась стряхнуть с туфель травинки и капли росы. Мне хотелось хоть немного потянуть время.

– Я готова, – наконец солгала я и пошла следом за охранниками в камеру.

Джек Марвин поднялся при моем появлении. Рядом с ним стоял старенький тюремный священник Пучеглазый Марвин был огромного роста, с круглым румяным лицом и выпуклыми зелеными глазами, благодаря которым он и заслужил свое прозвище. На первый взгляд он казался настоящим чудовищем.

– Мисс Дарл! – Его голос звучал низко, как звериное рычание. – Я боялся, что вы не захотите увидеть меня еще раз.

– Но я же никогда не нарушала своих обещаний верно?

Он взглянул на меня с нежностью.

– Никогда, мисс Дарл.

– Я просто была очень расстроена. Мне нужно было время подумать, не могу ли я сделать что-то еще. Мне так жаль… Как бы мне хотелось начать все сначала! Я бы все сделала совсем по-другому. Я бы не совершила таких ошибок…

– О, мисс Дарл, не вините себя. Все говорят, что вы лучшая женщина-адвокат. – Он сцепил пальцы и переминался с ноги на ногу. – Я совершил дурной поступок, и я думаю… Я думаю, что я должен пойти и умереть.

– Вы сделали только то, что приказал вам брат. Я не хочу, чтобы вы умирали из-за этого.

– Но мне все-таки придется. Они так говорят.

Я кивнула. Слезы жгли мне глаза, в горле стоял ком. Джек Марвин посмотрел на меня, и его нижняя губа задрожала.

– Не грустите, – прошептал он.

– Я грущу потому, что подвела вас.

– Мисс Дарл, не говорите так. Когда вы впервые пришли ко мне и сказали, что будете моим адвокатом, я вас испугался. У вас были такие строгие глаза. Но потом вы мне улыбнулись, и я увидел, какая вы милая. И вы все время были со мной милой. Вы не подвели меня, наоборот, вы мне помогли.

Священник откашлялся. Он достал маленький листок с молитвой из Библии, которую держал в руках, и протянул его Джеку.

– Мистер Марвин, давайте прочтем это вслух все вместе.

Джек Марвин с осторожностью взял листок толстыми пальцами, и его лицо залилось краской. У меня засосало под ложечкой. Он не умел читать! Я взяла у него листок.

– Я прочту вместо вас.

– А здесь говорится, как выглядит рай?

Священник вскинул голову, набрал воздуха в легкие и разразился велеречивой тирадой:

– Рай вне нашего понимания, мистер Марвин. Он сияет светом доброты и…

– У вас будет симпатичная подружка, хороший дом и площадка для игры в баскетбол, – вмешалась я, вспомнив все то, о чем с таким упоением говорил со мной Джек Марвин. – Вас встретят там Косточка и ваш дедушка Бо. Как только вы заснете, они придут к вам.

Щенок по прозвищу Косточка и добрый дед были единственными приятными воспоминаниями в жизни Джека. Вся его жизнь была сплошным кошмаром, связанным с его умственной отсталостью, нищетой, побоями и издевательствами.

Джек Марвин с отчаянной надеждой посмотрел на меня.

– Они все будут там, когда я умру?

– Да. Вам надо будет только заснуть, и они выйдут к вам навстречу.

– Откуда вы знаете?

Я замешкалась с ответом.

– Потому что умершие люди приходят ко мне когда я сплю. – «В кошмарах», – следовало бы добавить, но я не стала этого делать.

– И вы точно знаете, что они там?

– Они всегда там, – подтвердила я. – Мне достаточно только закрыть глаза.

Джек шумно выдохнул воздух:

– Значит, я тоже могу это сделать.

– Пора идти, мисс Юнион, – раздался с порога голос чиновника.