Гостьи всегда приезжали на выходные. И в этот раз Марбл-холл был полон элегантных дам из высшего света американского Юга. Сван наняла дополнительную прислугу, чтобы все проходило на высшем уровне во время обедов, послеполуденного чая и вечерних коктейлей у нашего просторного мраморного бассейна или в мраморной беседке в саду за особняком. Для Энни Гвен это стало первым серьезным испытанием в роли горничной. Эли помогал ей на кухне – мыл посуду и выносил мусор.

Предполагалось, что в свободное время он последит за Белл, но из этого ничего не вышло. Зайдя за чем-то на кухню, я открыла один из вычищенных до блеска кухонных шкафов и вздрогнула от неожиданности. С нижней полки своими огромными карими глазищами на меня смотрела Белл Уэйд. Она, очевидно, решила спрятаться среди кастрюль и сковородок. На голове у нее красовался дуршлаг, прядки густых черных волос пробивались в дырочки. На ней были обрезанные джинсы и крошечная футболка с изображением персонажей передачи «Улица Сезам».

– Вот она, Эли! Она прячется, как кролик.

Эли мрачно опустился на колени рядом со шкафом. Он был в рабочем комбинезоне с вытянутыми коленками. А меня нарядили в очередное розовое платье из органди и розовые кожаные туфельки.

– Сестренка! – ласково позвал Эли, осторожно протягивая руку. – Иди сюда. Ты выглядишь как инопланетянка.

Девочка испуганно смотрела на нас и не двигалась.

– Мы должны вытащить Белл, пока Матильда ее не обнаружила! – Я покосилась на дверь, ведущую в столовую, – Матильда и Энни Гвен подавали сейчас Сван и ее двадцати пяти одноклассницам ленч: томатный суп-пюре и салат из цыплят с миндалем. – Кстати, Матильда должна сказать спасибо твоей маме, ведь это она начистила посуду так, что она блестит как серебряная.

– И Белл не упустила случая увенчать себя сверкающей короной. – Эли осторожно прикоснулся к маленькой ручке сестры, но она вцепилась в кастрюлю, которую держала на коленях, и не отпускала. – Ну давай же, сестренка, вылезай. Ну, пожалуйста, ради меня!

Эли никогда не терял терпения, разговаривая с Белл, хотя она испытывала это терпение постоянно. Я подобрала платье повыше и тоже опустилась на колени.

– Вылезай отсюда немедленно! – сухим холодным тоном приказала я. – Время деньги, и ты уже исчерпала свой лимит.

Эли скрипнул зубами и мрачно покосился на меня.

– Мне не нужна твоя помощь. – Он протянул руку и схватил сестру за запястье. – Вылезай же, Белл!

Девочка запищала, но брат все-таки вытащил ее. Я подхватила кастрюли, чтобы они не зазвенели. Маленькая ножка Белл зацепилась за дверцу. Эли заворчал, дернул посильнее, и Белл наконец вывалилась на пол. В ярком солнечном свете, льющемся сквозь высокие окна, я заметила, какая она бледная, как напугана и этим странным местом, и незнакомыми людьми. Малышка дрожала от страха. Эли поморщился и покрепче прижал ее к себе.

– Все в порядке, сестричка.

Но он ошибался. Я заметила, что по ноге Белл медленно полилась тонкая желтая струйка. В этот момент за дверью раздался звук шагов. Я поспешно вскочила на ноги и закрыла дверцу шкафа.

– Спрячь ее! – приказала я Эли. – Поднимись по черной лестнице, там увидишь бельевую. Иди туда и закрой дверь. Я приду к тебе как только смогу.

Эли нахмурился:

– Что ты собираешься?..

Шаги раздались возле самой двери.

– Уходи же!

Подхватив Белл на руки, Эли метнулся через арку в задний угол кухни. Я услышала, как он поднимается по узкой лестнице для слуг, затем все стихло. Слава богу! Я смотрела на дверь, едва дыша. Она отворилась, и в кухню вошла Энни Гвен. Ее прекрасные волосы были собраны в строгий пучок, она надела розовую форму горничной и розовые тапочки. Ее доброе простое лицо осветилось улыбкой, когда она заметила меня.

– Мисс Дарл, дорогая, вам что-нибудь нужно?

Я вздохнула с облегчением и приложила палец к губам:

– Белл описалась. Вот видите лужицу на полу?

Энни Гвен сокрушенно покачала головой:

– Где она?

– Эли отнес ее наверх. Я пойду и помогу ему привести ее в порядок. Не волнуйтесь.

Энни Гвен метнулась к стенному шкафу и достала тряпку, а я понеслась вверх по лестнице. Дом сомкнулся вокруг меня – темный, тихий и прохладный, как большой мраморный мавзолей. На верхней площадке я осторожно приоткрыла дверь бельевой. Эли сидел на полу, Белл свернулась калачиком у него на коленях. Он завернул ее в одно из банных полотенец Сван с вышитой на нем монограммой. Мокрые шорты и трусики в цветочек лежали на полу.

– Все в порядке, – выпалила я и рассказала о встрече с Энни Гвен.

Эли облегченно вздохнул:

– Пойду принесу ей что-нибудь сухое.

– Я найду, во что ее одеть. У меня целый сундук старых вещей. Подожди меня здесь.

Я закрыла дверь и поднялась вверх еще на один пролет. Моя спальня представляла собой небольшую светлую комнату в задней части дома. Окна выходили на бассейн, беседку и сад. Если отодвинуть занавеску – разумеется, розовую! – можно было разглядеть за розовой террасой даже пруд с фонтаном. Вдоль парапета сидели мраморные лебеди, охраняя секреты Хардигри, – в том числе и мой секрет, касающийся происшествия с Белл.

Я порылась в белом сундуке из кедрового дерева и обнаружила шорты и трусики, которые мне показались подходящими по размеру. Все складывалось удачно. Я торопливо спустилась по задней лестнице и уже приоткрыла дверь в бельевую, когда вдруг услышала шаги в другом конце просторного холла. Я бросила одежду Эли и прошептала:

– Это одна из бабушкиных одноклассниц. Я с ней поговорю.

Он покрепче обнял бедняжку Белл.

– Только не дай никому заглянуть сюда!

– Я никого не пущу.

Я закрыла дверь и уселась в высокое, обитое тканью кресло рядом с дверью, притворяясь частью обстановки – маленькой такой частичкой – Холл был просторным и длинным, с мраморным полом, покрытым ковром с изящным ненавязчивым рисунком из лилий. Вдоль стен, украшенных английскими пейзажами и хорошими копиями с картин старых европейских мастеров, стояли диванчики и кресла, располагающие к неторопливой беседе. Я подогнула под себя ноги и замерла, надеясь, что бабушкина гостья просто не заметит меня в густой тени – холл освещали только солнечные лучи, проникающие сквозь высокое окно в его дальнем конце.

Однако миссис Колсон – одутловатая блондинка в платье из шелка пастельных тонов – направилась прямо ко мне. Ее щеки пылали, она слегка покачивалась.

– Смотрите-ка, малышка Дарлин! Что ты здесь делаешь? – Ее голос звучал очень мягко, но язык заплетался. За ленчем она явно выпила на одну «Кровавую Мэри» больше, чем следовало.

– Просто сижу, миссис Колсон.

Дама подошла ко мне и тяжело плюхнулась на один из бархатных диванчиков. Ее близорукие глаза заволокло слезами.

– Ты так похожа на Джулию, когда сидишь вот так! Это было одно из ее любимых мест. В этой бельевой она любила играть со своими куклами. Джулия называла ее своим особым кукольным домиком.

Мурашки побежали у меня по коже. Подруги Сван никогда не говорили со мной о моей покойной матери.

– Моя мама и в самом деле была такой хорошенькой, как на фотографиях?

– Она была настоящей красавицей. Очаровательная брюнетка с большими синими глазами, совсем как ты.

– Она была умная?

– Нет, дорогая, Джулия росла непоседливой и глуповатой. Но она, несомненно, была очень милой.

Мы сидели и молча смотрели друг на друга какое-то время. Я должна была переварить такую откровенность. Потом миссис Колсон заговорила о Сван и моей матери – о том, как они были близки, как часто смеялись вместе, как Сван обожала дочь и все ей прощала. Мое сердце сжалось от боли. У моей матери была настоящая мама! Почему Сван не может любить меня так же, как ее?..

Миссис Колсон продолжала говорить, грустно покачивая головой:

– Жаль, что такое свалилось на нее и Кэтрин. Бедняжка Кэтрин. Такая дикарка! Впрочем, чего еще можно ожидать от такой помеси?

Кэтрин Дав… Она же говорила о дочери Матильды, матери Карен! Мы ничего о ней не знали, не видели ее фотографий, не слышали никаких разговоров. Я сползла с кресла, негнущаяся, как оловянный солдатик. Миссис Колсон схватила меня за запястье влажной пухлой рукой и слезливо продолжала: