Он схватил кувшин размером с человеческую голову и жадно приник к носику, огромными глотками вкачивая в себя пиво.

- Тащи еще один! - Фатингар с хрустом водрузил кувшин на стол - судя по звуку, пустой.

Ландалина восхищенно пискнула и побежала за стойку наливать пиво. Рангар щелкнул языком и покачал головой:

- Здорово!

- Это еще что, - хмыкнул Фатингар, молодецки оглаживая усы и заодно обирая с них пену. - Я как-то на спор выпил целый жбан...

- Вас бы с одним моим другом познакомить, - усмехнулся Рангар. - Он тоже горазд на такие штуки. Кстати, пару лет назад он служил в Дарлифе.

- Да? - заинтересовался Фатингар. - И как его зовут?

Тут осторожность вновь возобладала, и Рангар назвал первое пришедшее в голову имя.

- Не припоминаю, - махнул рукой Фатингар. - Значит, ничем знаменит не был. Это меня в форте, да и здесь, в Бране, каждый берх знает. Только спроси кого о Фатингаре-Усаче... Я уже одиннадцатый год в этих краях лямку тяну. Старый, так сказать, краснопустошец. - И с улыбкой пояснил, увидев мелькнувшее в глазах Рангара недоумение: - Это от слов "Красная пустошь". Даже в Бран порой долетает ее горячее зловещее дыхание.

Ландалина принесла пиво, и флаг-капитан предложил выпить за знакомство. Рангар не стал возражать, и в течение двух тэнов они с Фатингаром опустошили не менее пяти кувшинов пива - с ощутимым, естественно, приоритетом старого краснопустошца.

Наконец Рангар спохватился, что Лада и Фишур уже заждались его и, поди, переживают, и принялся прощаться. Прощание оказалось отнюдь не простым делом и стоило ему еще двух, уже через силу выпитых бокалов и обещания непременно заехать к Фатингару в гости, ежели судьба еще раз забросит его в эти края.

Все же Рангару удалось выбраться из-за стола и не весьма твердым шагом покинуть "Бездонную кружку"; с заметным трудом сориентировавшись, Рангар отправился в гостиницу, вынужденно посетив все отхожие места, встреченные им по пути. При этом каждый раз он испытывал ни с чем не сравнимое блаженство и наконец постиг истину, что удовольствие от пивного возлияния заключается не столько в питие пива, сколько в выпускании оного из организма.

Ранним утром следующего дня Рангар, Фишур и Лада покинули Бран и продолжили путь теперь уже на юг - туда, где за четырьмя сотнями лиг Большого восточного тракта их ожидал, словно затаившийся в засаде зверь, город Шумхар, восточный перекресток дорог Крон-армара. Никто из троих не знал, что именно здесь готовится главный удар, который должен покончить с ними со всеми, - но в первую очередь, конечно, с Рангаром.

Несколько лиг проделали в молчании - к сожалению, оно все чаще набивалось им в спутники, и трое друзей все реже пытались избавиться от непрошеного попутчика, словно надеясь таким образом заполнить возникшую после смерти Тангора пустоту. Да и остались ли они друзьями после всего в том прежнем, чистом и благородном смысле, что был присущ их отношениям после Валкара? Ведь тогдашняя дружба их была столь крепка и чиста, что даже раскрытие инкогнито Лады не смогло поколебать ее в самой малой степени - просто к дружбе четверых прибавилась любовь двоих. После Орнофа, правда, между Рангаром и Фишуром произошло несколько стычек, но их вряд ли можно было считать угрозой дружбе. Теперь же будто лопнули незримые сверхпрочные связи, соединявшие их в одно целое, в непобедимый отряд, где высокое мастерство и доблесть каждого удесятерялись безоглядной поддержкой и помощью остальных. Рангар понял, что не он, а Тангор был душой их отряда, своеобразным цементным раствором, соединявшим их в несокрушимый монолит, и теперь, хотя отряд как боевая единица уцелел, монолит треснул, обнажив зияющие бреши. И хотя внешне их отношения не изменились, каждый чувствовал и понимал, что это, увы, не так, и гибель Тангора перевела эти отношения в иное качество и в иную плоскость. Достаточно много размышлявший об этом Рангар так и не смог ответить, чем грозит им эта перемена и будет ли она прогрессировать, подобно злокачественной опухоли, или же им удастся - хоть в каком-то приближении - вернуться на круги своя. Во всяком случае он надеялся на это (иначе многое теряло смысл) и постановил для себя приложить максимум усилий, чтобы сделать возможным это возвращение. Вот и сейчас он первым дал решительного пинка под зад невидимому четвертому спутнику - молчанию - и в юмористическом тоне описал свое вчерашнее пивное возлияние в компании с флаг-капитаном Фатингаром ла Норексом по прозвищу Фатингар-Усач. Однако попытка успеха не имела - Лада лишь слабо улыбнулась, а Фишур высказался в том духе, что пиво гораздо приятнее пить, чем слушать об этом, что немедленно и продемонстрировал. Четвертый спутник, ненадолго изгнанный, вернулся.

Восточный тракт проходил по живописной местности, которую можно было определить как лесостепь. Справа от тракта преимущество имел лес, отдельные островки которого дальше к западу смыкались в необозримый массив лесов долины Яанга, а слева деревья редели, рощи превращались в рощицы, чтобы сойти на нет за восточным горизонтом и превратиться в выжженную солнцем степь Красной пустоши. Дул пахнущий медом ветер, щебетали птицы, с тракта почти полностью исчезли патрули и никто не докучал путникам расспросами, но и эта идиллическая обстановка не могла вдохнуть настоящее оживление в души Лады, Фишура и Рангара, хотя время от времени то один, то другой, словно спохватываясь, пробовал заводить разговор, но поддерживался тот вяло и вскоре как бы сам собой угасал.

Три дня пути прошли размеренно и без неожиданностей. Подъем с первыми лучами солнца, активная тренировка с оружием, легкий завтрак и езда в течение восьми тэнов практически без остановок, но и без особой торопливости со средней скоростью пять лиг в тэн. Затем короткий привал на обед и вновь восемь тэнов движения. За световой день они проезжали около восьмидесяти лиг, что для обозов считалось неплохим результатом. Впрочем, обозом один фургон и двух всадников можно было назвать с большой натяжкой.

Когда начинало темнеть, Рангар выбирал место для ночлега (обычно удаленную от дороги шагов на двести - триста рощицу), фургон загоняли меж деревьев и кустов и тщательно маскировали, Лада готовила холодный ужин (горячую пищу они ели только в обед), и после вечерней трапезы, не забыв позаботиться о тархах, укладывались спать. Точнее, укладывались двое, а один оставался на вахте. Теперь дежурить приходилось и Ладе, хотя Рангар и Фишур ухитрялись под разными поводами укорачивать время ее смены, чтобы дать возможность девушке выспаться.